Александр Гмырин - Круг избранных

— Примите мой скромный дар, — Андрей протянул коробочку.

— Спасибо, — улыбнулась Света. В коробочке лежало колечко. Одна упаковка сотни на две потянет, про себя подсчитала Света, да еще колечко… Недешевая бижутерия. Щедрый ухажер.

Уже в Димкиной квартире, под светом торшера, она рассмотрела: настоящее золото с настоящим бриллиантом! Это сколько же такое стоит? Надо будет посмотреть завтра в ювелирных.

Даже приход Димы, незначащий разговор с ним не перебил основную Светину мысль — о новознакомом Андрее. Что он, кто он? Не иначе, как самый что ни на есть настоящий «новый русский», которые раньше казались чем-то очень далеким и нереальным, «киношным» да из «ящика».

А кто же еще может вот так, запросто, выложить несколько десятков тысяч рублей ради прихоти малознакомой девушки?

И ведь не потащил сразу в кровать. Не очень и на встрече настаивал. Так, попросил разрешения позвонить. Конечно, она дала свой телефон (тогда еще и не знала, что кольцо НАСТОЯЩЕЕ).

Света встала, прошла на кухню, и в столе с продуктами, из кофейной баночки, вытащила подарок.

Тихонько вернулась к приотворенной двери — Дима спал, как убитый.

Достала кольцо, поднесла ближе к лампе — играет «брюлик». Завтра на работе все ахнут!

Но дома, при Диме, придется снимать.

5

— Я не опоздал? — Бугай, как всегда, вломился шумно.

Шефа еще не было, и Халява с Володей сидели за столом, с разложенными на нем какими-то бумагами, листовками, буклетами, книжками, газетами и журналами.

— Он звонил, сказал, на полчаса задержится, — Халява досадливо обернулся.

— Тогда я пойду, скупнусь.

— Иди, дорогой, «скупнись».

— Можно потратить выделенные деньги двумя способами, — продолжил прерванную беседу Володя. — Вписаться в узенькие рамочки законопослушания, и расфуговать всю сумму на ПИАР. То есть, через всевозможные СМИ, наглядную и иную агитацию вдолбить в головы избирателей, что наш кандидат самый-пресамый и если они за него не проголосуют, то очень много потеряют. У этого подхода есть один несомненный плюс — законопослушание, и множество минусов.

— Какие? — Халява, раньше имевший о выборах самое смутное представление, слушал заинтересованно.

— Во-первых, нет стопроцентной уверенности, что люди правильно воспримут представленную им информацию и так же правильно проголосуют. Тут шансы, как говорится, пятьдесят на пятьдесят. Но главное — денег на доброкачественный, всеохватывающий ПИАР у нас не хватит?

— Что? — изумился Халява, который вчера, узнав, сколько шеф рассчитывает потратиться на свои выборы, просто обалдел. — Суммы, которую готов дать шеф, не хватит?

— Не хватит! — жестко отрезал Володя. — Это — слезы. Конкуренты — главные, я имею ввиду — выложат на порядок больше.

Халява никогда не мог понять этих «умненьких» интеллигентов, которые ходили в стиранных джинсиках из сэконд-хэнда, тряслись по автобусам, а сами вот так, запросто, оперировали в разговорах сотнями тысяч долларов. В руках, поди, больше сотни и не держал никогда, думал Халява, но уважения от этого у него не убавлялось.

— Ты знаешь, сколько стоит один билл-борд?

— Что-о-о?

— Ну, такой большой рекламный щит, которые сейчас по всему городу понатыканы. А сколько стоит напечатать вот такой буклетик? — Володя вытащил из кучи красочный буклет гостевого дома «Мария». — А сколько стоит статья в газете? Даже по официальным выборным расценкам — кучу денег. Вот, простые расчеты.

Володя протянул Халяве три отпечатанных на компьютере листка.

Халява посмотрел сразу ИТОГО: нолей в нем было больше, чем планировал шеф.

— И что же ты предлагаешь?

— Предлагаю второй путь, который, думаю, и тебе ближе, и самому шефу.

— Давай, рассказывай…

— Здравствуйте, — шеф, Степан Иванович, неизменно энергичный и бодрый — хоть в три часа ночи — за руку поздоровался с обоими и уселся на заботливо подставленный Халявой стул.

Тут же, видимо, предупрежденный охранником, зашел и Бугай. Следом, с подносом с чаем, плавно вплыла Вика.

— Так о чем тут речь, — шеф, расчищая стол, поднял листочки с Володиными расчетами. — Так, так, значит, маловато у нас денежек?

— Да, Степан Иванович, маловато. А прямо сказать — слезы.

— Есть варианты?

— Есть.

Володя обстоятельно, с цифрами и конкретными задачами конкретным людям, озвучил предполагаемый сценарий выборной кампании. Стратегия заключалась в том, что, балансируя (а иногда и немножко заезжая) на грани запутанного избирательного законодательства, безусловно чтя Уголовный кодекс, провести массированную атаку, в первую голову, на реальных конкурентов, а, как второй этап — но только по необходимости, что будет ясно в процессе — организовать фактически беспроигрышную акцию в отношении самих избирателей.

— Купить? — уточнил Халява.

— Ну нет, — снисходительно усмехнулся Володя. — Зачем же так грубо. Материально заинтересовать.

— Сколько это будет стоить? — за все время Володиного монолога шеф, против обычая, ни разу не вмешался, лицо его не отразилось никакими эмоциями.

— Вот, — Володя вытащил из сумки еще один листочек и положил на стол.

Степан Иванович изучал его не больше минуты.

— Решение приму завтра.

6

Кап… кап… кап…

Кран в ванной, подумал Дима. Но вставать не хотелось. Сегодня он пришел пораньше, Светки еще не было.

Где-то часа в три дня в штаб позвонили из милиции: кажется, «вашего» машиной сбило. Кто? Что? Почему? Ничего не объяснили, и Дима тут же полетел в райотдел. Там ему показали пачку листовок и удостоверение помощника кандидата в депутаты на имя Владислава Зарецкого. Влад! «Он где, в больнице?» — спросил Димка. «В морге», — спокойно ответил толстый дежурный. Тут же его опросил следователь, и Димка, опустошенный, поплелся домой.

Улегся на диван, включил телевизор. «Ящик» в последнее время он смотрел — только новости и все, что связано с выборами. И то, когда успевал.

На экране копошились киношные страсти и люди — сериал, Дима приглушил звук.

Горбачевскую перестройку он воспринял «на ура». Всегда критично смотрел на происходящее, всегда — и не только на кухне — ставил острые вопросы.

Как-то, в гостинице, пересеклись их пути с секретарем обкома по идеологии. Я вот не понимаю, говорил Дима, почему у НИХ печатают книги Брежнева (как раз, кажется, по всему миру триумфально шествовала «Малая земля»), я уж не говорю про Ленина и Маркса с Энгельсом, коммунистические партии легально действуют, со своими, между прочим, печатными органами. А почему у нас я ничего «ИХНЕГО» прочитать не могу? В институте штудируем ленинского «Анти-Дюринга», так дайте мне с самим Дюрингом, в подлиннике, познакомиться! Научный атеизм целый семестр изучали, а Библию я и в глаза не видел.