AlmaZa - Поперчить посахаренное [СИ]

— Главное не внешность? Скажи это мужчинам, для которых я пустое место, — Дохи подумала. — Жирное и неприглядное место. Пустым меня назвать трудно.

— Просто мужчины — похотливые и бездушные сволочи, — Хёна вторые сутки внушала себе это, чтобы не реагировать на БиАя и не откликаться сердцем на очередную его игру. Но стоило о нём подумать, как после звонка он вошёл в аудиторию и снова примкнул к их трио.

— Ну что девчонки, готовите пипидастры?

— Пипидастры? — Дохи напряглась, вспоминая слышанное где-то слово. — Это собиратели пыли?

— Главный собиратель пыли — это ты, — повел в бок верхней губой Ханбин. — Потому что более завалявшегося за ненадобностью предмета в университете нет.

— Да без меня столовая бы разорилась, знаешь, как рады мне буфетчицы?

— Может им тебя и трахнуть? — предложил БиАй. Дохи насупилась, не собираясь рассматривать смену ориентации, как выход из поражения в личной жизни. Парень посмотрел на двух других подруг. — Собираетесь в столовую? Что насчёт присесть за наш столик?

— Что?! — едва не проглотила язык Джинни. — Так, всё, выкладывай, чего тебе нужно? Это уже перегиб. Ты сажаешь за ваш столик только тех, кого разводишь.

— Я сажаю за наш столик избранных, Джинни, — улыбнулся он. — А ты вполне могла бы ею быть, если бы не променяла нас в прошлом году на свой кружок зачморышей. Может, тебе там легче выделяться и казаться крутой? — Девушка посмотрела на него, но подумала о своём. Когда она отшила его — лишилась общения богатых ребят, ведь все они были его друзьями, а Джинни противопоставила себя связавшись с некрасивой Дохи и бедненькой Хёной. Несмотря на красоту, девушка была из семьи ниже среднего уровня по достатку, так что естественно, когда на неё клюнул король университета, у Хёны снесло крышу, и до сих пор она не могла её окончательно поставить на место. А потом появился Шуга, и Джинни стала с ним встречаться, обыкновенным, простым парнем без толстого кошелька, без идеальной внешности, без двух метров роста и даже без машины. И её всё устраивало, ради него она запихнула куда подальше свои амбиции и свою неугомонность, свою любовь к показухе, которая была, между прочим. Со школьными подругами она когда-то только и делала, что мечтала о женихе на зависть всем. И когда выбирала платье на выпускной условием было, чтобы «лучше всех!», и Намджун объехал с ней пол-Сеула и всех портних, чтобы Джинни покорила школу. В душе она, пожалуй, так и осталась той избалованной девочкой, которой хочется превзойти других и что-то доказать. Откуда это бралось? Оттуда, что ей никогда в жизни, до сих пор не дали ничего решить самой, добиться самой. Ей всё давала семья, готовое, и самым смелым поступком было начать встречаться с Юнги, которого она в результате сильно полюбила. Многие могут считать, что когда в сердце поселяется любовь, то она лишает каких-либо других чувств и размышлений, но на самом деле всё было иначе, когда от природы присущи какие-то сильные черты, подавить которые нелегко. Те же самые амбиции. Джинни могла любить Юнги и страдать без него, но привести его в университет и чувствовать при этом счастье не получилось бы. Потому что мимо бы прошла какая-то лохудра с БиАем и, хоть ей даром не дался этот БиАй, Джинни бы ощутила себя проигравшей. «Это детство, Джин, — сказала она себе, отбрасывая эти мысли. — Какая разница, что имеют другие, что думают другие? Важно то, что нужно тебе самой!». Пропустив полминуты вакуума в голове, она додумала: «А мне нужно хоть раз утереть кому-нибудь нос. Кому этого не хочется? Даже вроде бы смирившаяся со всем Дохи мечтает однажды проорать о том, что у неё был секс. Все люди хотят уважения, но к сожалению, чаще оно выражается завистью, потому ей радуются». БиАй прервал тишину: — На самом деле, я просто не хочу, чтобы Бобби садился к вам, хватит ему тереться с неудачниками. Поэтому лучше пересядьте вы две, — кивнул он Джинни и Хёне.

