Галина Романова - Исповедь обманутой жены [litres]

– То есть организатор начал зачищаться?!

Симпатичный Свишин будто в размерах поубавился, съежившись на стуле. Лицо серое, губы бесцветные. Он о чем-то напряженно размышлял минуты три, а потом, резко поднявшись, спросил:

– То есть вы не оставляете никаких шансов моему брату?! Ваша версия не оставляет никаких шансов?! Вы считаете, что он… Что его…

Кажется, теперь господину Свишину хочется ударить и ее. Сначала Левкина. Теперь ее.

Юля тоже поднялась с места. Официант у барной стойки напрягся. Она сделала ему знак рукой, он подскочил со счетом. Свишин церемонно отклонил ее попытки расплатиться.

– Я пригласил вас, Юлия Васильевна. Я и счет оплачу.

Они вышли из зала. В гардеробной быстро оделись и вышли на улицу.

– Я не знаю, не стану вам врать, – призналась она. – Я не знаю, жив ли ваш брат или нет.

– Вы позвонили на его номер, – севшим от напряжения голосом, произнес он. – Когда раздался звонок на его номер. Я так обрадовался. Подумал, вдруг это он. Если вы не знали, что это его номер, хотя я его указывал, когда писал заявление… как вы узнали о нем?

– Хороший вопрос, Олег Иванович.

Юля медленно двинулась к стоянке, где оставила машину. Машина Свишина тоже была там.

– В моих руках совершенно случайно оказался список из нескольких номеров телефонов.

Она запнулась, не зная, как деликатнее продолжить дальше. Чтобы не подставить себя. Чтобы не побудить Свишина к опасным маневрам, способным навредить ей.

– Номеров телефонов, которые могут принадлежать людям, причастным к этому сложному, запутанному делу.

– Что это за люди? Кто они? Ну, кроме моего брата, разумеется.

– Я не знаю, – призналась она. – Два номера из списка – это номера вашего брата. Три номера – стационарные. Но не нашего города. Я пыталась позвонить, бесполезно. Остальные номера не отвечают. Выключены. Заблокированы.

– Ну так пробейте их по своим каналам! – воскликнул Свишин.

– Не могу. Я не веду этого дела. Я уже получила выговор за то, что лезу не в свое дело.

– Так отдайте список вашему дотошному лейтенанту, – неуверенно порекомендовал он.

– Не могу, – нехотя призналась Юля, открывая свою машину.

– Что так? – Свишин прищурился и вдруг догадливо закивал: – Конфликт интересов?

Так?

– Возможно. – Юля полезла на водительское сиденье. – Извините, что не смогла вас ничем порадовать.

– Равно как и я вас, – отозвался он с раздражением.

Постоял возле ее машины, потом медленно начал обходить свою, щелкнув сигнализацией. И неожиданно вернулся.

– Слушайте, Юлия Васильевна, у вас есть с собой копия этого списка?

– Что?

Она растерялась. Она не знала, как правильнее поступить, как умнее соврать. Он стоял перед ней и требовательно шевелил пальцами. Он хотел взглянуть на лист бумаги, который прятался у нее в кармане кожаной куртки.

– Я хочу посмотреть на эти номера телефонов. Они у вас с собой?

Она мысленно обругала себе и послушно вложила в его ладонь свернутую в несколько раз бумагу. Олег Иванович быстро пробежал взглядом номера. Даже сверился со своим мобильником. И отрицательно мотнул головой.

– Нет. Ни один номер мне незнаком. Разумеется, кроме номеров моего брата. Как думаете, кому они могут принадлежать?

– Я не могу знать наверняка. Могу только предположить, что номера могут принадлежать таким же обманутым людям, бывшим владельцам квартир, как и ваш брат.

Юля завела машину. Ей надо было уезжать. Ей надо было драпать от этого въедливого мужика поскорее. Пока он из нее не вытянул еще какой-нибудь тайны.

– Вот что, Юлия Васильевна. – Он сложил бумагу и сунул ее во внутренний карман своей куртки. – Я постараюсь выяснить. Ничего не обещаю, говорю заранее. Но постараюсь.

– Что? Что вы делаете? – Она ткнула пальцем в сторону его кармана. – Зачем вы забрали список?

– Чтобы попытаться по номерам выяснить, кому они принадлежат. Не уверен, что смогу найти желающих помочь мне. Я уже говорил, в кругу моих знакомых поползли всякие нехорошие разговоры на мой счет, но… Но постараюсь. Ждите звонка.

И уехал, простившись лишь кивком. А она не могла прийти в себя еще минут десять, молотя от бессильной злости по баранке руля ладонями.

Она подставилась! Бездарно, классически подставилась! Ничто не мешает этому человеку прямиком отправиться к Левкину и выложить перед ним бумагу с номерами телефонов. Ничто не мешает ему выдать источник.

Если это случится, то ей капец! Левкин ей не простит. Левкин ее подставит. Он просто вынужден будет доложить обо всем руководству. А руководство ее просто-напросто попрет с работы.

– Дура ты, Юленька, – простонала она, выезжая с парковки. – Какая же ты доверчивая дура, Юленька!

Снег валил всю неделю. К выходным его стало так много, что Лере приходилось выходить из дома минут на двадцать раньше, чтобы откопать машину из сугроба. Она обмахивала щеткой номера и стекла, трясла дворниками, мерзла под порывами ледяного ветра и без конца смотрела на окна кухни. Вдруг там загорится свет. Вдруг она просмотрела, как Орлов прошел по двору, решив вернуться.

Свет не загорался ни утром, ни вечером к моменту ее возвращения с работы.

– Страдаешь?

Сашка позвонила в пятницу после обеда и принялась навязываться в гости. Лера начала отнекиваться. Принялась придумывать какие-то несуществующие дела. Просила перенести встречу на потом, хотя бы на завтра. И тогда-то Сашка и спросила:

– Страдаешь?

– С чего ты вот взяла? – рассердилась Лера, потому что подруга, как всегда, попала в самую точку. – Ну вот с чего ты взяла, что я страдаю?

– Вопишь, значит, и в самом деле страдаешь. – Сашка сочувственно щелкнула языком. – Зря ты это затеяла, Лерка. Знаешь ведь, что теперь у тебя вообще никаких шансов. После того, что ты узнала, никаких шансов. А все равно страдаешь.

Лера в этом месте не выдержала и бросила трубку, обрывая разговор. А то еще заревет на работе на глазах у коллег. Вот будет позорище!

Со слезами она боролась уже целую неделю. После того как в понедельник ее навестил ее бывший сосед Геннадий Степанович и сообщил скверные новости, это желание в ней бухло, как дрожжевое тесто. Реветь с каждым днем хотелось все сильнее.

Она не выдержала ко вторнику и поехала на свой прежний адрес. Позвонила в дверь. Ей открыла наглая рыжая баба. Обозвала ее каким-то гадким словом и порекомендовала больше к ним не соваться. Иначе ее муж Лере сломает все, что можно только сломать.

Про Игоря они ничего не слышали и не знали. Квартиру покупали не у него, а через риелторов, так что, если она такая дотошная, то пусть идет…

Далее снова шли бранные слова.

Потом в среду вечером она вернулась туда снова и проторчала два часа во дворе, сидя в машине. Она ждала, что Орлов с водителем снова приедут пасти ее непутевого бывшего мужа, и тогда она с ним непременно поговорит.