AlmaZa - Три цвета надежды [СИ]

— Спасибо. Я поеду, — достав из заднего кармана пачку наличных, он отсчитал несколько крупных купюр и положил рядом с полупустой бутылкой минеральной воды.

— Не многовато? — на глаз определила Нури количество.

— Ну… — растерялся Джей-Хоуп немного. Сколько лет пользовался таким способом получения секса, а научиться ровно давать деньги женщинам за это не смог. — На всякие мелочи…

— Не волнуйся, я не бедствую.

— А я не жадничаю, — выкрутился парень и, послав воздушный поцелуй, вышел из премиум-номера борделя.

Сменивший Чонгука с утра Шуга почти не вступал в диалог с Юной. Ему она казалась слишком необычной, другой породы, из богатых, с которыми он не знал, как общаться. И дело было не в наличие у неё счета в банке, а в том, что она, действительно, выточилась под влиянием этого фактора. Она вела себя, как леди, чуть надменно, с осанкой, поступью, литературной речью без изъянов. Поэтому когда она начала готовить себе завтрак, а не потребовала привезти готовый из ресторана, Шуга удивился, поглядывая краем глаза. Юна с ним тоже первой не заговаривала, такое ощущение, основываясь на принципе «нас друг другу не представили». Она пока ещё держала себя в руках, ожидая, что ситуация прояснится уже сегодня, и была в этом права. Хосок намеревался после обеда заехать и поговорить с ней при новых обстоятельствах, объяснить, что если она не напишет отказ от брака с подписью, то рискует очень нескоро отсюда выйти. Чем ещё угрожать ей он пока не придумал.

Шуга, демонстрируя строгий надзор, вскипятил чайник и уселся чаёвничать рядом с обедающей Юной, уткнувшись в телефон, чтобы не смущать ни её, ни себя. Найдя в контактах Джинни, он подумал немного и решился: «Привет!» — отослал он сообщение. Спустя полминуты мучительного ожидания, приватный чат отозвался: «Привет!» (улыбающаяся скобочка). Юнги потер пальцами экран. Ага, улыбается. С чего бы? Рада, что он написал? Бред, она всегда жизнерадостная. Он набрал текст снова: «Как дела? Как тест?». «Вроде хорошо написали. Откуда ты про него знаешь?». «Ты же вчера сама сказала, что будешь к нему готовиться. Чем занимаешься?». «А-а, ну да! Точно. Еду домой». Шуга застопорился. Что дальше? Вводные темы исчерпаны, заговорить о погоде и настроении — завести в тупик. Черт, ну он же в две секунды кадрит девчонок на дискотеках, в кафе и даже на улицах. Почему Джинни сестра Рэпмона! Это так усложняет… или всё-таки не это? «Что вечером будешь делать?» — вновь решился он. Заминка. «Да пока планов не было». «Не хочешь выпить чаю где-нибудь?» — стиснув зубы, как будто отпиливал кусок храбрости от глыбы гранита, настрочил Юнги. «С сахаром?» (скобки растянулись на полстрочки). Шуга выдохнул, облизнув губы: «Не без него. Килограмм под шестьдесят хватит?». «Не слипнется?». «А ты не размешивай». «А что с ним тогда делать?». Юнги вдруг ощутил прилив возбуждения и между его лопаток выступил пот. Что с ним делать! Класть. В постель. Черт! Это же Джинни, Джинни! С ней такое нельзя. Какая ещё постель? О чем он вообще? «Ау! Так во сколько?» — очнулся он от сообщения, увидев по времени, что молчит уже семь минут. «Освобожусь после восьми. Ближе к этому времени тебя наберу». «Хорошо» — тут же подтвердила она вместе с желтым румяным смайликом. В этот момент послышалось ковыряние ключей в двери. И он и Юна подняли лица. Явился, наконец, Чон Хосок.

Со своей пока ещё невестой Джей-Хоуп прошёл в зал и, не прикрывая двери — от друзей секретов нет — сел по одну сторону журнального столика, указав на стул напротив, по другую сторону. Юна опустилась на него, поджав губы.

— Ты не удивлена? — для вступления задал вопрос молодой человек.

— Я поняла, что это сделал ты. И знаю почему. Но это так глупо…

— Для тебя — может быть, но я твердо намерен остаться холостяком в ближайшие лет десять, так что, прости, твоя несговорчивость привела к этому. Я ведь предложил тебе отказаться по-нормальному, объяснив своё положение.

— Хорошо, вот ты меня «пленил», — Юна закинула ногу на ногу, почти как деловая дама. Только налёт неопытной студентки престижного вуза с неё ещё не сошёл, и эта бизнес-замашка в голосе звучала притянуто. — И что дальше?

— Я буду ждать, пока ты откажешься от брака со мной, — сложил домиком пальцы Хосок, наклонившись вперед, локти на коленки и пронзительный взгляд крестного отца мафии в упор.

— А если не откажусь? Останусь навечно похищенной? — хмыкнула Юна.

— Ну а что? Столько сказок есть про принцесс, заключенных в башню… А у тебя даже длинной косы нет, чтобы скинуть её спасителю, так что, предполагаю, что проторчать придётся до старости, если не прижмёшь свою гордость.

— А если меня это не страшит? — пожала она плечами.

— Блефуешь? Хочешь меня убедить в том, что тебя устроят десятилетия взаперти? Ты вроде бы не жила настолько в золотой клетке, чтобы радоваться даже такой перемене в жизни.

— Я и не радуюсь. Я смиряюсь, — её взор переместился за спину собеседника, в коридор, где Шуга прошёл с кухни в туалет, весь в своих мыслях, не подслушивающий и не вникающий в проблемную диалектику сосватанных. Отвлекшаяся, она вернулась глазами к Джей-Хоупу.

— Какая же ты… покорная! Твоя рабская психология завязает у меня на зубах! Почему нельзя быть живее, независимее? Какого черта тебя так прёт подчиняться другим? — Юна лишь развела руками.

— Считай это философией моей жизни. Если долго сидеть на берегу и смотреть на реку, однажды увидишь проплывающий труп врага. Знаешь такую мудрость? — Хосок цокнул языком, щелкнул им же, фыркнул и откинулся на спинку, крутанув глазами в жесте призревающего возмущения. Если бы он бездействовал и смотрел на реки, поляны, леса, луга, песчаные пляжи и дороги, то по всем этим местам уже валялись бы части его трупа, а не врага, который хитер, опасен, предусмотрителен и не так блаженен в лучших традициях китайских стратагем, как хотелось бы Юне.

— Тупой гандизм [1] Гандизм — философия Махатмы Ганди, призывавшего бездействовать и не противопоставлять насилию насилие. Лучшим способом добиться своего он считал прекращение сопротивления и спокойное выжидание результата. ! А если я применю что-нибудь похуже испытания четырьмя стенами?

— И что же? — поёрзала девушка, кашлянув с закрытым ртом, где-то в горле, будто всё-таки начала нервничать, но подавила эту вспышку. Но не сможет же она держать себя в руках долго? Она же слабый пол.

— А ты сама подумай. Ты в моей власти. И совершенно беззащитна.

— Ты не будешь меня насиловать, — тут же нашла она объяснения тому, почему страх не должен приблизиться. — Потому что рано или поздно меня отпустить придётся, а если ты меня… испортишь, то вынужден будешь жениться. Или же тебе придётся меня убить. А убивать меня ты не будешь и подавно.