Людмила Мартова - Когда исчезнет эхо

— Откуда же он про него узнал?

— Наверное, Вадим рассказал, — пожала плечами Джемма. — Понятия не имею.

— А мы? Папа, я? — требовательно спросила Вероника.

— А вы — моя семья, единственные на всем белом свете родные мне люди, — с улыбкой ответила Джемма и погладила дочь по голове. — Когда я училась на пятом курсе, я случайно познакомилась с Джованни. Он тогда приехал в Москву в составе делегации от крупной строительной компании, в которой работал. Между нами вспыхнула любовь. Джованни женился на мне и увез в Италию, где у нас родилась ты. Это уже совсем другая история, и я счастлива, что моя жизнь сложилась именно так.

— И вы никогда больше не видели Бекетова?

— Нет. — Джемма покачала головой. — Когда стало ясно, что мы проведем в России довольно значительное время и Джованни предложил построить дом где-то на природе, чтобы там можно было проводить лето, я вспомнила о Сазонове и решила, что смогу очутиться здесь безо всякого усилия. Прошло столько лет, и я так сильно изменилась, что вряд ли меня мог кто-то узнать. Я не знала, жив ли дядя Леша, но хотела на него посмотреть, и на дом тоже. Мне было любопытно, понимаете?

— То есть забирать золото вы не собирались?

— Нет, я уже не очень помнила о нем, если честно.

— Тогда как вы оказались в подвале? — спросил Олег.

— Мне нужно было понять, что здесь происходит, — призналась Джемма. — Мы приехали, и дядя очень быстро продал свой дом. Я не понимала, почему. Это совпадение или он все-таки меня узнал и все понял? Я начала наблюдать за Игорем Грушиным, но он вел себя совершенно естественно и если и знал про меня правду, ничем себя не выдавал. А потом его убили. Меня напрягало присутствие Виктора и его неожиданный интерес к Веронике. Он очень похож на своего отца, и я подозревала, что он приехал сюда неспроста и имеет отношение к убийству. Все окончательно запуталось, когда эта милая женщина, Юля, рассказала, что нашла мой дневник. Это могло вызвать ненужные вопросы, поэтому я пробралась в дом и выкрала его.

— Так это вы стащили дневник! — воскликнула Юля.

— Так вот зачем ты на самом деле ходила в деревню, когда сказала мне, что покупала малину! У тебя под полотенцем была спрятана тетрадь! — Глаза Вероники блестели.

— Да, в меня словно черт вселился, я и сама не знаю, зачем это сделала, — призналась Джемма. — Прошло столько лет, все, что было, давно быльем поросло. Но я боялась, что если вскроется правда, то у меня спросят, почему я тогда промолчала.

— И все-таки почему Алексей Ракитин продал дом? — задумчиво спросила Юлька. — Да еще так дешево? Я думаю, что он вас все-таки узнал, Джемма. Видите ли, оформляя документы на сделку, он сказал странную фразу. Что-то о том, что я могу здесь жить, если не боюсь привидений. Мне кажется, что за привидение он принял именно свою давным-давно бросившуюся с утеса племянницу. Увидел, решил, что вы привидение, испугался, потому что совесть у него была не чиста, быстро продал дом и уехал неизвестно куда.

— Ну это мы как раз узнаем, — возразил Олег. — Напишу запрос, и его быстро найдут, Ракитина этого.

— Но все-таки непонятно, кто и почему убил Игоря Петровича, — задумчиво продолжала Юлька. — Как он вообще узнал про то, что золото спрятано в доме? А он ведь узнал, иначе бы не полез в подвал, где его и убили. Кто ему про это сказал?

— Этого я не знаю, — сказала Джемма твердо. — Я его совершенно точно не убивала. Кроме меня, о спрятанном золоте знали только Бекетовы, и раз Виктор появился здесь, значит, он его искал. Это очевидно. Конечно, в погоне за кладом он мог совершить убийство. Из-за этого проклятого золота уже один раз погиб человек. Вот только не мог же он сам открыть Грушину глаза на то, где спрятан клад. Это нелогично — привлекать к золоту внимание потенциального конкурента.

— А вот это мы у него и спросим! — сказал Олег. — Сейчас, когда картина стала гораздо понятнее, мы можем задать господину Бекетову несколько неприятных вопросов, на которые ему придется ответить. Пошли, Василич.

Однако их поход оказался напрасным. Как сообщила хмурая Ольга Прокопьевна, сегодня днем Виктор съехал из снимаемой им комнаты, чтобы вернуться в Москву.

— Что, и этого в розыск? — спросил Василий Васильевич у Олега.

— Получается, что да, — ответил тот. — С большой долей вероятности убийца именно он. Хотя, если честно, что-то тут у нас не клеится.

В доме было очень душно. Открытые окна не приносили облегчения, потому что с улицы не доносилось ни малейшего дуновения ветра. Белые занавески, выстиранные и накрахмаленные Юлькой, не шевелились, поникнув на держащей их веревочке. Лежа на своем диване, Юлька пыталась вдохнуть побольше воздуха, но не могла.

Душа у нее была не на месте. Присутствие Олега она ощущала физически, всей кожей, хотя с вечера он, посмотрев на ее напряженное лицо, усмехнулся легонько и, попросив простыню, чтобы накрыться, ушел спать на ложе, сооруженное ею на сеновале. Сейчас их разделяли комната, дверь, коридор, еще одна дверь и пространство хоздвора, и все равно Юльке казалось, что она слышит, как муж ворочается с боку на бок, не в силах заснуть. Она была уверена, что ему не спится, так же как и ей.

В течение всего сегодняшнего дня, выдавшегося чрезмерно суматошным, у нее не было ни минуты на то, чтобы обдумать сказанные Олегом слова, зацепившие ее, прочно засевшие в сознании, но требовавшие отдельного серьезного осмысления. Однако было явно не до того. Сейчас все тревоги, начавшиеся в тот момент, когда она увидела Олега стоящим над ее раскорячившимся телом, продолжившиеся, когда она осознала, что Джемма Джентиле — это Женя Ракитина, девочка из найденного дневника, и закончившиеся осознанием того, что они, кажется, вычислили убийцу, были позади, и фраза мужа нахально всплывала в голове, не давая заснуть.

В тот момент, кажется, Василий Васильевич за что-то ее похвалил, а Олег ответил очень странно, сказав: «С синтезом у нее не очень. Факты она собирает хорошо, выводы делает в корне неверные. А так — да, молодец, конечно». Что он имел в виду, говоря о том, что Юлька умеет собирать факты, но делает неверные выводы? Совершенное в Сазонове преступление или то личное, что оставалось недоговоренным между ними? Юлька тяжело вздохнула.

События двухмесячной давности, в результате которых она оказалась в Сазонове, вспоминать не хотелось. Они причиняли боль, острую, режущую, от которой хотелось свернуться в клубок, зажав руками живот. Когда-то давно, в детстве, у Юльки был аппендицит, и боль, которую она тогда испытывала, была очень похожа на ту, которую причиняла ей неверность Олега.

Она покрепче зажмурилась, словно сдерживая слезы, еще раз глубоко вздохнула, как перед прыжком в воду, вцепилась руками в край одеяла, вызывая в памяти картину, которую до этого оттуда отчаянно гнала. Двадцатое мая, теплый, уже почти летний день, украшенный кружевом первой зелени, нежной, робкой, стыдливой, как девица на выданье. Только что кончился сильный дождь, практически ливень, но асфальт почти высох, и Юлька идет по улице, сдерживая себя, чтобы не пуститься вприпрыжку, так ей хорошо от предвкушения скорого лета.