Наталья Александрова - Восемь обезьян

— Да что вы говорите! — испуганно ахнула девушка. — Не может быть! Наши водители никогда так не поступают!

— Что вы хотите сказать — что я все это придумала? — возмутилась Надежда.

— Нет, я ничего не хочу сказать… я сейчас свяжусь со своим начальством…

— Свяжитесь, девушка, свяжитесь! А то мне придется связаться с полицией и решить этот вопрос на другом уровне.

— Зачем с полицией? Не надо с полицией! Вы только скажите мне, какой номер был у этой машины?

— Номер? Пожалуйста, сейчас скажу… — Надежда пошуршала все той же квитанцией, как будто искала номер среди многочисленных бумаг, и сообщила:

— Номер 886-УГУ!

— Восемьсот восемьдесят шесть? — повторила девушка и крикнула кому-то: — Василий Григорьевич, кто у нас на восемьсот восемьдесят шестой ездит? Ах, Горохов! Виктор Горохов… а где он сейчас? Ах, на Гражданке!

Затем она снова обратилась к Надежде:

— Когда, вы говорите, случился этот инцидент?

— Всего час назад.

— А где находится ваше муниципальное образование?

— Надо знать свой город! Наше образование находится на юго-западе, недалеко от станции Лигово…

— Тогда вы, дама, наверное, ошибаетесь, это не может быть наша машина. Машина с такими номерами сегодня обслуживает заказы на севере города.

— Как — на севере? Не может быть!

— Но это факт!

— Может быть, у вас недостоверные сведения? Может быть, ваш водитель делает левые рейсы?

— Нет, у нас такое никак не возможно. Наши машины снабжены навигаторами, и мы отслеживаем их местонахождение в реальном режиме времени.

— Ну, тогда уж и не знаю…

Уловив в Надеждином голосе некоторую растерянность, которую та, разумеется, подпустила нарочно, девица спросила ехидно:

— А у вас со зрением как обстоит? Не жалуетесь? Может, вы номер машины перепутали? Или вообще у вас была не «Вкусная пицца», а другая фирма?

— Ну, знаете! — Надежда Николаевна сделала вид, что обиделась и повесила трубку.

— Надя, у тебя мобильник звонит! — Муж постучал в дверь ванной.

Надежда завернулась в полотенце и открыла дверь.

— Ну вот, уже отключились, — огорчился муж.

— Да ладно, кому надо, еще позвонят!

— А кто такая Синица? — Муж удивленно рассматривал экран мобильника.

— Птица такая, — машинально ответила Надежда. — Из отряда воробьиных.

То есть это она думала, что машинально, но ее проницательный муж уловил все же легкую заминку и насторожился. Как уже говорилось, Сан Саныч очень болезненно относился к увлечению своей жены самодеятельными расследованиями всяких криминальных историй. То есть всячески его пресекал. То есть, конечно, только пытался это делать. И хоть Надежда сделала все, чтобы усыпить его подозрения, муж все-таки был настороже.

— Надя, я про телефон спрашиваю, вот у тебя записано: Синица. Это что, птичка тебе дала вон та, что на дереве сидит?

— Ах, ты про телефон… — Надежда постаралась, чтобы голос звучал правдиво, но, кажется, муж не поверил.

Черт дернул ее записать эту Синицу в список контактов! Просто дочку Надеждину тоже звали Алена, и эту свою знакомую она записала по фамилии, чтобы не было путаницы.

— А это магазин такой, называется «Синица».

— Что — товары для животных? — оживился муж.

— Да нет, ткани, одеяла, белье постельное… Я для мамы покрывало заказала — вот, значит, уже привезли. Ладно, я позже позвоню. Ты чай будешь пить?

— Стаканчик выпью, — охотно согласился муж, — у тебя печенье очень вкусное.

После чая у мужа были запланированы традиционные вечерние ласки с котом, поэтому Надежда закрылась в туалете и тихонько позвонила Алене.

— Ты что, забыла? — шепотом накинулась она на девушку. — Просила же вечером не звонить, у меня муж дома!

— А у меня завтра времени не будет, начальник новое дело поручает! Значит, так, слушайте. Интересующий вас человек из фирмы «Вкусная пицца» — Горохов Виктор Русланович.

— Это же надо, какое отчество!

— Ага, рождения одна тысяча девятьсот семьдесят девятого года, проживает на улице Некрасова, дом пять, квартира шестнадцать. Комната там у него в коммунальной квартире.

«А по виду он гораздо старше», — подумала Надежда, вспомнив охотника за обезьянами.

— Но тут одна проблемка есть, — продолжала Алена. — Проверила я этого Горохова по нашей базе данных, и получилось, что нет его в стране. То есть полгода назад прошел он пограничный контроль в аэропорту, вылетел в Венесуэлу и там и остался, работает на нефтяной вышке инженером. Контракт у него на год, так что еще полгода в Россию не вернется, а может, и контракт продлит.

— Вот как… и это точно, что он не возвращался?

— Ага, контракт прервал, чтобы разносчиком пиццы поработать… — усмехнулась Алена.

— Да, и вот еще странно. Казалось бы, такая работа денежная, а человек в коммуналке живет, как последний алкаш. Небось дыра какая-нибудь, все приличные коммуналки давно уже расселили.

— А он с женой недавно развелся, — ответила Алена, — оставил ей с детьми квартиру, а сам и завербовался на нефтяную вышку, чтобы на жилье заработать.

— А этот тип тогда кто? — недоумевала Надежда. — Который пиццу развозит?

— Жулик наверняка, по его паспорту на работу устроился. Горохов улетел, российский паспорт небось дома оставил, его и украли, а он до сих пор не хватился.

Знаете, выдалась у меня свободная минутка, заскочила я в ту коммуналку, вроде как счетчик электрический проверить. Правы вы, Надежда Николаевна, дыра дырой. Пять комнат, две сдают приезжим, один алкаш по коридору бродит.

У него жена одежду забирает, чтобы не пропил, пока она на работе, он так голый и ходит, в одеяло завернувшись. Меня увидел — обрадовался страшно, тут же начал денег просить. Ну, дала я ему на пиво, так он так расчувствовался, что все мне рассказал про того жильца и до его двери проводил.

Даже на первый взгляд видно, что замок на двери Горохова недавно вскрывали, у алкаша глаза сразу забегали, как я про это спросила. Ну, конечно, ушел поначалу в полную несознанку, но как увидел у меня денежки в руках, так и раскололся. Дескать, подговорили его дружки, сам бы он ни за что и никогда. Тут я ему поверила, потому что по виду он — полная мразь, не человек уже, до того допился, только и отличается от обезьяны, что на двух ногах ходит.

— Обезьян не оскорбляй…

Надежда вспомнила семейство горилл в израильском зоопарке, и как благородно выглядел самый старший из них — прадедушка, которого звали Лукас. А также у нас в зоопарке раньше жила орангутан Моника, так она вообще рисовала картины! Выставки у нее были, так некоторые картины такие — не всякий художник нарисует!

— Ну ладно, значит, тот алкаш и признался мне, что залезли они к жильцу в комнату, а там и взять нечего. Даже мебели никакой, стоит только шкаф старый, что от прежних жильцов остался, и стол письменный допотопный, весь жучком проеденный. Ни одежды, ни еще чего полезного. Ну, они от злости стол тот разломали, и в одном из ящиков и нашли документы кое-какие и паспорт. И сперли паспорт, дружок алкаша этого потом этот паспорт и продал у магазина. Алкаш еще на него разозлился, что денег ему не досталось, тот все себе забрал, да и пропил сразу. Вот и все.