Галина Романова - Исповедь обманутой жены [litres]

– А ее брат? – Лера смутилась и поправилась. – Мой бывший муж?

– О! Брату, то есть вашему бывшему мужу, как бы не пожизненное светит! Там и махинации в особо крупных размерах. – Левкин принялся загибать пальцы. – И обман честных граждан. И покушение на жизнь и здоровье. За годы его преступной деятельности через клинику его сестры прошло человек тридцать. Кто-то до сих пор там содержится. А кто-то уже на больничном погосте. Документально – не подкопаться. Умерли от кучи болезней или от старости. Истории болезней оформлены должным образом. Ни одна проверка, а их там было немало, не выявила ни разу ни одного нарушения.

– Но почему?

– А дело-то в том, что пациенты, которых поставлял своей сестре Лавров, помещались туда под фамилиями тех, которые умерли незадолго до этого. Скажем, за день или за два. Умер одинокий пациент. Его тихо зарыли. А по его документам уже другой лечится. Внешне определить сложно. Всех стригли наголо. Кололи всякой дрянью, что люди на себя переставали быть похожими. Конечно, делалось это все не одной ею. У нее почти весь штат в сообщниках состоял. Но посадить их не выйдет.

– Почему?

– Во-первых, она их не сдает. А во-вторых, большая часть персонала из ее бывших пациентов.

– Как та девушка, которая заманила Свишина?

– Совершенно верно, Валерия, – с удовольствием произнес он ее имя, оно ему очень нравилось.

– Как Свишин?

– Нормально. Брата своего нашел. Определил в дорогую клинику в Германии на реабилитацию. Сам при нем. Не отходит.

– Я слышала, что ваша коллега капитан Артамовнова тоже там?

Это ей по секрету Орлов выболтал, когда вручал ключи от соседней комнаты.

– Да. Она тоже там. Она наконец дождалась своего повышения. И ей дали отпуск. Она поехала с ними. – Левкин кисло улыбнулся. – Что-то, как утверждает капитан Артамонова, между ними проскочило. Какая-то искра.

– У них отношения. – подтвердила Лера.

Это ей тоже Орлов рассказал. Он в последнее время много и часто с ними со всеми общался, хотя и зарекался не общаться с ментами после отсидки.

– Отношения, – поддакнул Левкин. – Это вам Орлов рассказал, Валерия?

– Да.

– Ну, он-то это знает наверняка. Он там, в той же клинике, свою бывшую жену восстанавливает. Врачи уверяют, что поставят ее на ноги.

– Да.

Лера отвернулась от Левкина, делая вид, что рассматривает зимний вечер за стеклом. На самом деле отвернулась, чтобы скрыть свою горечь. Ну и глаза, которые тут же принималось жечь от просившихся слез.

Она все еще не могла привыкнуть к мысли, что у них никогда уже ничего не случится. Орлов любил свою жену. И какой бы хорошей ни была Лера, перестать любить свою Ирину ради нее он не смог.

– Ты хорошая девочка, очень хорошая, – уверял он, поглаживая ее по волосам, когда она разрыдалась у него на груди. – И все у тебя будет хорошо. Поверь! Ну не могу я тебя обманывать, пойми! Не могу! Я люблю ее. Очень. Даже такую, убитую лекарствами.

Ей так хотелось накричать на него, тряхнуть как следует, чтобы он опомнился и перестал уже путать любовь с жалостью. Не решилась. И долго отказывалась, когда он начал оформлять дарственную на соседнюю комнату на ее имя.

– Это так некрасиво, Дмитрий, – ежилась она от противного чувства, что он пытается от нее откупиться.

– Это достойно, Лера. Очень достойно! – возражал Орлов. – Потому что если бы не ты. Не твоя настойчивость, с которой ты упорно пыталась докопаться до истины, я бы никогда не нашел Иришку.

А она, по сути, ничего такого и не сделала. Иногда оказывалась не в том месте, не в то время. Иногда говорила лишнее, заставляя людей нервничать и совершать ошибки. Как вышло с участковым, который из-за ее суеты надерзил ее бывшему мужу, решив соскочить. И Лавров его убил. А еще он убил ее шумного соседа. Тот попытался его шантажировать, узнав про психбольницу, где работала сестра Лаврова главным врачом. И запросил много денег. Лавров прекрасно понимал, что шантажистов останавливает только смерть.

И убил его.

– Он сознался? Игорь? – спросила она, не поворачиваясь.

– Два дня писал признательное. По всем эпизодам. Если его сестра как-то пыталась вилять, он – нет. Смысла, говорит, не видит. Что так, говорит, тюрьма, что так три года. Это он так шутить изволил. Тремя годами он не отделается. – Левкин шумно встал, подошел к ней сзади, застыл. – Валерия, вы… Вы так много пережили за это время. Вам наверняка понадобится помощь. Это я к тому, что я готов. В любой момент. В любое время дня и ночи.

– Тайник? Это был его тайник?

– Что? – Он растерянно умолк.

– Помните вывернутый подоконник в моей комнате? Дыру в кладке?

– А, это! Конечно, он. Перед бегством к своей сестре достал оттуда наличные. Он их у вас прятал. Знал, что надежнее любого банка. Вы же не станете искать то, о чем не знаете.

– Я и не искала.

– Его отпечатки обнаружил наш эксперт. Лавров достал наличные и уехал. Спрятался в клинике. Надеялся отсидеться. Не вышло.

– Не вышло, – эхом отозвалась она.

И вдруг почувствовала его ладони на своих плечах.

– Валерия. Вы готовы принять мою помощь?

– Наверное. Но я не знаю. Не знаю, чем вы можете мне помочь.

Она не знала, что говорят в таких случаях. Сашка бы сразу среагировала. И возможно, тут же попросила бы его прикрутить расшатавшуюся ножку у стола. Лера так не могла.

– Вот и хорошо.

Левкин рассматривал ее затылок, шею. Ей видно было в темном стекле окна.

– Может, сходим в кино? Сегодня премьера. Рейтинг у фильма десять из десяти. Сходим?

Он неожиданно отступил на пару шагов. Может, понял, что она видит, как он ее рассматривает?

– Может, и сходим, – повернулась она и глянула на него с улыбкой. – Уже взялись помогать мне?

– В чем? – Он обхватил ладонью свой затылок. Непонимающе моргнул.

– Помогаете мне не свихнуться от одиночества?

– А, вы об этом! – Левкин широко заулыбался. – Именно так я готов помогать вам день и ночь, Валерия. Так что, идем в кино? Билеты-то я уже купил…