Татьяна Шахматова - Убийство онсайт

— Вы только не удивляйтесь завтра, когда придете на работу. У нас в офисе есть некоторые… ммм… порядки, — продолжил наш провожатый.

— Простите, Анатолий… — начала Вика.

Но парень тут же поправил ее:

— Анатоль. Прошу прощения, это нерусское имя.

— Нерусское? — делано изумилась Вика.

— Мой дед был из ссыльных поляков, и хотя я вырос под Самарой, в нашей семье сохранились традиции, — заявил Анатоль с гордостью.

Мы с Викой переглянулись. На некоторое время повисла тишина.

— Не смущайтесь, вы меня не обидели, — проговорил потомок ссыльных поляков с французским именем, которое он, кажется, считал польским.

Голос его снова звучал дружелюбно.

— А какие обязанности у вас в офисе, Анатоль? — поинтересовалась Вика, пропустив последнее замечание мимо ушей.

— Я тимбилдер, — заявил парень.

— Что это значит? — тупила Вика. Думаю, ей тоже стало интересно, действительно ли с этим чуваком что-то не так или мы просто устали с дороги. Сомневаюсь, что слово «тимбилдер» было ей, неплохо владеющей английским, незнакомо.

Анатоль посмотрел на нас изумленно, мол, ну вы даете, ребята, но сочтя, наверное, что у продажников свои причуды, пояснил:

— Тимбилдинг — это от английских слов «команда» и «строить». Что-то вроде строительства отношений. Вот. В общем, не суть.

— А в чем суть? — Вика приподняла бровь и даже наклонилась вперед, стараясь встретиться с парнем глазами в зеркале заднего вида.

— Суть в позитивном климате, который я создаю в коллективе…

Позитивный — раз.

— То есть вы психолог? — перебила Вика.

— Хорошо, пусть будет психолог! — снисходительно согласился Анатоль, явно не намереваясь спорить с этим динозавром человеческой цивилизации, не знающим волшебных слов-заклинаний современного бизнес-мира.

— Тут полная толерантность и позитивность, как видите, — проговорил Анатоль, показывая на костел и мечеть, стоящие недалеко друг от друга на одной улице.

Позитивность — два.

Мы уже ехали по Кито. Однако удивило нас не это соседство, в России таких примеров толерантности тоже немало. Тут было другое. Прямо напротив костела на желтой кирпичной стене в огромном граффити-сердце зависли два имени: Карлос + Диего. Я прочитал еще раз. Нет, ошибки быть не могло: два мужских имени смотрели прямо в окна правого нефа культового католического сооружения.

— Я же говорю — позитивность и толерантность, — проследил за моим взглядом Анатоль и широко улыбнулся толстыми масляными губами, которые выглядели так, будто он на бегу съел парочку куриных крыльев из фастфуд-кафе и забыл воспользоваться салфеткой.

Уже через десять минут мы оказались в центре Кито рядом с нашей гостиницей, где Анатоль проявил чудеса и позитивности, и толерантности. Пока мы вдвоем с таксистом корячились с тремя чемоданами и двумя сумками — куда только Вика набрала столько нарядов? — тимбилдер стоял в стороне, сложив руки на груди, наблюдая за нами с видом радостным и беспечным.

— А что вы говорили про порядки в офисе? — подошла к нему Виктория.

— Завтра все увидите, — загадочно улыбнулся Анатоль и протянул мне небольшую белую карточку. — Завтра вас подключат ко всем корпоративным чатам и выдадут местные симки. Связь здесь дорогая, так что роуминг лучше отключите. Завтра и послезавтра у нас последние рабочие дни перед длинными выходными. Впереди четыре дня отдыха, так что приходите, познакомитесь, осмотритесь. А сейчас отдыхайте, у вас удобнейшие комфортабельные апартаменты.

Удобнейшие — три. Пасьянс сошелся.

Попрощавшись, парень быстро скрылся за гигантским развесистым деревом с необъятным стволом, которое занимало не меньше половины скверика прямо напротив нашего дома. Названия дерева, как и всех остальных растений, которые попались нам сегодня на пути, я не знал. Умная Алиса, для которой я сфотографировал это тропическое великолепие, судорожно, но безрезультатно шарилась по закромам своей электронной памяти, подобно заправскому наркоману впадая в роуминговый экстаз. Помня о предупреждении Анатоля, я отменил запрос и отключил роуминг.

Оказывается, в моей голове помещается целый гербарий, о существовании которого до этого момента я даже не подозревал. Он включал цепь ассоциаций. Скажут, к примеру, «бордовая дачная астра высунула свою любопытную лохматую голову в щель между досками щербатого забора нашей соседки тети Кати» — и все, образ готов. Тут тебе и дачный поселок, и цветник, разбитый бодрой дебелой пенсионеркой, петух у забора горланит, мухи жужжат, стрекозы машут радужными крылышками, хозяева на веранде пьют чай. А если я услышу: «рыжиков собрали в ельнике видимо-невидимо», и за шиворотом станет будто сыровато, как если бы разлапистая кряжистая ель стряхнула под свитер утреннюю росу.

Сейчас же я совершенно четко ощущал себя не в своей тарелке, потому что не знал даже самой базовой информации об этом незнакомом и удивительном мире вокруг.

От размышлений и безрезультатной возни с телефоном в поисках ответа меня отвлек вопрос Виктории. Оказывается, она тоже следила за речью Анатоля и считала слова: кое-чему я у нее научился за годы совместной работы.

— Он сказал: удобнейшие комфортабельные апартаменты? — Она сделала круглые глаза.

Мы переглянулись.

— М-да, полный позитив, — вздохнула Вика.

В общем, если судить по их массовику-затейнику, в этой фирме работает странный народ.

На следующий день мы не увидели ни самих айтишников, ни их офиса, ни города, потому что все наши планы разрушил джетлаг. А если по-русски — рассинхронизация, да простят меня греки за дополнительные приставки к слову «хронос». Наш с Викой собственный хронос так серьезно не совпал с часовым поясом Эквадора, что размазало нас конкретно. Нахождение на высоте в три тысячи метров ситуацию нисколько не облегчало, а как раз даже наоборот. Лопнувшие сосуды в глазах, одышка, сонливость и головная боль оказались только верхушкой айсберга. Ближе к вечеру я нашел силы выползти до небольшого магазинчика в конце нашей улицы имени какого-то местного чувака Карлоса Тобара. Обратно я вернулся с трудом: ноги казались слоновьими, голова кружилась.

— Кислородное голодание, — констатировала Вика.

И пожаловалась на свои неприятности:

— Все, я осталась без тоналки, без шампуня и без бальзама для волос! — Ее огромная косметичка не пережила нашего путешествия, равномерно окрасившись в цвет детской неожиданности: несколько полиэтиленовых тюбиков взорвались, не выдержав перепада высот. Кремы, шампуни, какие-то бальзамы неведомого назначения, лосьоны с маслами, масла с лосьонами, тени, гели: все это смешалось в сладко благоухающую массу, сильно портившую Виктории настроение.