Хорхе Молист - Возвращение катаров

— Может дать какие-то подсказки анализ мотивов, — ответил Рэмси, — а также способов, которыми воспользовались убийцы. Господин Керт был евреем, как и вы, не правда ли?

— Да, это так. Какое значение это имеет для расследования?

— Еще не знаю. Может значить так же мало, как если бы он был негром, — спокойно продолжал Рэмси, — или, наоборот, быть решающим фактором. Верно ли то, что господин Керт не скрывал своей позиции в отношении израильско-палестинского конфликта? И считал, что было бы лучше отдать территории Палестине, дабы восстановить мир? И вы думаете так же? И это идет наперекор влиятельным группам, которые имеют прямое влияние на правительство Израиля, не так ли? Верно ли то, что вы получали угрозы в виде писем и телефонных звонков в ответ на телерепортажи, в которых открыто предлагалась идея мирного урегулирования в обмен на территориальные уступки Палестине? И что данные группы считают вас предателями? И что некий экстремистски настроенный раввин проклял вас? Вы обладаете большим влиянием на американских граждан и способностью убедить их в том, кто хороший и кто плохой, а мнение обычных граждан гораздо сильнее влияет на политику правительства, чем давление финансовых групп. В свою очередь, политика правительства США является чрезвычайно важной для Израиля. Таким образом, ваше устранение может иметь политические причины.

— Мне кажется, это у вас расистские предрассудки, — укоризненно сказал Дэвис, — и я боюсь, вы слишком увлекаетесь фильмами про шпионов.

— Господин Дэвис, было достаточно трудно определить тип использованной взрывчатки, но с помощью одного друга, который работает в специальных лабораториях ФБР, это удалось. Это необычное вещество. Вы догадываетесь, какое именно?

— Естественно, нет. Откуда мне это знать?

— Оно называется «RDX». Всего один грамм этого вещества имеет такую же взрывную силу, как килограмм динамита, его было бы легко пронести в здание. Механизм детонатора тоже, вероятно, был очень маленьким и, соответственно, создавался с использованием высоких технологий. Вы знаете, кто чаще всего использует эту взрывчатку?

— Черт побери, Рэмси! Хватит загадок!

— «RDX» — любимая взрывчатка секретных служб некоторых стран, — сказал Рэмси с улыбкой, — и особенно — израильской. С помощью нее и мобильного телефона удалось убить главу ополчения исламских экстремистов «Хезболла» Исадина Айяша.

— Вы намекаете, что они в этом замешаны?

— Кто знает, — ответил Рэмси, внимательно изучая выражение лица Дэвиса.

— Тебе придется заслужить приглашение на завтрашнюю экскурсию. Я не хожу в лес с кем попало, — сказала ему Карен, прощаясь после конференции.

И вот сейчас они ужинали в дорогом французском ресторане, где она элегантно расправлялась с улитками, а он наслаждался свежим печеночным паштетом. Костюм и галстук были обязательны, Карен же была одета в классический вечерний костюм, облегающий и с глубоким вырезом: контраст темной ткани с ее светлыми волосами и белой кожей был потрясающим. Она была очень красива.

Карен решила, что частью той цены, которую Хайме должен будет заплатить за приглашение на экскурсию, станет этот замечательный ужин. При условии, что она выбирает ресторан.

Хайме пришлось поменять планы на вечер и на следующий день, что, впрочем, стало для него уже привычным. Он ни на что не отказался бы от возможности побыть с ней вместе.

Этот ресторан был дорог до неприличия, и Карен явно не собиралась оплачивать половины суммы счета. Но даже с учетом этого Хайме полагал, что подобные траты приятны и нужно получить удовольствие на всю сумму до последнего цента, который он заплатит за ужин.

— Расскажи мне о завтрашней экскурсии. Мне нужно достать мою скаутскую форму и выбить из нее пыль?

— Мы доедем до южной части национального парка Секвойи на машине, а потом придется пройти несколько километров пешком по лесу. Пообедаем вместе с компанией друзей.

— И что вы собираетесь делать там? Вызывать лесных духов? Это что, какая-то мистическая церемония? Колдовство?

— На самом деле, мы приносим человеческие жертвы, и на этот раз выбрали тебя, — уточнила Карен, широко улыбаясь.

Как хороший адвокат, она умела вести диалектические битвы, получала от них удовольствие, и ей очень нравилось парировать удар за ударом. «Ах, эта Карен!» — подумал Хайме. Как ей удается всегда контролировать ситуацию? Этим она бросала ему вызов. Она была так красива! Он представил, как обнимает и целует ее в лесу, на земле, поросшей папоротниками.

— Слушай, не делай такое лицо, — подначивала она его, не получая ответа на свои выпады. — Это ведь большая честь.

— Это — большая честь, но в таком случае получается, что и завтрашний праздник будет за мой счет. Тогда я не собираюсь платить за сегодняшний ужин.

Она коротко рассмеялась, атакуя следующую улитку. Она казалось довольной, и это наполнило Хайме радостью. Он решился на еще один выпад.

— По крайней мере, как это принято перед казнью, пусть мне дадут право на последнее желание.

Карен остановилась, не донеся улитку до рта; она смотрела на него, слегка нахмурив брови, а ее губы складывались в улыбку. Ее глаза притягивали, и он почувствовал дрожь в теле. Спустя несколько секунд Карен медленно положила улитку в рот и, слегка высунув язык, провела им по красным влажным губам. Затем отвела глаза и сосредоточилась на тарелке, подцепляя на вилку следующий кусок. Она ничего не ответила, но на ее губах все еще сохранялась улыбка. Хайме никогда в жизни не видел ничего более чувственного.

— А кроме человеческих жертв и колдовства, чем вы еще занимаетесь? — поинтересовался Хайме, чтобы как-то нарушить молчание Карен, которым она отвечала на все его вопросы.

— Мы живем и наслаждаемся природой, компанией друзей и разговорами. Постоянно расширяем наш круг общения. Мы — группа людей, которые разделяют взгляды друг друга на жизнь, и мы приглашаем других, чтобы они узнали наш образ мыслей.

— Какое отношение все это имеет к генетической памяти, о которой упоминал сегодня утром Дюбуа?

— Иногда — большое, иногда никакого. — В этой двойственности была тайна. — Все зависит от того, куда заведет беседа.

— Кевин Кеплер будет?

— Возможно. Он часто приходит. — Улыбка Карен пропала, и она отвечала уклончиво.

— Давно ты знаешь этих людей?

— Уже несколько лет, — ответила она, помедлив. — С некоторыми я познакомилась, когда училась в университете. Потом круг расширился. Эти люди мне по вкусу. Кстати, о вкусах: как твой «foir»?

— Великолепно. А твои улитки?

— Они вкуснее, если называть их «escarlots». Я их обожаю, но предпочитаю не думать, что это они ползают по саду.