Александр Гмырин - Круг избранных

Идеологический секретарь говорил гладко, заученно-выверенными длиннющими фразами. Дима, уставший от штампованных оборотов, слушал в пол-уха. Нет, не убеждала его «необходимость идеологической борьбы с мировым империализмом». Да как можно бороться, если противника толком не знаешь? Если знаком с его позицией только в интерпретации политологов и журналистов? А уж что могут журналисты — Дима убедился на собственном опыте. Кстати, чего не могут — тоже.

…А Влада больше нет! Да как же так: средь бела дня, чуть не в центре города, и никто ничего не видел? Да не бывает так…

Как-то, в самом начале своей карьеры, поехал в один колхоз на вручение Переходящего Красного Знамени. В конторской сутолоке — ждали высокое начальство из области, его выловил местный секретарь парторганизации. Помоги, тут у меня с ответными речами работяги — не успеваю. Вот, напиши, механизатору. А что он должен говорить? Господи, да что: ты же журналист партийной газеты, сам должен знать. Ну, благодарны, поддерживаем решения последнего (какого, кстати, не помнишь?) Пленума ЦК КПСС, в общем, народ и партия едины. Сделаешь?

Дима уселся за стол и сочинил листочек очень, на его взгляд, проникновенной и красивой речи. Даже сам отстучал на машинке — почерк уже тогда был никудышный. Уселся в первых рядах, с гордым ожиданием выступления неизвестного механизатора.

Тракторист оказался мужичком лет под пятьдесят, маленьким, каким-то сморщенным. От смущения, выйдя на трибуну, он долго искал очки, потом вытащил почему-то помятый листок и… начал читать буквально по слогам. Это был просто позор!

Кое-как домучив свою речь, механизатор вдруг обернулся к чопорному президиуму и попросил: я еще от себя несколько слов скажу? Председатель кивнул.

Мужичок спрятал очки и бумажку. И… пошел костерить бригадира, и председателя, и районные власти. Досталось им за извечный дефицит запчастей, за неразбериху в нарядах, за то даже, что в магазине шаром покати.

Оказалось, что выступающий прекрасно говорит, без смущений и запинок, цепко выделяя главное и выпукло обрисовывая проблему.

Дима от стыда готов был провалиться. Господи, хоть бы никто не узнал, что ту бредятину сочинил он. Больше подобные «выступления» Дима не писал, но в газете стандартные «отклики трудящихся» на те или иные события штамповал вплоть до перестройки. Только с приходом Горбачева эта практика как-то сама собой сошла на нет.

Именно тогда, на волне энтузиазма, свободы и демократии, Дима и сам стал депутатом областного тогда еще Совета народных депутатов. Тогда это не стоило никаких денег, никаких особых усилий. Достаточно было просто заявить, что кандидат — против КПСС. И все, достаточно. Люди яростно вычеркивали партийный функционеров и их ставленников.

…Нет, надо разобраться. Ясно, не бывает такой «случайности» — Влада убили. Кто, кто тут может помочь? Пожалуй, надо подойти к Генке. Он криминалом занимается, у него все менты в знакомых…

…Господи, уже первый час, а Светки все нет!

Дима взял мобильник. «Уже иду, задержалась тут…» — Света говорила как-то преувеличенно торопливо, но Дима не обратил внимания — она была нужна ему сегодня больше для дела. Дима хотел, с одной стороны, дать ей подзаработать, печатая нужные для выборов документы, и в то же время быть уверенным в том, что информация из их штаба не попадет к конкурентам. О Владе он решил пока не говорить.

Понятно, Светка с радостью согласилась, и поспешно натолкала в свою сумочку кучу разного бумажного хлама. Все это, как просил Дима, надо было перевести в дискеты.

7

Угорь, запеченный в углях, фирменное блюдо «Янтарной устрицы», оказался хорош. Взяв прямо рукой кусочек лимона под глоток коньяка, Зобин вкусно продолжал:

— Фактически, из новых интересны две фигуры. Это Котицкий Алексей Николаевич и Степан Иванович Новиков. Оба — бизнесмены, хотя и разного, так сказать, уровня. Котицкий — предприниматель средней руки. Денег собственных у него, как известно, немного

— Точно известно? — Севако, вслед за товарищем, потянулся к тарелочке с лимоном.

— Котицкий участвует уже в третьих выборах. Стабильно занимает место где-то в серединке. Декларируемые доходы на большее и не позволяют рассчитывать.

— Может, у него бизнес резко пошел в гору или появились хорошие друзья?

— Скорее, второе. По нашим данным, Котицкий организовал у нас местное отделение новой партии «Российские просторы» и сейчас в Москве, на съезде. Видимо, эта партия и будет его поддерживать. Это серьезно. «РП» возглавляет олигарх Ведагин, а у него денег — сам понимаешь.

— Могу тебя успокоить: особо волноваться по поводу вообще «Российский просторов» и нашего Котицкого в частности не стоит.

— Почему?

— Москва рекомендует отнестись к ним лояльно. Надо же нам многопартийность развивать, — Севако многозначительно улыбнулся. — Партия эта, под своим лидером, в отличие от некоторых других, вполне предсказуема. Ведагин — человек вменяемый. Так что не надо суеты.

— Что ж, баба, то бишь лишняя партия, с возу, кобыле легче. А вот с Новиковым, думаю, задачка позаковырестее будет.

— А почему бы его к нам не записать?

— Исключено. В придачу к личине респектабельного бизнесмена Новиков известен еще и как криминальный авторитет. Вы ведь не можете ставить под удар престиж партии, претендующей на звание правящей?

— Пожалуй… — Севако поднял рюмочку. — Значит, по Новикову удар — всеми силами?

— Да! — чокнулся Зобин. — Надо в максимальной степени задействовать, как злорадствуют наши противники, административный ресурс.

— На самом деле его, этого ресурса, не так уж много, как кажется со стороны. Наша партия — далеко не КПСС. Уж Вам ли, Иван Никифорович, этого не знать?

Зобин откинулся в удобном кресле и предался воспоминаниям. Севако не мешал.

Пожалуй, так называемый административный ресурс силен лишь в системе. Зобин тогда, на первых (и последних в эпоху КПСС) демократических выборах использовал возможности разветвленного партаппарата. Но результат оказался, если так можно выразиться, с отрицательным эффектом.

Когда на заседании избранного областного Совета народных депутатов группка «демократов» (это слово Зобин всегда брал в кавычки) выдвинула своего кандидата в председатели, благообразного профессора местного университета, Зобин быстренько выскочил в холл и позвонил в КГБ. Что есть на профессора? Через час у него на руках было внушительное досье, с хорошими козырями.

После перерыва Зобин пробился к установленному в проходе микрофону и обнародовал разгромный факт: профессор пятнадцать лет назад, работая в институте другого города, развелся с женой и бросил ее с малолетним ребенком. Разве такой аморальный человек достоин высокой должности?