Надежда Черкасова - Убить куклу

— Я одного не пойму: если вы знали, что кукла так опасна, почему не уничтожили ее? Это было бы вполне разумно.

— Ошибаетесь. Если кукла вольт, то и я вместе с ней могла погибнуть. А я была уверена, что жизнью с ней связана, потому и не могла убить ее. Это означало бы, что я убиваю себя, а кончать жизнь самоубийством… Нет уж, это не для меня. Я слишком многое в жизни пережила за свои двадцать пять, чтобы так легко с ней расстаться. Лучше пусть я сяду в тюрьму. — Лера снова была словно в прострации. — К сожалению, никто не удивится, что я там окажусь. Статистика бывших детдомовцев безжалостна: сорок процентов из выживших — преступники, сорок — алкоголики и наркоманы, десять — самоубийцы. И лишь оставшиеся десять процентов становятся нормальными. Я очень надеялась попасть в эту крохотную десятку… Но ошиблась.

— Послушайте, Валерия, но вы же разумный человек, с высшим образованием! — не выдержал Сорокин. — Неужели вы и в самом деле верите во всю эту чепуху с куклой?! Неужели вы верите в то, что кукла могла самостоятельно передвигаться и совершать преступления? Может, ее все-таки кто-то переносил с места на место? Кто это может быть?

Лера словно оцепенела, ушла в себя, тупо упершись равнодушным невидящим взглядом во что-то перед собой. Глаза потухли, лицо окаменело. Ну как ее теперь расшевелить? Чем?!.. Куклой, конечно!

— Хотите, я вам что-то покажу?

Но стоило Лере увидеть голову куклы, доставаемой Сорокиным из пакета, как она громко вскрикнула, отскочила от стола и, не имея возможности выбраться из запертой камеры, забилась в угол, прижав руки к груди и трясясь словно в лихорадке. При первом допросе Ставская и вовсе упала в обморок, увидев куклу. Черт знает что! Неужели она и в самом деле так боится? Или все-таки притворяется?

— Чего вы так испугались? Неужели вы думаете, что я позволю кукле обидеть вас? Даже наоборот. Я сейчас на ваших глазах сниму с нее скальп. — Сорокин принялся крутить волосистую часть головы куклы. — И вы увидите, что внутри спрятан… — Он взглянул на девушку, мягко оседающую на пол и теряющую сознание, — …электрошокер, — закончил Сорокин фразу, но Лера его уже не слышала. — Вот черт, наговорились!

— Это просто возмутительно, как вы ведете допрос! — наконец подал голос ошалевший от происходящего адвокат. — Я вынужден буду подать на вас жалобу.

Сорокин вызвал врача и спрятал куклу в пакет. Если и дальше так пойдет, Ставской точно придется заняться психиатру.

На следующее утро Сорокин сидел в кабинете в отвратительном настроении. Вот что ты с ней будешь делать, с этой Ставской? И ведет себя нормально, и рассуждает здраво, а как заходит речь о кукле, словно бес в нее вселяется! Так какие выводы можно сделать из вчерашнего разговора?

Первое. Если Ставская и в самом деле верит в колдовство куклы, то она находка для психиатра. Тот наверняка предположит, что она и в самом деле убийца, но признаться в этом не хочет даже себе, потому и рассталась с разумом. Но если даже и притворяется очень искусно, то готова оказаться в психушке. Где в конечном итоге и окажется, уйдя таким образом от наказания. Вот только Сорокину так и не удастся выяснить истину. И его постоянно будут мучить сомнения.

Хотя с сомнениями как раз и есть возможность справиться, стоит только подыскать нужные аргументы. А вот как договориться со своей совестью? Она у Сорокина такая несговорчивая, что просто беда. Требует правды, и ты хоть кол на голове теши, всегда добивается своего: умучает Сорокина, все соки из него выжмет, а истину заставит отыскать.

Второе. Ставскую не только подставили, но и запугали куклой, внушив всеми странными историями, которые наверняка сами же подстроили, веру в колдовство. Так как у страха, как известно, глаза велики, то Лера и поверила во всю эту бредятину. На это ее враги и рассчитывали, когда подбрасывали ей куклу. Теперь, вместо того чтобы оправдывать и спасать себя, она мелет чушь про королеву Вуду. И не потому, что надеется, что ей поверит Сорокин, а потому, что верит в эту белиберду сама.

Итак, откуда враги у бывшей воспитанницы детдома? Может, у нее самой порасспросить? А если она снова начнет истерить? Другого выхода все равно нет. Не придумывать же для нее врагов ему, следователю? Пусть хотя бы подскажет, где их искать.

И Сорокин снова отправился в ИВС и вызвал на допрос Леру. Та сидела, опустив голову, словно боялась увидеть что-то, на что смотреть ей совсем не хотелось. Рядом устроился адвокат. Он подал жалобу в Следственное управление на незаконные действия Сорокина, старшего следователя по особо важным делам, но так как ответа еще не получил, был вынужден присутствовать при допросе.

— А вы не думали о том, что вас могли подставить?

— Думала. — Лера подняла голову и с удивлением взглянула на Сорокина. — А почему вы об этом спрашиваете?

— Потому что не верю, что это вы убили Леонова.

— А я и в самом деле его не убивала. Его же убила…

— Нет, кукла тоже его не убивала.

— Тогда кто?

— Вот давайте и выясним.

— А вы не будете…

— Я и пальцем не трону вашу куклу, если вы хотите спросить про нее. Итак, если вы уже размышляли на эту тему, то вам нетрудно будет вспомнить, кому вы помешали и кто мог затаить на вас злобу? У кого могло возникнуть желание вам отомстить?

— Может быть, директрисе детдома? Она пыталась отобрать у меня квартиру, оставшуюся мне от бабушки. Даже хотела упрятать меня в психушку. Но это было семь лет назад. Получается, думала-думала все эти годы да наконец надумала? Нет, как-то это не вяжется с тем, что произошло.

— А если я вам скажу, что Антонина Семеновна, директриса детдома города Энска, — мать водителя и садовника Леоновых — Егора?

— Вы шутите! Как такое может быть?! Нет, это бред какой-то!

— И тем не менее. Разве вы не знали Егора раньше?

— Нет, конечно! Я его увидела первый раз, когда устроилась в усадьбу на работу.

— И то, что он является другом детства вашего мужа, тоже не знаете?

— Егор — друг Павла?! Час от часу не легче! Тогда почему он мне при первой же встрече не рассказал о том, что они друзья с моим мужем? Хотя мы же с ним прежде не встречались и знакомы не были. И Паша мне ни разу не говорил, что у него друг живет в Москве.

— Странно, что вы незнакомы. Потому что все родились и выросли в Энске. Это же небольшой город.

— Егор и Павел, может, и выросли в Энске, а я воспитывалась, если можно так выразиться, в детском доме. Антонина Семеновна никогда бы не допустила, впрочем, как и матушка Павла, ныне моя свекровь, чтобы мы, детдомовские, даже случайно где-то пересеклись с их сыновьями. Вы просто не в курсе, как к нам в городе относились — как к изгоям. Поэтому, даже когда мы тайком покидали стены детдома, чтобы хоть краешком глаза взглянуть на неизведанный нормальный мир, старались не приближаться к другим детям, чтобы не навлечь на себя беду… Однако сколько случайностей!