Владимир Ключников - Преступление с того света

— Ну чего орёшь?! Глухая она, не слышит ничего! Хоть ты оборись весь!

— А Олька тогда где?

— Губошлёпова этажом выше живёт. Над старухой.

Витёк и Роберт одновременно посмотрели на Вольдемара, тот лишь с удивлением развёл руками.

— Только у неё никого дома нет.

— Это ещё почему?

— На спектакле она. Спектакль сегодня у ней в ДК Тепловозостроителей. Сама меня на премьеру приглашала, только я спектакли не очень, я больше оперетту люблю. А вы любите оперетту?

— Очень… Спасибо вам за информацию.

— Вы нам очень помогли, мерси. — Улыбнулся Тютин.

— Мы сейчас поступим следующим образом. — Сказал Роберт. — Мы с Вольдемаром сейчас поедем в ДК на спектакль, благо тут недалеко. А Витя у нас остаётся чинить бабушке дверь.

— Вить, ты извини. Я филолог у меня с цифрами туго… — Оправдывался Вольдемар перед Тютиным, которого лишили встречи с прекрасным.

— Гусары! — Тётка с пропитым лицом улыбнулась во весь рот по-лошадиному, выставив переднюю челюсть, правда у неё не везде находились целые зубы. — А на опохмел души рублишком не поможете? — По-простецки спросила она. — А? Чего замолчали? Гусары!

Выйдя из подъезда, Бархоткин и Элдфорт долго искали, где припарковал уазик Ерёма. Обойдя несколько раз жилой дом, они заметили в дали сбоку от трансформаторной будки, знакомый автомобиль.

— Только скажите, что опять никого нет!

— Да мы бы с удовольствием, — вежливо улыбнулся Роберт. — Но она сейчас на спектакле в тепловозке.

— В Тепловозке, — с отвращением повторил Ерёма. — А я-то думал, что хуже ничего быть не может. — Он завёл мотор и поехал обходными дворами в дворец культуры «Тепловозостроитель».

Вскоре Вольдемар сказал:

— Послушайте, хотите пару советов насчёт маршрута?

— Заткни пасть. — Шофёр произнёс это совсем тихо, но резко подался вперёд и сжал руль с такой силой, будто хочет сломать его пополам как засохшую сушку.

— Наконец-то приехали! — Простодушно сказал Роберт. — Девочки не соримся, вам ещё вместе работать.

Вольдемар попытался улыбнуться, но вид у него вид у него был хмурый и озадаченный.

— В зале полный аншлаг народу. — Прошептал Бархоткин, выглядывая из-за кулис в зал. — Нельзя на сцене брать, скандал может произойти.

— Ружья мы у неё в гримёрке не обнаружили. Надеюсь, у неё не будет миниатюрного пистолетика в трусиках. Возьмём гладко, без сучка и задоринки. Я к себе в отдел позвонил, вызвал подкрепление, часть на входе дежурят, а другие ребята перекрыли выходы из ДК.

— Роберт, смотри кого я вижу…

— Кто там ещё?

— Кажется мужа Аньки Шевельковой…

— Максима?

— Ишь ты, сидит во втором ряду, спектакль смотрит, а Аньки в зале нету. Интересно… Он это или не он? Темно, разглядеть толком не могу.

— Да плюнь ты него!

— Пожалуй, так и сделаю. Хорошее предложение.

— Вольдемар, ты лучше скажи, что за пьесу они играют? Где-то я уже это слышал…

— Ты чего, это же Максим Горький «На дне».

— Точно! То-то я гляжу слова знакомые, человек это звучит гордо. Помню в школе наизусть заставляли учить.

— Сейчас не учат, убрали из школьной программы.

— Да? Не знал… Хотя с другой стороны правильно убрали. Нечего детям всякой фигнёй головы забивать.

— Ещё чуть-чуть до конца осталось, четвёртый акт пошёл, скоро кончится.

На сцене разворачивалось финальное действо, жирный и лысый барон, словно подбитая дробью утка, кричал ползая на карачках: «Эй, вы! Люди! Иди… Идите сюда! На пустыре… Там… Актёр… Удавился!». Повисло гробовое молчание и только пьяный Сатин досадливо произнёс в полголоса: «Эх… Какую песню испортил… Дур-рак!». Зал зааплодировал, затем зрители повставали со своих мест и стоя искупали артистов в овациях несмолкаемых аплодисментов. Артисты дружно взялись за руки, образовав большой полукруг и направились к краю сцены по традиции на три поклона. Актриса игравшая роль Василисы Карповны, спустилась со сцены и подобрав подол платья, быстрым шагом, практически бегом, устремилась к главному выходу, при этом стараясь органично смешаться с толпой в надежде остаться незамеченной. Зрители косяками потянулись к выходу.

— Роберт, кажись она уходит? — Запаниковал Вольдемар.

— Не боись, там ребята из моего отдела у главного выхода дежурят, никуда она не уйдёт.

— Это замечательно, что они у тебя там дежурят! Только она развернулась и протискивается сквозь толпу к аварийному выходу, где пожарный щит висит. Надеюсь, там тоже кто-нибудь дежурит?

— Твою мать! Никого там нет… Это другой конец зала, они не успеют перехватить. Как я об этом не подумал!

— Роберт, она достала ножницы.

— Замечательно! Теперь пытаться скрутить её в зале, бессмысленно.

— Почему?

— Опасно! Она может взять кого-нибудь из зрителей в заложники и прикрываться им как щитом.

— И что делать?

— Это провал! — Роберт схватился руками за голову.

В свете ярких прожекторов на сцену артистической походкой вышел Вольдемар. Взмахом ладони, он предупредил актёров, чтобы они отошли в сторону, а сам вышел на середину сцены.

— Всем оставаться на своих местах!

Зрители, тянувшиеся неспешным ручейком к выходу — обернулись на сцену. Вольдемар покраснел, но взяв себя в руки продолжил:

— Спектакль не окончен. Всё только начинается! Ха-ха-ха! — Откашлявшись Вольдемар продолжил. — Присаживайтесь поудобней обратно в ваши кресла, а Василису Карповну я попрошу постоять.

Актриса, обескураженная таким поворотом событий, застыла на месте.

— И так начнём наш пятый акт. Перед вами господа во втором проходе стоит, кто бы вы думали? Василиса Карповна Костылёва? Не угадали… Это опасная преступница по имени Ольга Губошлёпова. Она не только обварила своей сестре Наташе ноги кипятком, но помимо этого она ещё убила своего мужа Михаила Костылёва.

В этом момент режиссёр спектакля, стоя за кулисами, схватился за сердце. А Вольдемар жестикулируя, продолжил обличительный монолог:

— Губошлёпова воспользовалась суматохой, происходившей на сцене и убила своего мужа ножницами, ударом под лопатку, прямо в сердце. Далее она подняла панику, чтобы в неразберихе замести следы и свалить всю вину на своего любовника Ваську Пепла. И ей это практически удалось, но выискался один свидетель, который всё видел и знал, кто истинный убийца Михаила Костылёва. Это актёр. Да, господа! Актёр всё знал… И ему бы сидеть и помалкивать в тряпочку, но он начал шантажировать Губошлёпову, вымогать у неё деньги, за что и поплатился. Она отравила бедолагу, а затем смастерив петлю повесила, инсценировав самоубийство. Попрошу полицию войти в зрительный зал и обезвредить опасную преступницу… Финита ля комедия. Карету мне! Карету!