Дарья Кожевникова - Любовь убитой Снегурочки

– Томка, все собрала? – Егор метнулся к ней из кухни. – И постельное? Молодец! А Валя, оказывается, не так глупа, как я вначале подумал.

– Ты о чем? – Тома сперва не поняла, но вдруг увидела в окно, как за забором останавливается сразу несколько машин. – А! Она не сразу нам позвонила. Выждала.

Ее сердце заколотилось еще быстрее, хотя пару минут назад казалось, что это уже невозможно. Она уже и не вспоминала о том, как в первый день, услышав, в чем ее обвиняют, хотела сама явиться в полицию. Чтобы ее упекли в грязную камеру, в которой она уже не будет принадлежать сама себе, а будет только выполнять волю своих тюремщиков? Где нет ни душа, ни чистого белья, ни свежего воздуха? Тамара вдруг так ясно все это себе представила, что ее передернуло. Теперь она была готова куда угодно, хоть обратно в лес, но только бы не в тюрьму. Но Егор и не собирался ее туда отдавать. Вместо этого он увлек ее за собой обратно в гостиную и там, возле самого камина, рванул на себя часть пола, на деле оказавшуюся едва различимой крышкой над входом в погреб:

– Томка, быстро вниз! Вещи я тебе скину. И притаись там, что бы ты ни услышала!

Тамара послушалась беспрекословно: незваные гости уже стучали в ворота, все активнее и громче. Вещи упали на песочный пол, рядом с печным основанием, а сама она присела на нижнюю ступеньку лестницы, едва смея дышать. Крышка над ней сразу захлопнулась, оставив ее в темноте и не позволяя осмотреться подробнее. Свет сюда почти не проникал, зато слышимость была неплохой. Тамара обнаружила это очень скоро, когда сверху вдруг затопали человек, наверное, пять, а двое из них еще и заговорили друг с другом на повышенных тонах.

– Это частная территория, господа, и никто не давал вам права вваливаться сюда, едва не выломав ворота! – Это Егор. Уверенно-возмущенный, с ноткой праведного удивления.

– Как сказать, господин Латонин! – Второй голос звучал сухо, почти без эмоций. – К нам поступил сигнал, что вы скрываете у себя гражданку Затонову, в то время как она объявлена в розыск. Вам известно, что, действуя таким образом, вы становитесь соучастником преступления?

– Сергей Анатольевич, извините, но это бред. Если бы я знал, где она, то что за смысл был бы мне встречаться с вами почти каждый день в надежде, что вы мне хоть что-то о ней наконец сообщите?!

– Не знаю, не знаю. Скажу только, что за время своей работы я всякое успел повидать. Но давайте перейдем к цели нашего визита: вы позволите осмотреть ваш дом? Сразу скажу, что ордера у меня пока нет, но, если вы будете настаивать, его подвезут с минуты на минуту: дело, как вы сами знаете, серьезное. И прокурор при необходимости подпишет любые бумаги по первому моему требованию.

– Не надо, не трудитесь. Мне скрывать нечего! А вы, скорее всего, тратите свое время впустую из-за глупой выходки ревнивой бабенки. Я даже могу назвать вам ее имя и готов поспорить, что угадаю! Впрочем, как знаете…

– Спасибо. От кого бы ни поступил сигнал, а мы должны его проверить. Приступайте!

Сотрудники, услышав последнее слово, затопали у нее над головой. Заскрипели двери, и даже в бельевой ящик дивана, судя по звукам, кто-то не поленился заглянуть. Впрочем, обыск – а это был именно он – длился недолго. Вскоре топот ног переместился во двор, который, судя по звукам, тоже осмотрели. Бегло, но внимательно. Гараж, сарай и даже как будто погреб – в какой-то момент Тамара услышала копошение чуть ли не рядом с собой. Застыла, вся сжавшись в комочек. Потом сообразила: ее закуток расположен отдельно, за каменной кладкой печи, упирающейся в землю. Чтобы попасть в него, надо знать, где находится отдельный вход и что он вообще существует.

– А это, господин Латонин, как вы объясните?

– Это? Белье женское, нижнее. Комплект, одна штука. В бане, поди, нашли?

Тамара беззвучно ахнула: вот про что она забыла! Про свой комплект белья, в котором парилась в бане, а после постирала и оставила сохнуть на веревке в парилке.

– Но меня ведь, если не ошибаюсь, обвиняют в укрытии беглой каторжницы, а не в нарушении обета безбрачия? – тем временем иронично напомнил Егор. – В последнем грешен, не отрицаю. Но, по-моему, имею на это право, как всякий свободный мужик.

– Свободный или беспокоящийся о пропавшей любовнице?

– А одно другому не мешает. Некоторые народы даже по нескольку жен имеют на законных основаниях, так что… Физиология и любовь – это разные понятия.

– Как сказать… Вещи мы забираем на экспертизу, – после небольшой паузы постановил следователь (а кто еще это мог быть, судя по содержанию разговора?).

– Валяйте. Больше, к сожалению, вам ничего предложить не могу. Хотя еще недавно, Сергей Анатольевич, я был готов предложить вам свою помощь. Помимо исподнего.

– А я, Егор Александрович, еще недавно говорил вам, что сумею справиться сам, – не менее ядовито ответил следователь. – Впрочем, справедливости ради вынужден признать, что помочь вы мне в самом деле смогли, и существенно. И даже последнюю новость могу сообщить, выданную мне на мой запрос: по сводкам ОВД одного из районов города, позавчера ночью якобы от отравления паленым алкоголем у себя в квартире скончался пенсионер. Угадайте, кем он был по профессии?

– Гримером, я полагаю?

– Именно. Так что мы будем тщательно прорабатывать и эту вашу последнюю версию. Но если вдруг выяснится, что гражданка Затонова действительно укрывалась где-то здесь, и если эксперты обнаружат ее отпечатки пальцев…

– Да что за бред?! Конечно же обнаружат! Потому что Томка бывала здесь, и в последний раз – незадолго до праздников.

– Если обнаружат свежие отпечатки ее пальцев, то ваши заслуги вас не спасут, – бесстрастно договорил следователь. – А теперь разрешите откланяться. О результатах экспертиз, в том числе и белья, вы будете осведомлены дополнительно.

– По телефону? Или приедете ровно в полночь на «воронке»?

– Как получится. Всего хорошего.

– И вам тоже. Не могу сказать, что был слишком счастлив вас видеть, но зла не держу.

Тамара не могла этого увидеть, но каким-то внутренним чутьем поняла, что после некоторой заминки мужчины все-таки пожали друг другу руки. А потом топот ног возобновился и стих во дворе, сменившись вскоре шумом отъезжающих машин. Еще через пару минут Тамара услышала, как вернулся выходивший проводить их Егор. Но отчего-то не поспешил ее выпустить, а, судя по шагам, неторопливо обошел всю комнату. Не зная, что у него за причины для этого, да и вообще как открывается этот люк у нее над головой, Тамара продолжала сидеть тихо, как мышка. До тех пор, пока ее укрытие наконец-то не отворилось и хлынувший туда свет не заставил ее зажмуриться.

– Ну все, давай вылезай. – Подавая Тамаре руку, Егор заговорил отчего-то вполголоса. И ее тоже предупредил: – Только тише.