Анна Данилова - Призрак Монро

— Марк, все! Встаем. Я — в ванную, приму душ, пока эта молодая свинка не опередила меня. Потом в кухню — готовить завтрак.

— Что с Рысиной? Ее — обратно, в камеру?

— Ты что?! Все дело загубишь! Она побудет здесь. Отдохнет, хорошенько поест. Я вчера ей дала поменьше еды, чтобы у нее живот не заболел.

— Ты и мне дала маленькую порцию — тоже потому, что боялась за мой живот?

— Я о тебе вчера забыла, — сказала она, глядя ему в глаза с каким-то отвращением.

Марк никогда еще не видел ее такой. Оказывается, Рита все два года, что они прожили вместе, была нежной и любящей до тех пор, пока не почувствовала измену. Возможно, она никогда уже не станет прежней? И вообще, до знакомства с ним она встречалась с мужчинами, приводила их в свою мастерскую — якобы для того, чтобы писать портреты. Наверняка это были ее любовники! Теперь, когда ее ничто больше не связывает с ним, со своим мужем, она с легкостью может вернуться к своему прежнему образу жизни. И семье — конец. Причем она постарается сделать так, что он будет все реже и реже видеться с Фабиолой. И все это из-за чего? Из-за того, что какая-то помешанная на сексе особа соблазнила его, примагнитила, заколдовала, затащила в постель?! Или нет. Все было не так. Марк сам, сам поддался искушению. Женщина была красивая, влажно-горячая от слез и желания, страшно одинокая и несчастная, и Марк почувствовал: он может помочь ей, его сил хватит на двух женщин — на нее и на жену. Но — ошибся. Он выдохся сразу же и поспешил уйти. Даже слова не сказал на прощание. Сбежал, как нашкодивший котяра, сожравший чужой кусок мяса. И вследствие этого единственного проявления слабости потерял и жену, и дочь, и семью, и все то, что составляло его счастье. Он — идиот! Кретин! И нет ему прощения!

— Прости меня! — Он положил голову ей на колени.

— Я в душ. — Она переложила его голову с колен на кровать и легко спрыгнула на ковер. Накинула халат и вышла из спальни.

Светлану пришлось будить. Она спала крепко, как человек с железными нервами. Рита успела покормить Марка завтраком и отправить на работу, а Рысина все еще спала, сладко похрапывая. Тонкая паутинка слюны блеснула в уголке рта, когда Рита склонилась над своей гостьей с намерением все же добудиться до нее.

— Ну же, вставай! Ишь ты, разоспалась! Вставай, нас ждут великие дела!

Светлана открыла глаза, увидела Риту и сразу опустила веки.

— Нет, не хочу видеть ни вас, ни вашего мужа, ни тюрьму, ни камеру! Я хочу домой, домой — когда вы отпустите меня домой?! Я буду вести себя как паинька до конца дней. Обещаю!

Не хочу туда… в камеру… обратно! Там такие дуры сидят…

— А ты туда и не вернешься. Обещаю. Да, кстати, ты вчера выкупалась, а почему не помыла после себя ванну? Тебе не стыдно? И полотенца мокрые разбросала. Там же есть горячая труба, разве ты не видела? Полотенцесушитель называется. Ты что, в диком лесу росла? Или мама тебя плохо воспитывала?

— Ни слова о драконах, — буркнула она. — Но вообще-то я всегда мою за собой. Не знаю, что на меня вчера нашло.

Она не смотрела Рите в глаза.

— Зато я знаю! Ты это сделала нарочно! В знак протеста. Мол, тебе все равно. Ты не обязана быть никому благодарной, поскольку не виновата, так?

— Примерно.

— Ты должна понять главное: в этой жизни тебе никто и ничего делать не обязан, понимаешь? Даже твоя мама. Ты — сама по себе, она — сама по себе.

— Это уж точно, — фыркнула Света.

— А что тогда говорить обо мне? Я-то тебе чем не угодила? Я решила сделать тебе подарок, позволила почувствовать себя человеком, разрешила воспользоваться моей ванной. Думаешь, у меня тут проходной двор? Я очень избирательна в этом смысле, и еще никто из посторонних не мылся в моей новой ванне! Для тебя сделали исключение, и ты так по-свински поступила? Как ты могла так ко мне отнестись?

Девушка не ответила. Сидела на кровати в Ритиной пижаме, с растрепанными волосами, заспанная и упрямая, как ребенок. Обиженная.

— Ты обиделась. На кого? Ты же сама загнала себя в угол, разве не так?

— Что вы имеете в виду?

— Ладно, не хочешь говорить — не надо.

— Вы бы все равно выпустили меня. Против меня улик маловато!

— Не будем повторяться. Давай поднимайся, прибери за собой постель. Если мама тебя не научила, так я сама это сделаю. Запоминай! Если ты ночуешь в чужом доме, то утром, когда встаешь, тебе нужно сложить постель, на которой ты спала, и постараться своим присутствием доставить хозяевам как можно меньше хлопот.

— И после завтрака помыть посуду?

— По обстоятельствам. У меня посуду мыть не нужно. Во-первых, у меня очень дорогая посуда, которую ты можешь разбить. А во-вторых, я говорю тебе все это не только применительно к нашему случаю, а в целом. На будущее, понимаешь? И не злись. А сейчас иди в ванную комнату. И постарайся после себя оставить все чистым и сухим. Полотенца положишь в машинку, я их потом постираю.

За завтраком они говорили о чем угодно, только не о деле. Рита рассказывала о том, как она научилась готовить, пообещала продиктовать Светлане интересные рецепты. Потом показала ей мастерскую.

— Я не хочу выходить отсюда, — вдруг сказала Светлана, останавливаясь перед натюрмортом с цветами в корзинке и белым кувшином. — Я не хочу выходить отсюда!

Она села на стул и уставилась на полотно.

— Пойдем, я покажу тебе коллекцию фильмов, поваляйся на диване в гостиной, посмотри что-нибудь, отдохни. А вечером мы поедем куда-нибудь ужинать.

— Говорю же — не пойду, — ответила Светлана каким-то странным голосом и вдруг разрыдалась. Она закатилась в истерике, захлебываясь судорожным плачем. Рита бросилась к аптечке.

Какая странная реакция на мастерскую! Что с ней такое?

Когда Рысина немного успокоилась, Рита обняла ее и посмотрела ей в лицо.

— Света, объясни…

— Не знаю… Здесь так хорошо… мне еще никогда не было так хорошо. Эти цветы, картина и все остальное… Они как живые, настоящие. А я — не настоящая! Вы — такая талантливая, добрая, красивая, все умеете. А я не умею ничего! Разве что ресницы красить. Я и работаю плохо. Основную работу за меня делает Дина. Дина — ангел! Это из-за меня она просидела в камере все эти дни…

— Света!

— Но я не могу, не могу ничего объяснить!

— Я знаю. Пойдем наверх. Когда-нибудь ты придешь ко мне в гости, в более спокойном состоянии, и мы спустимся с тобой в мастерскую. Пойдем, я же обещала показать коллекцию фильмов. Ты любишь старые французские ленты?

Рита уложила ее на диван, укрыла пледом. Девушку трясло, лицо успело опухнуть от слез.

— У тебя очень красивые волосы. Ты правда не подкрашиваешь их?

— Нет. Концы изредка обрезаю, чтобы не секлись, — не разжимая зубов, сказала она.

— А где ухаживают за твоими волосами? В каком салоне?