Ольга Баскова - Золотой конь Митридата

Геннадий нервно потер ладони, ставшие вдруг холодными и липкими:

— Документ у него?

Лариса покачала головой:

— Нет. Я дала ему копию первой части, а вторую отсканировала и послала по электронке. Все подлинники у меня дома в мешке с землей для суккулентов.

— Ну ты и додумалась. — Быстров смахнул пот. — Те, кто вознамерился заполучить этот документ, далеко не дураки. Они перероют все у тебя дома.

— И все же… я надеюсь, — прошептала Лариса.

— Придется рискнуть и отправиться к тебе. — Геннадий нервно мерил шагами пустую пыльную комнату. Пыль, как иней, поскрипывала под ногами. — Жаль, если то, что успел расшифровать профессор, уже в руках мафии. Мы обязаны найти коня раньше них и отдать в музей. Это наше достояние, которое нельзя вывозить из России. Если мы отыщем сокровище, от нас отстанут.

— Он обещал выслать мне ответ на электронную почту, — проговорила Лариса взволнованно. Быстров хлопнул руками по коленям:

— Так что ж ты молчишь? Не молчи, прошу тебя! Компьютера здесь нет, но мы выйдем с моего планшета. Набирай электронный адрес.

Дрожащими руками Красовская набрала буквы и цифры. Пальцы не слушались, но ей все равно удалось сделать это. Она улыбнулась, когда увидела электронное письмо.

— Это от Александра Борисовича!

Быстров шумно выдохнул.

— Скорее открывай!

— Да подожди. — Лариса с волнением читала строки, написанные ее любимым учителем.

«Дорогая моя девочка. Мне кое-что удалось разгадать, но, к сожалению, не все. Искать сокровища тебе предстоит самой. Я думаю, ты должна найти его и передать крымскому музею. Все же это наш артефакт, и будет очень обидно, если он уплывет в руки заграничных коллекционеров. А теперь к делу. В документе было написано…»

Красовская, вытирая набежавшие слезы, читала дальше:

— «Искомое найти легко, если ты соединишь в треугольник душу, тело, сердце Базилевса, и да поможет тебе Гипсикрат. Соединишь правильно — в этом треугольнике тебя ждет удача». Вот что мне удалось перевести, моя дорогая. И тебе я тоже желаю удачи. Будь осторожна. С уважением, Александр Борисович».

Геннадий перестал бегать из угла в угол и сел на стул, подняв облако пыли. Серебристые пылинки заметались по комнате в своем незамысловатом вальсе.

— Черт знает что получается, — пробурчал он. — Соединить в треугольник душу, тело и сердце Базилевса. Это как, хотел бы я знать?

Лариса сцепила руки на коленях.

— Чтобы отгадать эту загадку, нам придется вспомнить все, что мы знаем о Митридате, — решительно сказала она. — Может быть, искомое лежит на поверхности. Кроме того, какой-то Гипсикрат должен нам помочь. Ты знаешь, кто это?

Быстров покачал головой:

— Нет. Надо обязательно выяснить.

Комана, Малая Азия, I век до н. э.

Войско Помпея подошло к крепости Комана, и Стратоника наблюдала с крепостной стены за солдатами, одетыми в тяжелые туники, сшитые из нескольких слоев льна и шерсти, прикрывавшие могучие торсы, в шлемах, с мечами и овальными щитами, которые со всех сторон окружали дворец. Испуганная царица кликнула слуг, но на ее громкий возглас никто не отозвался: вести о поражении Митридата летели со скоростью звука, и многие рабы и слуги разбежались из дворца под покровом ночи. Один верный Леонид пошел навстречу римлянам, но не вернулся, вероятно, был убит. Остались несколько пожилых рабов, не сумевших скрыться из-за своей немощи, и уж они никак не могли защитить ее от римлян.

— Мама, что нам делать? — Бледный как полотно ее восемнадцатилетний сын Ксифар, ничем не похожий на Митридата, разве только золотом волос, подошел к ней. — Они убьют нас.

К ее огорчению, он не взял от отца не только внешность, но и его качества. Стратонику порой раздражала его трусость, женоподобность и нелюбовь к военному делу. Кажется, Митридат рассказывал, что его родной брат по прозвищу Добряк тоже не радел к этому.

— Не убьют, — попыталась успокоить его царица. — Им нужны не мы, а твой отец. А его здесь нет и не будет.

Юноша затопал ногами, и одна сандалия упала с его ноги. Он поднял ее, тупо глядя на подошву:

— Это плохо. Он бы нас защитил.

— Мы сами в состоянии себя защитить, — отозвалась Стратоника и поправила пшеничные волосы. Ей удалось разглядеть Гнея Помпея, выделявшегося на фоне римского войска, — мужа исполинского роста, с круглым лицом, огромными руками и ногами как столбы. Она слышала о его жестокости и поспешила открыть ворота, чтобы предотвратить кровопролитие. Рабы с негодованием посмотрели на свою госпожу. Митридат бы никогда не позволил врагу спокойно зайти на его территорию! Но Стратоника считала иначе. Когда Помпей, сняв шлем, подошел к ней, догадавшись, что перед ним царица, обнажив прямые густые светлые волосы, она опустилась перед ним на колени:

— Приветствую тебя, о великий царь!

Круглые, слегка выпученные глаза Гнея прошлись по ее ладной фигуре.

— Приветствую и тебя, царица, — ответил он. — Твой муж, видимо, отсутствует? Негоже воину прятаться в крепости.

— Он и не прячется. — Стратоника опустила глаза. — Он вообще редко здесь появляется.

На лбу Гнея собрались складки:

— Редко появляется? Надеюсь, меня не обманули, что здесь находится его сокровищница?

Стратоника молчала. Данная Митридату клятва мешала ей сказать правду. Помпей будто почувствовал ее колебания.

— Тебе лучше выдать все его ценности, женщина, — резко сказал он. — Ни одно золото не стоит человеческой жизни, даже двух. Но твоя мне не нужна, а вот жизнь твоего сына я с удовольствием возьму. Не желаю, чтобы в вашем гнезде вырос еще один Митридат.

Стратоника оглянулась назад, увидев сына, прислонившегося к каменной стене. Он стал, если это возможно, еще белее.

— Никакие сокровища не стоят человеческой жизни. — Она немного перефразировала слова Помпея, и на его круглом лице появилось удовлетворение. — Это ты прав, Помпей. Но если я отдам тебе золото и драгоценные камни, ты убьешь нас, ведь мы тебе уже будем не нужны.

Полководец выступил вперед и театрально прижал руку к сердцу, колотившемуся под толстой туникой.

— Даю тебе слово Помпея, — проговорил он торжественно. — Видишь, Стратоника, я делаю это при своих воинах. Мои бойцы верят мне. Верят, пока я ни разу не нарушил данное обещание. Вот и сейчас я обещаю, что оставлю твоего сына в живых.

Стратоника кивнула, удовлетворенная, и ее губы перестали дрожать, сжались, на щеках пылали пятна. Она отомстит Митридату, сделав его нищим, а еще она отдаст римлянам золотого коня с камнем бессмертия. О, как будет хорошо, если он не сразу умрет, а пройдет через мучения! Пусть почувствует, как тяжело, когда страдаешь. Как тяжело, когда тебя предают так подло, так бессовестно.