Анна Данилова - Призрак Монро

Дверь открылась, вошла официантка с подносом, заставленным рюмками, следом — еще одна. Принесли коньяк и легкую закуску.

Пока разливали коньяк, Ренат Атаев, молодой татарин в малиновом джемпере и белоснежной рубашке, не спускал глаз с сидевшей рядом с Марком женщины.

— Давайте выпьем, а потом дадим слово одному из вас, — сказала Рита, стоя и держа в руке рюмку. — Ренат, с вас и начнем. Можете говорить сидя. Чтобы было легче, я, пожалуй, задам вам несколько наводящих вопросов или даже только один: вы знакомы с женщиной, которую с таким интересом разглядываете?

— Знаком, — сказал Ренат, закусывая коньяк лимоном.

— Только у нее тогда были другие волосы, — он взглядом показал на Валентину Рысину.

Ларионов молча наблюла л как Валентина Рысина снимает парик. Когда показались ее локоны с медным отливом, он и вовсе отвернулся, как человек, который вдруг чего-то или кого-то застыдился.

— Марк, подай даме салфетку, пусть она сотрет родинку. У нее и без этого много шарма, согласись?

Марк не пошевелился. В эту минуту он понял, что между ними все кончено. Рита, ослепленная ревностью и ненавистью к нему и к Валентине, совершает самую большую ошибку в своей жизни. Он хотел крикнуть: «Ты заблуждаешься, ты никогда сама себе не простишь этого!» Но не смог!

Рита подошла к Валентине и протянула ей салфетку. Та послушно стерла родинку.

Светлана Рысина не сводила глаз с матери.

— Света, вам знаком этот молодой человек?

— Да. Это Ренат Атаев.

— Кто он?

Светлана метнула быстрый взгляд на Ларионова. Тот отвернулся и закурил.

— Это мамин друг.

— А поточнее?

— Любовник.

— Валентина, вы готовы отвечать на мои вопросы? — спросила Рита тихим, но твердым голосом.

— Да. Только налейте мне еще коньяку.

— Мама!

— Извини, Света.

— Скажите, Валентина, когда и при каких обстоятельствах вы познакомились с Ренатом Атаевым?

— В такси. Ехали вместе. У меня сломалась машина, я добиралась из центра города до дома.

— Какие между вами были отношения?

— Прекрасные, — она горько улыбнулась. — Ренат — чудесный мальчик. Очень воспитанный, нежный, щедрый на комплименты.

— Ренат, как долго продолжалась ваша связь?

— Примерно месяц.

— Вы знали, что Валентина собирается замуж за господина Ларионова?

— Знал. Она этого не скрывала. Говорила, что без денег жить скучно.

— Знакомая песня, — проговорил чуть слышно Ефим Белоцерковский, болезненного вида мужчина с копной черных вьющихся волос, синими глазами и большим ярким ртом.

— Что было потом?

— Мы расстались, — сказал Ренат.

— По какой причине?

— Не знаю.

— Все ты знаешь, — сказала Валентина, теребя в пальцах ломтик лимона. — Ты переключился на мою дочь, проходу ей не давал. Узнал ее телефон, звонил, назначал встречи.

— Это правда, Ренат?

Он опустил голову. Рита обратилась к Светлане:

— Все было так, как говорит твоя мама?

— Да.

— Ты встречалась с Ренатом?

— Да.

— Она сделала от него аборт, — сказала Валентина и закурила. — А хотела вообще-то выйти за него замуж.

— Хорошо. Теперь вы, Ефим. Сколько времени вы были в связи с Валентиной?

Рита увидела боковым зрением, как Марк налил себе еще коньяку и выпил залпом.

— Две недели.

— Вы тоже переключили свое внимание на Светлану?

— Было дело.

— И сколько вы встречались с дочерью вашей любовницы?

— Почти месяц.

— Света, мама знала об этом?

— Нет.

— Я все знала! — заявила Валентина. — Я видела их вместе.

— Вы предпринимали что-нибудь, чтобы они расстались?

— У Ефима — своя фирма. Я решила, что у них любовь, не стала им мешать, подумала даже: не буду мешать им, если они решат пожениться, но потом случайно в Интернете увидела его фотографию. Он — мерзавец! Он пользуется женщинами, а потом бросает их. Он и Свету бросил, но я тут ни при чем.

— Ефим, у вас проблема с ногой?

— Да, я попал в катастрофу, и именно поэтому наши встречи со Светланой прекратились. Я стал инвалидом и подумал, что ей не нужен такой жених.

— Ты лжешь! Ты бросил ее до катастрофы.

— Это вы, Валентина, подрезали тормозной шланг в автомобиле Ефима Белоцерковского?

— Конечно, я! Роберт, а ты как себя чувствуешь? — Валентина выпустила дым прямо в сторону молчавшего до сих пор Роберта Борисова, интеллигентного вида мужчины в костюме и при галстуке. Его зеленые глаза смотрели на Валентину с насмешкой.

— Я знал, что это ты.

— Нечего было спать с моей дочерью! Вы все клялись мне в неземной любви, а потом уходили к ней! Меня тошнило от вас! И я, как могла, по-женски вам отомстила!

За столом возникло оживление, почти никто не молчал все как-то комментировали услышанное. Кто-то выругался, Борисов застучал палкой об пол. Ларионов теперь смотрел на Светлану. Марк переживал за Риту.

— Объясню присутствующим, в чем заключалась месть и, главное, какие она возымела последствия. Итак. Ефиму Белоцерковскому она перерезала тормозной шланг, его машина врезалась в дерево, а сзади на него налетел грузовик с пьяным водителем. В результате — серьезно повреждена нога, раздроблена, я правильно говорю, Ефим?

— Плюс черепно-мозговая травма и перелом ребер. Когда эксперты сказали, что все было подстроено, я почему-то сразу подумал на тебя. Какая же ты стерва!

— Почти такая же история произошла с Робертом Борисовым, только в отличие от Белоцерковского у него теперь серьезные проблемы с позвоночником. Помимо этого, в результате проведенных экспертиз было доказано, что и в этом случае тормозной шланг был перерезан.

— А что вы хотите? Чтобы я оставила все как есть, так? Чтобы они гуляли безнаказанными? За все надо платить! Я неплохо разбираюсь в устройстве машины. Что могла, то и сделала, — спокойно заявила Валентина.

— Сука ты, — сказал интеллигентный Роберт. — Тебя убить мало!

— Я не знала, что ты останешься в живых. Как и ты, Ефим. Да и Ренат легко отделался. Я пришла к нему вроде бы поговорить. А уходя оставила газ включенным. Я уже отъехала от его дома на довольно приличное расстояние, как вдруг поняла, что может взорваться не только его квартира, но и весь дом. А там — чьи-то дети. Это меня и заставило вернуться. Дверь была не заперта, я влетела туда и перекрыла газ. Кто мог подумать, что Ренат, испугавшись, что вот-вот рванет, выпрыгнет из окна? Я вообще не понимаю, почему он очнулся! Лежал себе, смотрел телевизор… Он даже не встал, чтобы проводить меня. Я для него уже не существовала. Я была старой для него! И это — при моей-то внешности! Вы все — скоты! — зашипела она, вжимаясь в кресло. — Что-то жарко стало…

За столом стояла такая тишина, что слышно было дыхание каждого гостя.

Внезапно в зал вошел молодой человек в униформе с корзиной, наполненной поленьями, и принялся разжигать огонь в камине. Общее внимание переключилось на него.