Алла Холод - Женщина перемен

— А что с Семеном?

— Задержан, показаний пока не дает. Вот, пожалуй, и все.

Люба привстала на кровати. Все, история заканчивается. Илья оказался героем. Она — вдовой с разрушенной жизнью и разбитым сердцем.

— Когда меня выпишут? — спросила она.

— А куда ты торопишься? — ответил он вопросом на вопрос. — На самолет тебе пока рано. В машине по такому гололеду я тебя везти не рискну. На поезде ехать только ночь, но это все равно лишняя тряска. Так что лежи пока. Дома в ближайшие два дня тебя кормить будет некому, я пока очень сильно занят. Через пару дней заберу.

— Я ничего не поняла. Куда мне нужно ехать в поезде?

— В Москву, — пожав плечами, просто ответил Илья, — точнее, в Люберцы. Я в Люберцах живу. У меня там квартирка с высокими потолками, тебе понравится.

— А что мне там понравится?

— Ну, например, фортепиано. У меня есть пианино «Беккер», старое, но очень хорошее. Да мало ли чего у меня там есть… Хочешь, кошку заведем?

— А можно белую, с разными глазами?

— Какую захочешь, — пообещал Илья, — я всяких люблю.

— А разве ты не захочешь теперь вернуться в следствие? На свою прежнюю работу?

— Нет, не захочу, — спокойно ответил Илья.

— Но ведь ты же так ее любил!

— Ну и что? Теперь у меня другая работа, тоже очень хорошая, и ее я тоже люблю. Тогда у меня не было тебя, а теперь есть ты, и это тоже реальность моей новой, другой жизни. Той жизни уже не будет, не нужно по ней тосковать. Нужно любить новую жизнь.

— А что я буду делать?

— Не задавай мне больше этот вопрос, Любочка, — ответил Илья. — Я тебе скажу один раз, и больше эту тему поднимать не будем. Три года назад я потерял профессию, которую любил и которой был предан, ничто в жизни не было для меня так важно, как работа в следствии. Но жизнь сложилась так, что для меня этот этап кончился. А дальше только от меня зависело, во что я превращусь — в разложившийся труп или в человека, который продолжает жить, работать, искать и находить. Сейчас я даже рад, что три года назад все так сложилось. Ведь если бы этого не произошло, я мог бы никогда не встретить тебя. Не так важно, что ты когда-то пела, а теперь не поешь, важно оставаться живым человеком. А жизнь сама тебе подскажет, куда идти дальше. Ты только должна решить, с кем идти.

— Женщина, закройте дверь, вы мешаете! — в неожиданной для себя манере вдруг прикрикнул Илья, обернувшись в сторону двери.

— Кто там? — встрепенулась Люба.

— Да это Анька, с ума сходит девка, просил ведь ее не беспокоить, — засмеялся он. — Будет тебе в столице готовая подружка.

— Как это?

— Они с Владиком с той ночи не отлипают друг от друга, — объяснил Илья. — Я так понимаю, они сегодня едут в Москву. Она же должна тебя чмокнуть на прощание.

— И она туда же! Я очень рада, — просияла Люба.

— Но у меня к тебе будет еще одна просьба, — тихо сказал Илья. — Евгения Леонидовна хочет с тобой поговорить. Она внизу, можно позвонить ей, чтобы поднялась к тебе в палату?

Люба молча кивнула.

Евгения Леонидовна была так же осаниста и величественна, как несколько месяцев назад, когда Люба увидела ее впервые.

— Вы очень отважная девочка, — сказала она, когда за Ильей закрылась дверь в палату.

— Это Аня отважная, — поправила Люба, — а я только так, чуть-чуть…

— Не перебивайте меня, Любочка, — попросила вдова, — я скажу вам на прощание несколько слов. Я потеряла любимого сына, как вы знаете, и я знаю, что такое горе. Поверьте. В жизни имеет значение только сама жизнь — наша и любимых нами людей. Все остальное приходит и уходит. Вы с Ильей нашли любовь, и это самое главное, все остальное не стоит ваших переживаний. Сейчас «Опаленные крылья» проходят как вещественное доказательство по уголовному делу, так мне объяснил Илья, но через некоторое время, когда закончатся формальности, мне вернут предметы коллекции моего покойного мужа. И я хочу, чтобы это украшение осталось у вас. В качестве моей благодарности.

Евгения Леонидовна поцеловала Любу в лоб и молча вышла из палаты. Любе хотелось заплакать, но слез не было. Она отвернулась к стене, демонстрируя возможным посетителям, что ее не надо беспокоить, и задумалась. Обо всех событиях, что ей пришлось пережить, о людях, чьи судьбы невольно коснулись ее судьбы.

Через несколько минут Илья бесшумно вошел в палату, боясь потревожить сон пациентки, осторожно присел на край кровати и залюбовался спящей. Ресницы ее не подрагивали, уголки губ приподнялись, лицо разгладилось и приобрело безмятежное выражение. Это было лицо счастливой женщины.