Анна Данилова - Призрак Монро

— Правда, Маша, что-то мне не по себе. Может, я заболел?

— Говорю же, не хочешь идти на работу — не иди. Послушайся своего организма.

Виноградов вздохнул и отправился одеваться. Вышел из спальни под музыку вальса, обнял жену, поцеловал ее, потом еще раз.

— Представляешь, у меня такое дело! Две девицы убили мужчину, думаю, он был любовником либо обеих, либо одной из них. Разыграли Марка Садовникова, помнишь, я рассказывал тебе о нем, хороший такой мужик, тоже следователь.

— Садовников? Конечно, знаю. Он даже как-то заходил к нам, у него к тебе какое-то дело было. И что?

— Он свидетелем оказался. У меня нет времени, а то бы я тебе все рассказал. Словом, нас, мужиков, и так мало, а тут еще на нас и охотятся! И такая страшная смерть — этого Сажина задавили машиной. Давили-давили — и задавили. Адвокат должен прийти, Грушин, хочет встретиться со своей подзащитной, Плетневой. У них работа такая — защищать всех, даже самых отъявленных преступников. Ладно, Маша, без меня не скучай. Везет тебе! У тебя отгул, сейчас телевизор посмотришь.

— Да у меня стирки знаешь сколько?! Да и вообще, дел полно, — отмахнулась Маша. — Хотя после обеда я, конечно, посплю. Грех, когда идет дождь, не выспаться в тишине.

Виноградов с особой нежностью напоследок обнял жену, поцеловал:

— Выспись и за меня.

И вышел из дома.

— Вам в эту дверь. Проходите. — Какой-то человек взял ее под локоть и ввел в залитое голубоватым холодным светом помещение, где на оцинкованном столе она увидела голого Сашу.

Она хотела что-то сказать, но не могла. Челюсти не слушались, она не сумела открыть рот, как не могла несколько секунд нормально дышать. Как такое могло случиться, что Саша лежит здесь — голый, мертвый? Конечно, он был мертв. Иначе разве он позволил бы так с собой обращаться?

— Роза Дмитриевна, — спросил ее человек, лица которого она не видела, да и не хотела видеть. Только знала, что он из прокуратуры, привез ее в морг для опознания. — Роза Дмитриевна, вам плохо?

— Нет, мне очень хорошо, — криво усмехнулась она и вдруг поняла, что может говорить.

Первый, самый тяжелый, шок прошел, чувства к ней возвращаются.

— Вам знаком этот человек?

Надо было поскорее заканчивать с этим театром! С опознанием. Они и без нее знали, кто это. Решили удостовериться, что не ошиблись. А раздел его кто? Эксперт? Ей сообщили, что Сашу убили. Его сбили машиной или произошло что-то в этом духе. Сейчас она не смогла бы вспомнить, что они сказали ей в первые минуты встречи.

— Да, это мой бывший муж — Сажин Александр Георгиевич. Что с ним? Почему у него все тело синее? Лицо разбито. Волосы в крови…

— Мы вас отвезем к следователю, он вам все расскажет. Думаю, вы тоже, в свою очередь, поможете следствию и ответите на вопросы.

— Это автокатастрофа? Его сбило машиной? Вы же сами говорили мне что-то такое. Что-то я плохо соображаю…

— Вы в порядке? Не хотите воды? Или валидола?

Какой добрый, валидол предлагает! Роза Дмитриевна взглянула еще раз на распростертое перед ней тело и вся сжалась. Запоздалая реакция — она вдруг разрыдалась. В голос. Плечи свело, зубы застучали… Она чувствовала, как ее выводят из морга, сажают в машину. Потом кто-то сунул ей под нос ватку, смоченную нашатырным спиртом.

В авто она немного успокоилась.

— Господи, что же с ним сделали?! — причитала она, кутаясь в плащ. — А дождь какой… Погода — мерзость. Словно природа плачет по нему. Я понимаю, он для вас — никто. Так, один из тех, чья фамилия значится на папке с уголовным делом. А для меня он — человек, муж. Мы были в разводе, но я все равно продолжала считать его своим мужем. Вы можете смеяться надо мной, но даже после того, как он ушел, я еще продолжала заботиться о нем, какое-то время приходила в его квартиру — прибраться, жарила ему котлеты, даже тапочки новые купила! Мне все еще казалось, что я могу его вернуть. Но он не пришел. А если бы вернулся, остался бы жив…

И вдруг она замолчала. Поняла, что сказала глупость. Эти слова могут быть неправильно истолкованы немногословным представителем закона.

— Вы только поймите меня правильно. А то еще подумаете, что… — После этих слов она поняла: она сделала еще хуже. Покраснела от волнения. Подумала: надо бы прежде подумать, чем говорить. Ведь Сашу убили! Она вспомнила это слово. Сначала ей позвонили, предупредили, потом пришли и сказали, что Сажина Александра Георгиевича убили. И попросили ее проехать с ними на опознание. Теперь она точно все вспомнила.

— Куда вы меня везете? — спросила она, чувствуя, как сознание затуманивается, ей становится дурно. — Здесь так душно! Может, откроете окно? Хотя — дождь…

Марк перечитывал дело об убийстве директора мебельной фабрики, когда в кабинет ворвался Локотков.

— Лева, ты что? Случилось что-то? Пожар? Наводнение? Землетрясение?

— Марк, ты не поверишь! Представляешь, Виноградов сломал ногу! Вышел из квартиры, лифт не работает, он только начал спускаться, как подвернул ногу, упал как-то неудачно, скатился на несколько ступенек вниз и в результате ногу сломал!

— А почему ты так радуешься-то? — не понял Марк.

— Знаешь, что он мне рассказал? Говорит, так не хотел идти на работу, просто ужасно не хотел и жене сказал. Чувствовал, что не надо ему идти. Дома ему, видите ли, хотелось остаться, пирожков с мясом поесть, с женой посидеть, телевизор посмотреть. Все! Теперь он и дома, и с женой, и с телевизором. Не зря ученые пишут, что если уж человек не хочет что-то делать, так за него судьба распорядится таким образом, чтобы он это не сделал. Помнишь, как в детстве не хотелось идти в школу, на контрольную, и вдруг у тебя начинал болеть живот, причем самым натуральным образом!

— Лева, успокойся. Виноградов сломал ногу, а ты радуешься.

— Да не радуюсь я, просто удивляюсь. Слушай, Марк, я же самого главного тебе не сказал: дело об убийстве Сажина передают тебе! С минуты на минуту должны принести документы. И еще: в коридоре сидит женщина. Ее привезли из морга.

— Как это — из морга? — Марк разве что не покрутил пальцем у виска: подумал, что Локотков зарапортовался.

— Это бывшая жена Сажина. Ее привезли из морга, она опознала бывшего мужа. На допрос к Виноградову. Но раз Виноградов, лежа в гипсе перед телевизором, поедает пирожки, допрашивать ее придется тебе. Ни пуха!

— Лева, ты, случайно, не выпил?

— Только кофе, исключительно кофе!

Роза Дмитриевна, женщина лет пятидесяти, но ухоженная, холеная, тщательно одетая и причесанная, сидела перед Марком с опухшим от слез лицом и терзала мокрый носовой платок.

— Скажите…

— Меня зовут Марк Александрович Садовников.

— Марк Александрович… Как он умер?

— Его убили, Роза Дмитриевна. Примите мои соболезнования.