— Без Дохи? — уточнила сестра Намджуна. — Ну уж нет. Мы либо втроём, либо никак.

— Анжелина может накрыть наш столик, а потом убрать его, — язвительно улыбнулся той БиАй.

— После того, как ты постелешь для нас с тобой постель, а потом уберешься, сделав своё дело, — с вызовом посмотрела на него пухленькая студентка.

— Я не пластический хирург, так что в области тебя у меня никаких дел нет, — отсалютовав от виска, он ушёл.

Набрав еду на поднос, Бобби, как и предсказывал БиАй, подошёл к столику Джинни, и опять навис над Чану, севшим рядом с той.

— Сиди, — взяла одногруппника за рукав девушка. Бобби свел брови. — Сиди, не уходи. — Чживон стукнул ногой по ножке стула, на котором сидел Чану. — Не уступай ему. Не уступай! Чану! — схватила Джинни воздух, где только что сидел парень, и вот его уже не было. Бобби поставил свой поднос и опустился рядом, улыбнувшись.

— Я думала, что ты хоть что-то вчера понял.

— Что у тебя есть неплохие друзья.

— Вот именно, — гордо вздернула нос Джинни. — Мне позвонить ему прямо сейчас, или уйдёшь сам?

— Я сам ему позвоню, на следующей неделе, — спокойно сказал Бобби.

— Что? — теряя голос, пискнула студентка.

— В субботу баскетбол, поэтому я не могу рисковать руками. Подведу команду, — объяснил он, зачерпнув в ложку суп. — У меня и так ещё плечо не совсем в норме, но обезболивающих на игру хватит, — поев немного под ошарашенным взглядом Джинни, Бобби продолжил. — А потом я могу с ним подраться, если без этого он не перестанет вмешиваться.

— Ты больной? — прохрипела девушка.

— Я не привык отступать. Если я чего-то хочу — я добиваюсь.

— Я не брошу Юнги, ты понимаешь? Никогда не брошу. Даже если ты меня похитишь, закроешь на сто замков и будешь держать в ожидании, что я захочу с тобой встречаться — ты не дождёшься. Впрочем, тебе, кажется, нужно не это, а потрахаться, как и твоему другу. Почему бы не найти для этого другую?

— Потому что я не хочу другую, — он повернулся к Джинни, посмотрев ей в глаза. — Достаточное основание?

— Запихни себе своё «хочу» в жопу, Бобби, — отвернулась девушка, почувствовав, как её обдало жаром. Этот гонщик, задира и нахал действительно хотел её, и одним тоном он сумел передать, насколько велико его желание. Хотя это и без того было понятно по всем его действиям. — Не смей больше утаскивать меня силой.

— Почему? — Джинни стиснула на ложке пальцы до побеления. — Ладно, не буду, — заметив это, принял просьбу Бобби. — Просто… понимаешь, у нас с БиАем разные взгляды на жизнь, хоть мы и друзья. Его веселит, когда девушки соглашаются, отдаются по доброй воле, он в сотый раз обзывает кого-то шлюхой, потому что она сдалась… как будто это её вина, и она не должна была реагировать на его ухаживания. Я никогда не взваливаю вину на девушек, — Бобби промокнул губы салфеткой, доев, и стал подниматься. — В конечном итоге любое «да» — это одобрение быть поиметой, которое и делает девушек распутницами. Мне не нужно «да». Сопротивляйся и до последнего говори «нет», не соглашайся, оставляя совесть чистой, — Бобби улыбнулся. — После меня не становились шлюхами. Я сволочью — да, но твоей вины ни в чем не будет точно.