Наталья Борохова - Двойные игры адвоката

Видимо, они слишком много времени провели, бултыхая в озере кружки, потому что их отсутствие вызвало у девчонок подозрения. Первой забеспокоилась Светка, и это обстоятельство пролило живительный бальзам на израненную душу Аркадия. Теперь уж он осознанно стал оказывать Катюше повышенные знаки внимания. Вполне кстати вспомнил вдруг, что Катя и Света всегда держались среди других девчонок стройотряда особняком и подтрунивали над теми, кто пытался заигрывать с Серебровским.

Но теперь при одном взгляде на Катю становилось очевидно, что внимание Аркадия ей льстит. Щеки ее порозовели, так что это было заметно даже в летних сумерках. Глаза блестели. Она выглядела очень хорошенькой, и у Серебровского возникла мысль: чем черт не шутит, может, стоит слегка приударить за ней? Катя вернула ему ощущение собственной неотразимости. Уже за это стоило быть ей благодарным. А когда на следующий день он заметил, что подружки, глядя на него, шушукаются, причем у Светланы лицо казалось озабоченным и раздраженным, а у Катюши – безмятежным и счастливым, его решимость очаровать Смолякову стала тверже алмаза.

Как он и предполагал, гордость (а может, расчет!) не позволила Светке донести до подруги историю их взаимоотношений. Роман Аркадия и Кати развивался по всем канонам любовного жанра: встречи и расставания, цветы и конфеты, объятия и поцелуи, ну и, наконец, близость. Конечно, Аркадия не сжигала страсть, да и по ночам его не мучили сновидения, героиней которых была бы Катюша. Их отношения напоминали тихую заводь. Но после пережитых страстей Серебровский наслаждался покоем и спрашивал себя: а может, в этом и заключается простое человеческое счастье? Может, это и есть любовь? Не тогда, когда душа на разрыв, и ночи, лишенные сна, а так, как сейчас: взаимное уважение, уверенность в партнерше, ее любовь, искренность. Конечно, его отношение к Кате подогревало и то, что Светка пустила в ход все способы влияния на свихнувшуюся от любви подружку. По виду Колывановой трудно было определить, что она ревнует. Да и была ли свойственна ей такая штука, как ревность? Но простодушная Катя охотно рассказывала Аркадию о том, что Светка ругала его на все лады, доказывала, что ничем хорошим их роман не закончится. Серебровский только смеялся. Катюша рассказала ему и о том, чем закончился роман любвеобильного чиновника и Светланы. Все, что мог предложить ей «женатик», – это любовь на съемной квартире да денежное содержание. Может, из-за этого Аркадий испытал необыкновенный душевный подъем и, в доказательство того, что он, в отличие от Светкиного кавалера, готов на поступок, сделал предложение руки и сердца. Кому? Ну конечно, Катюше. Пусть Светлана знает, что она осталась с носом! Пусть и дальше ищет богатого жениха! Она еще пожалеет, что так бездумно его отвергла. Смеется тот, кто смеется последним. У него не было сомнений, что последним будет именно он, Аркадий Серебровский!

В первые месяцы своего супружества он еще не понимал, что обрек себя на изнурительную гонку. Вряд ли он мог тогда признаться самому себе в том, что все, что он делает, все, к чему стремится, посвящено ей – проклятой рыжей ведьме. Он жаждал реванша, но жизнь – вот пакостная штука! – не спешила возносить его на гребень успеха. Он пережил немало унижений, годы безденежья и беспросветной тоски, из которой, казалось, один путь – в петлю. Но он выдержал. Выдержал благодаря хитрости, изворотливости и злости. Да, злости! Что греха таить. Ведь всегда рядом с его женой, на любом жизненном вираже, была Светлана. Она приходила к ним домой. Она видела и пустой холодильник, и скромную квартирку с мебелью, обшитой дешевым ситцем. Ей поверяла свои семейные проблемы Катюша. Да и сам Аркадий от жены знал, что Светке живется несладко. Ее, как перекати-поле, бросало от одного завидного кавалера к другому. Она потрясающе выглядела и с годами ничуть не утратила привлекательности. Ее красота даже стала более зрелой, более провокационной. У мужчин она пользовалась неизменным спросом. Вот только охотника взять ее в законные жены никак не находилось. Удача уворачивалась, касаясь ее лишь взмахом своего крыла. Казалось, вот чуть-чуть! Но очередной денежный мешок, заплатив ей изрядные отступные, убирался прочь. Светка подозревала даже, что на ней венец безбрачия, и бегала к бабке за приворотами. Да что толку!

С годами обида Аркадия понемногу прошла, но желание взять реванш за пережитое унижение стало привычным. Каждое достижение он мысленно примерял к Светлане: что бы, интересно, сказала она? Как бы отнеслась к очередному его взлету? Он менял квартиры, мебель, обстановку с целью утереть ей нос. Он приобрел горделивую осанку, твердую поступь. В его голосе появились начальственные нотки. Аркадий знал, что превзошел всех любовников Светланы. Он определенно был привлекательнее всех, богаче и успешнее пусть не всех, но многих из них. Ему необыкновенно льстило, как менялось отношение к нему Светланы: от откровенно пренебрежительного до внимательного и осторожного, когда она, наконец, поняла, что он птица высокого полета.

Их сближение произошло внезапно и напоминало взрыв, словно две планеты сошлись в одной точке. Словно и не было этих пятнадцати лет! Время пошло вспять, и в объятиях юного Аркадия оказалась не менее юная Светлана. Они начали встречаться в номерах гостиниц, на квартире Светки, затем съездили отдохнуть на далекий тропический остров. Это путешествие стало для них чем-то вроде свадебного вояжа: уединенная вилла, только он и она, ласковое море и белоснежный песок. Они наслаждались обществом друг друга, и у Аркадия было ощущение, что после долгих лет странствий, пережитых невзгод и бурь он наконец вернулся в родную гавань. Конечно, время изменило его, сделало циничным и жестким. Он перестал верить в бескорыстную любовь и вполне отдавал себе отчет в том, что, не будь он сейчас богатым и успешным, Светка не лежала бы с ним в одной постели. Но, как ни странно, подобное положение вещей его ничуть не смущало. Это был его реванш, его драгоценный приз, который он получил в нелегкой борьбе. Он выиграл жизненный марафон и мог держать свою рыжеволосую подругу в объятиях, ничуть не переживая, что завтра она его оставит. Теперь сроки устанавливал он. Впереди у них была целая вечность, а между ними – одно препятствие: Екатерина…

– Ну вот, теперь ты все знаешь, – сказала Светлана, сопровождая свои слова кривой усмешкой.

Катя молчала. Все, что она услышала, было дико, нереально. Это все напоминало сон, многодневный кошмар. Подруга вывалила на нее правду, но нуждалась ли Катя в подобных откровениях? Что давало ей это неожиданное прозрение? Понимание того, что вся ее жизнь с Аркадием была театральной декорацией, за которой зияла пустота? Конечно, сама Катя не играла. Она была честна и прямодушна, а вот ее партнер – совсем другое дело. Как искусно изображал он свою неприязнь к Светлане, каким искренним казался он ей, когда возмущался ее образом жизни, высмеивал богатеньких чудаков, не жалеющих для нее средств!