Светлана Алешина - Алиби с гулькин нос

Она постаралась успокоиться и продолжала размышлять дальше. К этому времени машина как раз подъехала к ее дому. Лариса быстро расплатилась и пулей взлетела наверх. Она махнула рукой встретившемуся в коридоре пьяно улыбавшемуся Котову, давая понять, что не настроена на общение, прошла в свою комнату и закрылась там.

Итак, Андрей служил в Чечне — раз.

Значит, мог иметь возможность устроить взрыв с помощью фугаса, в Чечне это обычное дело. Он родственник Вики и Павла — два. Но какой у него мотив калечить Лелю?

Нужно было в прошлый раз досконально расспросить Вику о ее занятии проституцией — кто из ее родственников и близких знал об этом, какая была реакция… Возможно, Андрей ненавидел Лелю за то, что это она втянула его сестру в мир проституции. Человек, прошедший войну, мог многие вещи воспринимать особенно остро.

Одним словом, нужно вызывать этого Балабанова в милицию. Вернее, это должен сделать Карташов и его подручные. Сейчас подполковнику звонить бесполезно, он пьян.

Следовательно, завтра утром. Завтра. И как можно раньше. А раскрутка Балабанова — это уже дело милиции. И это хорошая возможность реабилитироваться совсем раскисшему Карташову перед его начальством.

Если он раскроет практически похороненное дело, это явно улучшит его пошатнувшееся положение. Впрочем, Лариса была уверена, что подполковник все же сильно преувеличивает степень своих неприятностей. Но все же успешно раскрытое дело — это всегда большой плюс. Итак, завтра она займется этим с утра.

Голос Олега Валерьяновича с утра звучал едва слышно и даже, как показалось Ларисе, жалобно.

«Видно, мается мужик с похмелья», — усмехнулась она про себя. Котов еще спал, но Лариса была уверена, что и он, проснувшись, будет в таком же состоянии, что и подполковник, если не хуже.

— Олег, это я. Мне кажется, я знаю, кто преступник, — ровным голосом сказала Лариса.

— Вчера тебе тоже так казалось, — с ехидцей заметил Карташов. — 0-ох, как мне плохо! — не сдержавшись, простонал он.

— Я тебя вполне понимаю, но все-таки прошу отнестись к моим словам серьезно.

Хотя бы выслушать для начала.

— Ну давай, говори, что ты там еще надумала… — скучным голосом согласился Карташов.

— В деле фигурирует только один человек, который служил в Чечне, имел доступ к красному «Шевроле» и был — пусть опосредованно — знаком с Лелей Величкиной, — проговорила Лариса.

— И кто же это? — слегка оживился Олег Валерьянович.

— Некто Андрей Балабанов, брат Вики Толоконниковой.

— Подожди, подожди… Ну, что он служил в Чечне, это понятно. Объясни остальные пункты.

— Сейчас объясню, — терпеливо сказала Лариса. — Когда Толоконников уезжал из города, тогда, в мае, «Шевроле» стоял у него в гараже. Ключи были у Бляхина и у Вики, которая в то время жила с родителями и братом. Вполне вероятно, что Андрей знал, где они лежат. И мог взять их и воспользоваться машиной. Вика же не проверяла постоянно, на месте ли ключи, ей, наверное, и в голову не приходило, что их кто-то может взять.

А Лелю он видел и знал, что она склонила его сестру заняться проституцией. Люди, прошедшие Чечню, к таким вещам порой относятся очень жестко, когда речь идет о сестре, жене или дочери. А возможно, он еще предполагал, что Леля может увести Павла от Вики, и не хотел этого. Вот и решил избавиться от нее.

— Это, конечно, вполне логично, — осторожно заметил Карташов, которому, видимо, очень не хотелось в это печальное для него утро грузить свой мозг таким объемом информации. Больше всего он был бы рад похмелиться. Тем не менее, понимал Олег Валерьянович, что дело нужно раскрывать.

Более того, это для него очень выгодно. Поэтому он продолжал:

— Но ведь это еще не доказательство. Как его брать-то? На основании чего?

— На основании того же самого — подвергнуть его анализу, как и всех предыдущих подозреваемых.

— Меня скоро самого извращением объявят из-за этих анализов! — в сердцах воскликнул Карташов. — А вдруг это опять не он? Значит, снова себя на посмешище выставлю?

— Погоди, не горячись, — остановила его Лариса. — Я тебя уверяю, что если он виновен, то скорее всего расскажет все без анализа. Он же понимает, что анализ докажет все. Не станет он себя подвергать этому, выложит и так. И на этот раз я действительно уверена, что это он.

— Да, — крякнул подполковник. — Н-ну-у-у… Я даже и не знаю, что сказать.

— Да нечего говорить, действовать нужно! — воскликнула Лариса. — Брать его и вести допрос. Ну, ты же мастерски умеешь это делать, ты же в три секунды заставишь его расколоться, — решила Лариса подольстить Олегу Валерьяновичу в надежде, что это подбодрит его и сподвигнет наконец на решительные действия.

— Ну хорошо, — решился подполковник. — Сейчас отдам распоряжение, чтобы его привезли.

— Держи меня в курсе, хорошо? — просияла Лариса.

— Ладно, — буркнул Карташов и положил трубку.

Андрей Балабанов сидел в кабинете подполковника Карташова и молчал. Олег Валерьянович уже выложил ему, в чем тот подозревается, и теперь ждал, когда Андрей добровольно сознается в содеянном. Но Андрей молчал. Он вообще никак не реагировал на обвинения подполковника, ничем не выразил своих чувств, не оправдывался, но и не отрицал ничего. Он просто молчал.

— Андрей, — Карташов внимательно посмотрел в хмурое лицо парня, — своим молчанием ты только задерживаешь дело. Я уже не говорю о том, что причиняешь неприятности своей сестре…

При этих словах подполковника Балабанов слегка вздрогнул и поднял на Карташова глаза.

— Да-да, — как-то даже сочувственно пояснил Карташов. — Подумай, что будет, если мы станем допрашивать ее, задавать кучу вопросов: знала ли она о преступлении, почему не сообщила в милицию, и даже — не она ли явилась подстрекательницей к этому. Ведь понятно, что ты пошел на это из-за сестры!

— Вика тут ни при чем, — глухо сказал наконец Андрей, сжимая кулаки. — И не трогайте ее.

— Вот и помоги сделать так, чтобы это не коснулось твоей сестры, — вкрадчиво проговорил Олег Валерьянович. — Раз уж ты ее так любишь.

Балабанов снова погрузился в молчание.

Карташов вздохнул и привел самый сильный аргумент:

— Ну что ж, Андрей, есть и другой вариант. Самый, что называется, объективный.

Сейчас я тебя отправлю на анализ. Будут исследовать твою сперму. И если окажется, что она идентична той, что обнаружили во влагалище Ольги Величкиной, то уже все разговоры станут бесполезны и дело автоматически передается в суд. Тебя даже уже и спрашивать ни о чем не будут, потому что и спрашивать не о чем. И в этом случае уже ни о каком чистосердечном признании не может идти и речи. Ну так как?

Балабанов молчал. Лоб его пересекла глубокая складка, он о чем-то сосредоточенно думал, видимо, прикидывая, какой вариант для него наиболее приемлем.