Анна Данилова - Призрак Монро

— А вы знаете, что имеются и другие свидетели? Между прочим, следователь прокуратуры Садовников с женой проезжали как раз мимо этих злосчастных камышей. И кто знает, зачем они спустились к пляжу, может, хотели посмотреть, на месте ли труп?

— В смысле? — не поняла Валентина. — Садитесь. Сейчас…

Она достала из буфета бутылку виски, плеснула Плетневу и себе, взглядом спросила Ирину, не желает ли и она, но та замотала головой.

— Что вы хотите этим сказать?

— Только то, что следователи — тоже люди, и у них тоже могут быть свои причины для убийства.

— Да что вы такое говорите, Павел Николаевич?!

— Что думаю, то и говорю! Это они могли убить Сажина ночью, а утром приехать на место преступления, чтобы убедиться, что труп — там, и решить, что для них выгоднее: чтобы его поскорее нашли или же наоборот. Они могли приехать, чтобы привязать к шее убитого камень и утопить его. Вот такие мои мысли! А теперь разыгрывают из себя свидетелей! Конечно, на них никто не подумает! А знаете, как бывает в жизни на самом деле? Думают на одних, а на деле выходит, что убийца — как раз тот, на которого никто бы и никогда не подумал.

— Да уж, фантазии вам не занимать.

— Послушайте, я хорошо знаю свою дочь, моя Дина никого не убивала, это же ясно как день!

— А вы полагаете, я недостаточно хорошо знаю свою Светлану? Хотите лимон или сыр?

Плетнев ничего не ответил. Залпом выпил виски, Валентина придвинула поближе к нему блюдце с нарезанным лимоном, и он запихнул в рот золотистый кружок, стал энергично, нервно жевать не морщась. Валентина отвернулась от него.

— Ирина, может, чаю?

— Хорошо, давайте, а то меня всю колотит.

— Ирина, вы придерживаетесь того же мнения, что и ваш муж?

— Просто мы подумали: раз наши девочки не могли убить этого человека, значит, либо их кто-то подставил, использовав машину вашей дочери, либо Сажина убил сам следователь прокуратуры, подтасовавший результаты экспертизы, из которых выходит, что на машине кровь убитого. Либо Сажина убила… ваша дочь.

— Что?! И вы пришли ко мне для того, чтобы обвинить мою дочь, заявить, что это она убила Сажина?! Да как вы смеете?! Вы что, первый год знаете мою Светлану?

— Но машина-то ее… ваша… — извиняющимся тоном проговорила Ирина.

— Давайте рассуждать логически, — продолжил за жену Плетнев. — Семья у вас неполная. Мужа у вас нет, образ жизни вы ведете, сами понимаете, какой. Уверен, вы мужиков к себе водите. Вот вам кто-то и насолил, вы договорились с дочерью… или того, сами…

— Значит, так, — металлическим голосом проговорила Валентина, вырывая из рук Плетнева бутылку виски. — Подите-ка вон! Вон, слышите?! Пришли ко мне в дом, еще и оскорблять вздумали! Вам не стыдно?

Валентина вспомнила, в каком она виде, бросилась в ванную комнату, смыла с лица зеленую маску, сорвала с головы полотенце, быстро расчесала влажные волосы. И как она забыла о маске!

— Как, вы еще здесь? — Она готова была вытолкать взашей непрошеных гостей. — Что вам еще от меня нужно?

— Где вы и ваша дочь были этой ночью?

— Да вы совсем с ума сошли! Может, это вы мне скажете, где вы были с женой этой ночью?!

— Мы спали, — кротко ответила Ирина, поднимаясь из-за стола.

— Сиди! — гаркнул на нее муж. — Мы не для того пришли, чтобы нас оскорбляли.

— Паша, но мы пришли и не для того, чтобы оскорблять Валентину. Ну да, она не замужем. Сегодня не замужем, а завтра — вышла за кого-то. Нельзя так относиться к незамужним женщинам, я же говорила тебе! Напрасно ты так. Посмотри на нее, она ведь тоже переживает, Светлана — ее единственная дочь. Думаешь, у нее сердце кровью не обливается, когда она думает о том, где сейчас находится дочка? Наши девочки — в камере! И нам, вместо того чтобы ругаться, надо подумать, как их вытащить оттуда, как сделать, чтобы с них сняли обвинение.

— Надо же, как разговорилась… — Плетнев сам плеснул себе еще виски и выпил. Он чувствовал, что, если не выпьет, просто набросится на эту благоухающую кремами и духами стерву, разорвет ее в клочья. Она была так красива, так соблазнительна, что ему не составило труда представить ее в объятиях мужчины, и от этого видения ему стало нехорошо. А что, если и его жена точно такая же? Если и она кому-то нравится так же, как нравится ему эта рыжая, голая под халатом стерва?

— Думаю, вы пришли предложить мне поделить расходы на адвоката поровну, так? — догадалась Валентина. — Что ж, согласна. Хотя, повторяю, Светлане адвокат не нужен. Вот увидите, пройдет еще несколько дней — и станет ясно, что наши девочки не имеют к этому убийству никакого отношения. Да, конечно, им тяжело, они находятся в непривычной обстановке. Вместо чистой и светлой комнаты — грязная вонючая камера. Отвратительный суп — помои. Да и соседки — наркоманки, проститутки, а то и настоящие убийцы. Но я подумала еще и о том, что их надо бы немного проучить! И не смотрите на меня так! Да, я не оговорилась. Дело в том, что я была категорически против этой поездки. Я знала, что они облюбовали этот полудикий пляж — знала! Им нравится проводить там время. Знала и то, зачем они туда ездят.

— Интересно. — Плетнев отправил в рот еще один кусок лимона.

— Они внушили себе, что не боятся мужчин и не допустят появления в своей жизни каких-либо ограничений, связанных с мужчинами. Мол, мужчинам все можно, а им — нет. Вот и решили проверить себя на смелость. Первый раз отправились на пляж одни, потом еще раз. Вы, родители, разве не понимали, насколько опасно отпускать дочь на Волгу без так называемой охраны?

— Мы тоже были против, — ответила вместо мужа Ирина. Валентина поставила перед ней чашку с чаем, блюдце с холодным, из холодильника, куском «Наполеона». — Но она сказала, что у них есть газовый баллончик и что все будет хорошо. Да, вы правы, нам не надо было отпускать Дину.

— Накануне этой поездки я рассказала Светлане историю о том, как изнасиловали одну девчонку. Она с подружкой — и вместе с родителями, между прочим, — отправилась на пикник, но, пока родители занимались приготовлением шашлыка, девочки ушли в лес, довольно далеко. И встретили солдат — неподалеку была военная часть. Но и этот рассказ не произвел на Светлану никакого впечатления. Думаю, даже если бы мы их заперли, они все равно бы сбежали. Они хотели доказать в первую очередь себе, что не боятся мужчин: против них у девочек якобы найдется противодействие. Глупо, глупо, глупо!!!

— И все равно во всем виноваты вы, — заключил Плетнев. — Зачем вы купили вашей дочери машину?

— Да какая это машина?! Так, развалюха. Я хотела, чтобы Светлане было удобно добираться до работы, и вообще, машина — это свобода. И чтобы она не ездила на случайных машинах. Разве можно меня в этом обвинить?

— Значит, адвокат вашей дочери не нужен, так?