Галина Романова - Исповедь обманутой жены [litres]

– Это с самого начала была дурацкая идея, Яна.

Он старался, чтобы голос его не звучал брюзгливо, чтобы это не отдавало старческим ворчанием. Но выходило как раз наоборот. Он старчески ворчал. И теперь, и всю дорогу, пока они ехали сюда.

Иван вздохнул и покосился на притихшую жену. Она сидела слева от него на скамейке в коридоре полиции и беззвучно шевелила губами. Репетирует, сообразил он. Репетирует речь, с которой она войдет в восьмой кабинет. Туда их направили из дежурной части.

– Репетируй, не репетируй, Яна, ничего не изменится, – произнес Иван и резким движением стукнул себя по колену сложенной вдвое вязаной шапкой.

– Отстань. – Она даже не повернула в его сторону головы.

– Тебя за твои откровения просто посадят, и все.

– Меня не за что сажать. Отстань.

– Тебя есть за что посадить, Яна. И меня вместе с тобой. Потому что я муж. Потому что я обо всем знал. И потворствовал. Всячески. И наживался, получается, вместе с тобой.

– Никто ничего не докажет, идиот, – прошептала она, потому что по коридору заходили люди. – Все сделки, по которым мы с тобой работали, давно закрыты.

– Все, кроме последней. – Он приподнял с колена шапку, расправил ее и снова положил. – Последняя повисла.

– Не по нашей вине.

– Понятно, что не по нашей! Понятно, что гадкий человек решил подстраховаться, пока его клюет петух в одно место, и оформил все не должным образом, оформляя договор купли-продажи с нами.

– Сука! – отчетливо скрипнула зубами Яна. – Сука этот Лавров! Чтоб он сдох!

– Может, уже и сдох, – печально заметил Иван и перекрестился неумело. – Иначе уже объявился бы.

– А зачем ему объявляться, скажи, Ваня? Он зачистил плацдарм. Оставил нас с тобой с носом и свалил. Я была вчера в конторе, Ваня.

– Да? – Он приподнял белесые брови. – Ты не рассказывала.

– Так не о чем рассказывать. Там полная задница. Там почти весь персонал уволился. Из сотрудников осталась уборщица, которой зарплату задолжали за три месяца. И заместитель главного бухгалтера. Тетка просто синяя от страха.

– А она чего ждет? Чего не уходит?

– А ей полицейские велели сидеть и ждать.

– Чего?

– Окончательно решения. Там уже отдел по борьбе с экономическими преступлениями работает вовсю. Изъяли все системные блоки. Всю документацию. Идет тщательная проверка, как сказала мне эта посиневшая тетка.

– Так вроде их уже проверяли.

– Так то из убойного приходили. Так, по своим делам. Девушка еще какая-то просматривала бумаги, но поверхностно. Ну и не нашла ничего. А теперь все читают между строк, как мне сказала заместитель главного бухгалтера. И она же сказала, что если захотят, то найдут, что надо и не надо. А главный бухгалтер улетел за границу. И Лавров, сученыш, исчез. Его телка, с которой он любовь крутил в последнее время, тоже, по слухам, визу оформляет куда-то далеко-далеко.

– Какие умные люди, Яночка. – Иван многозначительно хмыкнул и едва заметно ткнул пальцем в сторону кабинета под номером восемь. – А ты собралась туда. Писать чистосердечное признание.

– Нет же! Нет! – громким шепотом возмутилась Яна, забрасывая за спину пряди огненно-рыжих волос. – Я собралась обвинить Лаврова в том, что он…

– Добавил в договор купли-продажи маленький пунктик. – Иван разлепил указательный и средний палец на сантиметр, потряс у нее перед глазами. – С крохотной звездочкой, указывающий на ссылку, которую мы с тобой не прочли должным образом.

– А что же твой умный юрист, с которым ты совещался, а? Что же он просмотрел?

Иван со вздохом отвернулся. Он не мог признаться Яне, что не было никакого юриста. Не консультировался он ни с кем. Он наврал ей, чтобы успокоить. Чтобы она перестала паниковать и согласилась продать квартиру и уехать куда-нибудь подальше. Она же поначалу даже слышать об этом не хотела. Все пыталась действовать в рамках обязательных договоренностей. Нигде не прописанных, но серьезных.

Яна согласилась после долгих уговоров и колебаний. Они нашли желающих на квартиру, нашли риелторов, которые никакого отношения к злополучной конторе не имели. Заключили с ними договор на услугу. И принялись собирать чемоданы.

Тот гадкий звонок прозвенел вчера вечером. Риелтор позвонил и извиняющимся голосом принялся нести какую-то ерунду про то, что квартира уже им не принадлежит. Что по условиям предыдущего владельца они должны были продать ее две недели назад. Если они не успели этого сделать от его лица по его доверенности, то все, их договор-купли продажи не является действительным. Он аннулируется. Тем более что квартира еще нигде не была зарегистрирована на них. Ни в Государственном реестре. Нигде!

– А каким же образом мы должны были ее продать две недели назад?! – завопила в трубку Яна. – Если она не наша?!

– Девушка, не кричите, не кричите. Лучше ответьте мне на вопрос: вы читали договор, который подписывали?

– Да! – И закрыв трубку рукой, Яна пробубнила: – Первый он, что ли, у нас с тобой был, договор этот!

Но, как оказалось, именно такой договор был у них первый. Лавров, сука, таким образом все устроил, что у них никаких прав не было на эту квартиру по бумагам, которые он им вручил. Никаких! Путаная юридическая терминология, в которую они с трудом вникали, показалась им знакомой по прежним договорам. А оказалось, что все в документах было не так. Вроде все то же, а не то!

– Он предвидел, Яна, все предвидел, – метался в бешенстве Иван по квартире, которую им не удалось присвоить.

– Что предвидел? – сопела носом Яна, рыдая в углу дивана.

– Что контора его развалится. Что крысы побегут с корабля. Что мы захотим под шумок хату эту присвоить, и обезопасил себя!

– А если бы он был здесь? Если бы все было хорошо, то что?

– То все прошло бы как по маслу. У него. Не у нас! – Иван рухнул на диван рядом с ней, обхватил голову. – Мы же, вспомни, никогда не занимались бумагами. Ставили подписи на доверенностях. И все. Остальным занимались они – сотрудники конторы. Мы были просто пешками. Просто фигурами, которые вселялись в квартиры и выселялись потом из них. Которые общались с покупателями. И ставили свои подписи… Какой же он! Хитрец!

Иван скрипел зубами. Яна рыдала. Но спасти ситуацию было невозможно.

Никаких прав на продажу квартиры Лавров им не оставил. Он сбежал, квартира осталась за ним.

– Ладно, Яночка, так убиваться, – прошептал он ей на ушко часа через два, когда страсти понемногу начали утихать и они завалились в кроватку. – В конце концов, что мы потеряли?

– Все! – снова всхлипнула она, крепко прижимаясь к нему голым телом.

– Не-ет, мы ничего не потеряли. Потому что мы ничего не потратили. Разве мы платили ему деньги? Нет.

– А процент?