Макс Коллинз - Агата и тьма

Вскоре после этого он перенес несколько микроинсультов, но, насколько знала Агата, продолжал работать с обычной самоотдачей, выступая свидетелем на судебных слушаниях, проводя вскрытия и непрерывно заполняя картотеку фактами и теориями. 17 декабря 1947 года неизменно аккуратно одетый сэр Бернард Спилсбери открыл газ в маленькой лаборатории в том же коридоре, где была аптека, в которой когда-то работала Агата.

Инспектор Гриноу от подобной меланхолии не страдал. Проработав тридцать восемь лет, он покинул Скотланд-Ярд в 1960-м. Возглавляя район № 1, включавший в себя Вест-Энд и Сохо, он долго оставался «шефом» и для копов, и для преступников.

Газета «Дейли экспресс» писала по поводу отставки Гриноу: «Список его успешных расследований, включая печального знаменитого Ночного Потрошителя, может поспорить с любыми силами правопорядка мира. Одно можно сказать точно: у преступного мира сегодня праздник».

Агата Кристи Маллоуэн прожила долгую, счастливую и успешную жизнь рядом с Максом Маллоуэном. Пьеса «Мышеловка» затмила «Десять маленьких индейцев» и шла в Вест-Энде постоянно.

Незадолго до смерти, в 1976 году, Агата разрешила издать роман о Пуаро [11] «Занавес: последнее дело Пуаро». , написанный во время бомбежек Лондона. Он стал бестселлером, а смерти бельгийского детектива «Нью-Йорк таймс» посвятила длинный некролог. Роман с мисс Марпл [12] «Спящий убийца». , написанный и засунутый под сукно тогда же, был издан вскоре после смерти автора и тоже стал бестселлером.

Агата Кристи бессмертна, а Гордон Камминз и его преступления, как и Стрелок миссис Маллоуэн, разделил участь всех кошмаров, став неприятностью, которую забываешь по пробуждении.

Автор предупреждает: читателю не рекомендуется знакомиться с этим биографическим очерком до окончания чтения романа.

В моих предыдущих, основанных на исторических фактах романах серии, которую кое-кто назвал «катастрофической», реальные авторы детективов фигурировали в качестве лиц, расследующих преступления, часто действуя в антураже и ситуациях, существовавших в реальности: например, Жак Фатрелл [13] Жак Хит Фатрелл (1875–1912) — американский журналист и писатель, автор детективных произведений о профессоре Ван Дузене по прозвищу «Мыслящая машина». на «Титанике» и Эдгар Райс Берроуз [14] Эдгар Райс Берроуз (1875–1950) — американский писатель, создатель Тарзана и Марсианского цикла о приключениях Джона Картера. в Перл-Харборе во время атаки японцев. Агата Кристи, конечно же, действительно жила в Лондоне в период бомбежек. Моменты ее повседневной жизни: работа в аптеке, писавшиеся в тот период произведения, привычки — имеют четкую фактическую основу.

Агата Кристи была настоящей волшебницей — и в этой книге цирковой номер состоял в попытке подать историю подлинного преступления в форме традиционного детектива. Насколько мне это удалось — судить читателям, однако сам процесс создания был из тех задач, которые, наверное, понравились бы миссис Маллоуэн.

Реальные преступления, описанные здесь, были зверскими убийствами на сексуальной почве, что создает резкий контраст с образом симпатичной Агаты Кристи (не вполне отвечающим действительности, на мой взгляд), однако на этих страницах я стремился, помимо прочего, поразмыслить по поводу реальности и вымысла и роли детективов и криминальных романов в жестоком мире. В то же время я надеялся не запятнать память об Агате, не излагая материал таким образом, который она сама сочла бы проявлением дурновкусия.

Серия убийств, совершенных так называемым Ночным Потрошителем, действительно имела место в указанное время, и основные факты этого дела здесь сохранены — насколько сие позволяли противоречивые источники и отдаленность во времени. Я счел нужным оставить преступления Гордона Камминза в должном временном промежутке, не перенося их в разгар бомбежек, как можно было подумать по названию книги. Однако книга — результат вымысла, так что я позволил себе некоторые вольности, в том числе и сдвинув определенные события так, чтобы сюжет развивался более динамично.

Хотя участие Агаты Кристи в расследовании убийств Ночного Потрошителя выдумано мною, создательница Эркюля Пуаро и мисс Марпл в тот период действительно работала рядом со знаменитым патологоанатомом сэром Бернардом Спилсбери в больнице колледжа Лондонского университета. То, что гении криминалистики — прославленный автор детективов и отец британской судебной медицины — действительно познакомились друг с другом в тесной рабочей обстановке в момент, когда эти двое одиноких немолодых человека были разлучены с супругами, послужило отправным моментом сюжета.

Я создал этот роман в знак любви к Агате Кристи, чьими произведениями (и жизнью) я восторгаюсь. Поскольку меня в ходе писательской карьеры причисляли к школе «крутых» детективщиков, такой выбор главной героини моим читателям может показаться странным. Однако я должен сказать, что считаю Кристи не «милым» писателем, но суровым повествователем, чей взгляд на жизнь гораздо жестче, чем у большинства «черных» авторов, и чьи основные герои — Пуаро и мисс Марпл — при своей обманчивой внешности оказываются такими же безжалостными и иногда мстительными, как Майк Хаммер [15] Майк Хаммер — герой Микки Спилейна, образчик детектива — крутого мачо. или мой собственный Нейт Хеллер.

С двумя «крутыми» авторами, которыми я восхищаюсь, Микки Спиллейном и Эрлом Стэнли Гарднером Кристи объединяет огромный успех и малое признание их заслуг. Этих невероятно популярных и влиятельных писателей считают примитивными рассказчиками, и даже похвалы почитателей зачастую оказываются двусмысленными и снисходительными. Надеюсь, что на этих страницах мне удалось хотя бы отчасти показать, насколько серьезным и талантливым писателем она была.

Многие считают Кристи загадочной фигурой — и я надеюсь, что портрет, изображенный на этих страницах, отдал ей должное, в какой-то мере вернув к жизни.

Книги о жизни и работе Кристи часто противоречивы в отношении дат. Даже Агата и ее супруг Макс Маллоуэн противоречат друг другу в своих автобиографиях относительно того, когда именно Макс уехал из Лондона, чтобы служить в Северной Африке. Но я и без того позволил себе некоторые вольности, которые выходят за рамки противоречий, обнаружившихся в моих источниках.

Первый пример такой авторской вольности — то, что я передвинул вперед во времени написание и постановку неудачно названных «Десяти негритят», дабы они совпали с убийствами Ночного Потрошителя; содержащиеся здесь сведения о проблемах, возникших у Кристи из-за бестактного названия и последовавших затем изменений, соответствуют истине. Театр «Сент-Джеймс» действительно пострадал от бомбы в 1943 году, и спектакль пришлось перенести.