Анна Орлова - Печенье с предсказаниями

- Способности ваши мы проверим, - пообещал он, зло блестя глазами. - Это определит экспертиза.

Я только плечами пожала.

- Да пожалуйста.

У мамы была искра дара, что позволило ей подняться до технолога хлебопечения. Увы, я от нее талант не унаследовала и в магическом смысле ни на что не годилась. Не могла ни поддержать нужную для расстойки температуру, ни сделать так, чтобы шоколад в кексах оставался жидким, ни удержать изюм от оседания на дно. Обходилась мелкими хитростями - кутала миску с дрожжевым тестом, обваливала изюм в муке и тому подобное. Я - хороший повар, но до волшебницы противня и кондитерского шприца мне далеко. Что уж говорить о настоящей магии!

- Если вы действительно так бездарны, - продолжил лейтенант, гипнотизируя меня взглядом, - то вам же хуже.

- Почему?

Он усмехнулся неприятно.

- Потому что тогда вот тут, – он похлoпал ладонью по бумагам, – добавится фраза «группой лиц». Если вы не сами это проделали, а сбывали чьи-то заклятия, вам светят уже не два года тюрьмы, а от пяти до восьми. Кумекаете?

Я смотрела на него, теребя совсем измочаленный носовой платок. Хоть на что-то сгодились детективы, которых я раньше поглощала множество.

- Докажите! - распрямив плечи, предложила я с вызовом. – Презумпция невиновности, помните?

Он зло прищурился, бледнoе лицо на глазах порозовело.

- Докажем. Я уже направил младшего Донована на экспертизу. Если подтвердится, что он был под заклятием, то ваша песенка спета.

- Удачи, – пожелала я едко. – Повторяю, лейтенант, я ничего не знаю ни о каких приворотах. В конце концов, что странного, если парень влюбился в девушку?

Лейтенант стремительно наклонился вперед - так, что я невольно вжалась в спинку стула.

- Уверены? - поинтересовался он очень тихо. – А если найдется свидетель? Вы там не одни были, так?

Я с трудом сглотнула.

Клалия! Вдруг она решится меня очернить? Такая возможность избавиться от меня раз и навсегда!

- Во-о-о-от, – довольно протянул он, не отрывая от меня взгляда. Его близость ужасно нервировала, хотя он даже пальцем меня не коснулся. – Правильно вы испугались. Признаю, идея передать заклятие на глазах у всех была почти гениальной. Невинное печенье с сюрпризом, м-да.

Пахло от него какой-то микстурой и почему-то корицей. Рот сам собой наполнился слюной - с утра в моем желудке и маковой росинки не было, не считая того бракованного блинчика. И этот вкусный запах вдруг запустил цепочку памяти.

Я встрепенулась.

- Поcлушайте, я подала на стол целое блюдо этих проклятых печений! Блюдо, понимаете? Посетители сами выбирали, кому какое. Как я могла подсунуть конкретное печенье этой мисс Фиш?

- Хороший вопрос, - признал он. - Скорее всего, нужное вы как-то пометили.

- Скорее всего? Как-то? – передразнила я. Да сколько можно?! И отчеканила зло: - У вас ничего нет, кроме дурацких версий! Вы притащили меня сюда, надеясь запугать и выбить ложное признание, только бы отрапортовать своим Донованам, что дело закрыто. Так вот, я требую адвоката!

Это его урезонило. Вон как перекосило.

Он наконец отстранился, обошел стол и уселся в свое кресло. Сложил руки на столе перед собой и сказал вкрадчиво:

- Мисс Вирд, я не желаю вам зла.

Я только фыркнула в ответ.

- Вы должны понимать, – продолжил он, как ни в чем не бывало, – что положение ваше сложное. Донованы пользуются немалым влиянием, и при желании они без труда вас утопят. Пусть даже уголовное дело рассыплется, работы вы все равно лишитесь, ведь так?

Я прикусила губу и опустила глаза, то скручивая, то расправляя носовой платок. Не только работы, но и перспектив когда-нибудь ее найти. Что-что, а скандальную славу мне обеспечить сумеют.

- Вот именно, – так и не дождавшись ответа, он заговорил сладким-пресладким голосом: - У вас один выход, мисс Вирд. Сдайте сообщника, и я обещаю вам снисхождение суда. В конце концов, можно даже представить вас тоже несчастной обманутой жертвой, а? Скажем, вы думали, что участвуете в розыгрыше или что-то вроде того…

И вперил в меня внимательный взгляд. Да толку-то?

- Я бы рада, – я посмотрела ему прямо в глаза. - Только мне нечего вам рассказывать.

Он с разочарованным видом откинулся в кресле и придвинул к себе чистый лист бумаги и ручку.

- Тогда начнем допрос. Ваше полное имя, возраст, адрес, образование, семейное положение, место работы.

Какoй смысл упрямиться по мелочам? И я ответила по пунктам, аккуратно складывая платок вдвое, потом ещё и еще.

- Мисс Синтия Вирд, двадцать четыре года. Тридцать седьмая Восточная улица, пятый дом, вторая квартира. Пять лет назад окончила колледж по специальности повар-кондитер. Работаю, - голос мой чуть дрогнул при мысли, что по-видимому уместнее уже «работала», но я все же договорила: - в кафе-кондитерской «Си-бемоль».

- Ранее судимы? - продолжил он, стремительно черкая по листу. – К административной ответственности привлекались?

- Нет! - глубоко вздохнула и напомнила: - Я хочу встретиться с адвокатом и без него ничего подписывать не буду!

Οн поднял голову. От притворной доброжелательности не осталось и следа.

- Вот вы как? - процедил лейтенант, недобро щуря глаза. – А на какие средства вы собираетесь его нанимать, позвольте спросить?

- Вообще-то это не ваше дело, - ответила я ему в тон, – но я, например, вполне могу заложить квартиру.

И прикусила губу. Квартиру - мою единственную собственность - было жалко до слез, но зачем она мне, если я окажусь в тюрьме? А жилье в столице стоит дорого, на первоклассного адвоката хватит.

- Что же, – он с силой хлопнул ладонью по столу. - Видят небеса, я пытался сделать для вас, что мог. Думаю, ночь в камере сделает вас сговорчивее. Печеньем там точно кормить не будут!

Он поднял трубку и пролаял в нее несколько фраз…

***

Следующие часов двенадцать я не могу вспоминать без содрогания. Нет, меня не обижали, даже расщедрились на одиночку, но легче от этого было ненамного.

Унизительный обыск. Запах хлорки и чего-то кислого. Колючее одеяло. Одинокая лампочка под потолком. Серые бетонные стены. Через пару часов мне начало казаться, что они смыкаются вокруг… Стоило только вспомнить, что я могу лет десять просидеть вот так - под замком - и хотелось завыть.

Ночью я не спала, сжалась в комочек поверх колкого одеяла. Голова была тяжелой и пустой от бессонницы, сумрачных мыслей и голода. Впихнуть в себя склизкую кашу с капустой я так и не смогла, от одного взгляда на это варево к горлу подступала тошнота.

Так что я просто сидела, обхватив колени руками, и тоскливо смотрела на зарешеченный прямоугольник оконца под самым потолком. И даже не дернулась, когда загремела, открываясь, дверь и равнодушный голос потребовал: