Александр Бушков - Волк насторожился

Данил хладнокровно сказал:

– Ну, коли уж зашла речь о генеалогии, то славный путешественник Черский мне не прадедом приходится, а, насколько знаю, четвероюродным дедом… А я ведь, между прочим, и не просил царя вашего москальского, чтобы он моего прадеда в Сибирь ссылал.

– Тю, хлопче! – столь же хладнокровно пожал Бортко скошенными могучими плечищами. – Щож ты потомственного хохла упрекаешь за москальского царя? Моему диду тоже было сладко на Вкраини жити… А мне вот бейся теперь с вами, шахраями [1]через маленькую букву…

Он похлопал Данила по боку широченной ладонью – безошибочно угодил, стервец, по кобуре:

– Пидемо, хлопче, побалакаем трохи?

Данил отошел следом за ним к крыльцу. Зевак прибывало, у танка уже ходил кругами какой-то озабоченный лейтенантик в общевойсковом френчике а-ля бундесвер, с танками на лацканах и ореликом на фуражке.

– Откуда они танк сперли? – спросил Данил.

– С «Точмаша». Там стояли три штуки, Институт леса собирался их в пожарные бульдозеры пересобачивать… – Бортко уже говорил серьезно, без малейшего украинского акцента. – Вам, голубчик, не кажется – в последнее время что-то слишком много вокруг вас суеты? Я не о вас персонально, понятно.

– У меня тоже такое впечатление, – печально вздохнул Данил. – В толк не возьму, чем мы такую напасть заслужили…

– Это все – шуточки на уровне первоклассников, – кивнул подполковник в сторону танка. – Самое большее тянет на хулиганку, адвокат вытащит или сведет к условному.

– А ствол?

– А ствол они в танке нашли, когда ехали. Нажрались, потянуло перед телками пофорсить… и ведь не докажешь обратного, правда?

– Не докажешь, – сказал Данил зло.

– А вам – сплошные нервотрепки. Пресса, ТВ, астральные послания, Москва чего-то на вас взъелась со страшной силой…

– Да ну?

– Точно тебе говорю, – ухмыльнулся Бортко. – Генерал только что из белокаменной, так его там приглашали в кабинетики с отделкой из дуба, поили кофеем и толковали ласково, мол, не мешало бы кое-кого и приструнить с соблюдением всех формальностей…

– Который генерал-то?

– Правильный генерал, дружок, правильный… Те кабинетики, как бы это поделикатнее, в общем-то и не начальство, да нынче так все запутано, что не знаешь, кому и услужить надлежит со всем рвением, а кого послать. И генералы – оне разные бывают, пан Черский, один службу несет, а другой, прямо скажем, услужает… Не углядишь вовремя – он, охальник, тебе бяку и замастырит…

– Укорачивать охальников-то надо бы, – сказал Данил, – чтобы мундир не позорили.

– Так и я говорю, хлопче… Только разница большая: со стороны ли кто попытается, или свои окоротят.

– Главное – было бы желание, – сказал Данил.

– Желания, хлопче, мало…

– Резонно, – сказал Данил.

– Жизнь наша, как говаривал мой ротный старшина, богата нюансами оттенков. Вовсе не обязательно заводить на человека папочку под жутким названием «Уголовное дело». Можно еще и мешать, да так тонко, что ему и жалобы-то свои нельзя будет сформулировать четко. Если станет гордыню ломать, на жалобы размениваться…

– Говорят, настоящий гешефт – это когда баш на баш…

– А что, слушал плохо?

– Да нет… – сказал Данил.

– Скучно мне что-то стало последнее время. И побеседовать толком не с кем. Ты-то счастливец, разговоры ведешь сплошь интересные и замысловатые. Мне завидно. Поделился бы кто товаром, хоть и подпорченным, поцарапанным…

– А дарителю такая щедрость боком не выйдет?

– Не все же в папочку-то идет…

– Я подумаю.

– Только недолго, хлопче, а?

– По рукам, – сказал Данил.

Дипломатия была не столь уж и замысловатая. Медведь тонко намекал, что генерал Стекольщиков против Кузьмича не попрет ни за что, а вот Скаличев способен на сюрпризы. О том, что Бортко мечтает схарчить Скаличева с косточками, в иных милицейских подразделениях знали и служебно-розыскные собаки. И Бортко недвусмысленно требовал Липатова.

Данил прикинул, что он теряет и что приобретает. Выгоды от дальнейшего обладания Липатовым были, честно скажем, сомнительные – тот и в самом деле, похоже, был пешкой. А вот с Бортко отношения портить в нынешней зыбковатой ситуации никак не следовало.

– Ты за что меня уважаешь? – спросил Бортко, возвышаясь над ним.

– За четкое знание пределов. И рубежей ссученности.

– А еще?

– За способность железно держать слово.

– Вот то-то, – сказал подполковник значительно. – Между прочим, я тебя за то же самое уважаю… самую чуточку, – добавил он тут же, явно заботясь, чтобы Данил не возомнил о себе чрезмерно. – А то иной разойдется, на басы берет, бульдозера танцует… Дотолковались?

– Дотолковались, – сказал Данил.

– Парня зачем покалечил?

– Покалечить – это значит руку оторвать, – сказал Данил. – Или ногу. А то и голову – в веселой неразберихе кавказских гор. Рука заживет, а голову не приставишь.

– Ну-ну… – Бортко похлопал его по плечу. – Ладно. Вон там стоит паренек в красной куртке, он с тебя сейчас показания снимет насчет танковой атаки на недвижимое имущество – и гуляйте себе, пан Черский, да не забывайте про уговор…

…Ирадж Казеран, выполнявший при иранских партнерах Кузьмича примерно те же функции, что и Данил здесь, то есть начальника службы охраны, мало походил на классического «восточного человека», каким его представляют никогда не бывавшие южнее Каспия люди. Он не носил буйной черной бородищи, да и волосы были скорее каштановые, глаза серые, а нос – отнюдь не орлиный. На Востоке, между прочим, не редкость и голубоглазые блондины, виной всему и древний генотип времен Александра Македонского и Рустама, и сотни тысяч пленников с севера, разбавившие туранскую кровь славянской… В обычном европейском костюме Ирадж вполне сошел бы и за русака-мешанца.

Данил не спешил, как и полагалось по восточному этикету, терпеливо ждал, когда гость допьет чай и попробует всего понемногу. Угадав момент неуловимой перемены атмосферы в сторону дела, спросил:

– Почему не сообщил? Встретили бы…

– Так решили, – кратко ответил Ирадж. – Со старшими спорить не принято. Я летел с тремя пересадками, хвоста не было, ручаюсь. Вас пробовали обижать?

– Мелкие споры, – сказал Данил. – Справимся, тебя это не должно удивлять.

– Кого удивит невооруженный танк на улице? – пожал плечами Ирадж. – У нас порой бывает и серьезнее… Ты был, знаешь. Правда, у нас давно уже спокойно, а о вас заносят от соседей довольно жуткие россказни, у дяди Маш-Касема руки подрагивали, когда держал надо мной Коран [2]… – он мгновенно убрал улыбку. – Меня к вам послал доктор Мортазави. Считает, вам нужно знать. Соглашение подписано вчера. Я привез все нужные документы, можете поставлять электронику хоть завтра. Нужны дополнительные переговоры?