AlmaZa - Три цвета надежды [СИ]

— У неё была склонность к такого рода утехам…

— А та женщина из управления природными ресурсами, что брала взятки, позволяя строиться нарушающим нормы производствам в непозволительных местах? Очень порядочная и серьёзная была, между прочим.

— Хоуп, они были УЖЕ женщины. Причем преступные, которых нужно было разоблачить и посадить за решетку. Юна что сделала тебе и мне? А людям? И она молодая, невинная девушка, — Джин вытащил из кармана мобильный, мечтая, чтобы его вызвали скорее в кабинет, какой-нибудь нетерпеливый клиент. Но телефон молчал.

— В этом я как-то сомневаюсь теперь, — нахмурился Хосок, скорчив мину.

— Но точно мы знать не можем.

— Вот и узнай!

— Хоуп, б… блин! Не выводи меня из себя, — спокойно притом изрек Джин, удержавшись от брани.

— А то что, сверло в нерв вставишь? — Хосок перешел на интонацию просителя, сложив молитвенно ладони на столе и изображая вот-вот разрыдающегося. — Подумай о нас, благодетель ты наш! Я не прошу тебя доводить всё до конца физически, но пусть она влюбится в тебя. Пусть откроется, воспылает чувствами, ты можешь, ты же вра-ач! — протянул анекдотично Джей-Хоуп, заставив товарища улыбнуться.

— Да-да, если я врач, значит, исцеляю силой взгляда и творю чудеса, да?

— Именно! И уж одно каменное сердце ты растопишь, размягчишь это твердолобие и, кто знает, вылечишь фригидность.

— Да с чего ты взял, что она фригидная? — сверкнул взором Джин.

— Твой интерес бужу и подогреваю фантазию.

— Да ну тебя… — не дождавшись вызова обратно, молодой человек встал сам.

— Так ты попытаешься? — тот цокнул языком, уставившись в горизонт, открывающийся между двумя высотками напротив. — Я бы сам, но не имею таланта, к тому же, Юна настроена против меня. По моей вине, конечно, но мы с ней уже на ножах, так что… Ты сделаешь это?

— Я после работы так и так туда еду… — Джин сдался, повесив голову и обернувшись на друга. — Но я ничего не обещаю.

— Разумеется, я всё понимаю, — Хосок тоже поднялся, подставляя стул под стол за собой. Они стали расходиться в разные стороны. — Но я в тебя верю! — крикнул он тому в спину. — Медицина всемогуща! — дантист поднял руку прощальным жестом, но даже сзади было понятно, что он смеётся над комментариями Хоупа. — Алмазный бор [6] Стоматологическое сверло высокой прочности. справится с любым препятствием! — угомонившись, парень вздохнул, надеясь, что хоть что-нибудь за последнее время получится, пусть не у него, так хоть у кого-то другого.

Что может сказать парень после того, как поцеловал девушку? Признаться в любви? Предложить встречаться? Отшутиться? Шуга был убежден, что говорить ничего не надо, а надо делать. Но делать что? Попытаться поцеловать снова? Прибежать на следующий день с цветами? Позвонить, и открыто уже, а не с прикрытиями в виде дружбы, пригласить на свидание? Он готов был сделать что угодно, но в запале, сразу после поцелуя; отвага и задор пришлепнулись возвращением Рэпмона, и для того, чтобы начать что-то делать дальше, теперь уже необходимо было объясниться с Джинни. Естественно, она первой этого делать не станет. Юнги вертел телефон в руках с тех пор, как проснулся, но ничего не приходило на ум. Что ей написать? Извинения будут звучать глупо и дешево. Ага, типа он не хотел? Да сча-аз-з! Хотел, и ещё как. Поэтому извиняться — абсолютно «не в тему», он же не собирается отступать. Написать, что его намерения серьёзны и всё такое… Не для смс-ок эта заготовка, такое в глаза надо сказать, как и настраивал себя с самого отъезда из дома Намджуна.

Прокручивая все варианты, Шуга понял, что давненько — примерно ни разу в жизни — не строил отношения, не завоёвывал девушку для того, чтобы она стала его девушкой, а не любовницей на ночь. И как же это делается-то вообще? Пожалуй, нужен был совет, и не дружеский, а подружеский, потому что его товарищи-охламоны начнут смеяться и ёрничать, шутить и стебать, отговаривать от того, чтобы «золотой» ввязывался в любовные сети. А Рэпмон точно может в ухо дать, или просто послать подальше от младшей сестры. Ви вот уже всё знает и, может, даст совет, но совет будет по-экспериментальному, новаторски смел, потому что не проверен опытным путем — у Ви опыта отношений примерно столько же, сколько у самого Юнги — ноль, только со знаком минус. Да, минусовой ноль, потому что у Сахарного хотя бы было пол-Сеула подружек, в которых превратились все его бывшие любовницы, а у Ви духовное общение с женщинами проходит теоретически, в его голове, без их участия. С них достаточно регулярного секса. Вот такая суровая романтика.

Вспомнив то, что ему обещали подлатать и вернуть куртку, он немного оживился и решил совместить приятное с полезным. Поднявшись, наконец, к обеду с кровати, Юнги побрел по улицам к кафе, которое должно было вскоре открыться, а, значит, там уже и будет Хана, девушка, которую он записал себе в приятельницы, хотя между ними даже ничего не было — таких подруг, кстати, у Шуги тоже было полно. С ней можно было бы поболтать и посоветоваться, вытянуть из неё мнение и женскую точку зрения на то, как должны начинаться ухаживания, или чего ждут дамы после того, как их вдруг поцеловали? Хотя они с Джинни совершенно разные. Хана тихая, усидчивая и стеснительная, а Джинни, хоть и невинна, как новорожденный ягненок (а может чуточку меньше), всё-таки шебутная девчонка, с нравом, знающая, что хочет, неугомонная непоседа.

Ветерок был несколько прохладным, и он шел, сунув руки в карманы джинсов, слегка вжав голову в приподнятые плечи и стараясь не зябнуть. Он ничего не накинул, потому что шел за курткой, а таскать ещё одну в руках не хотелось. Шуга любил быть налегке, чтобы суметь среагировать на что угодно. Впрочем, иногда подручные средства в виде арматуры или бейсбольной биты здорово способствуют выходу из сложных ситуаций, лучше, чем пустой кулак.

Ещё не дойдя до той точки, откуда силуэты становятся четко различимыми, Юнги увидел розоватую блузку официантки и безошибочно угадал, что это его знакомая. По мере приближения кафе открывало свои пустоты: единственный занятый столик зацвел щебечущей за ним парочкой, и их обслуживала не Хана. Хана стояла у бара, читая какую-то книгу, лежавшую на нем же. Вырабатывающийся рефлекс официанток каждые несколько минут поднимать взгляд, чтобы обнаружить новых клиентов или призыв уже сидящих помог Шуге быть быстро обнаруженным. Едва поймав взор знакомой, он улыбнулся и поднял руку, приветствуя её, после чего присел на стул, озаренный солнцем, вытянув ноги под столик и сложив руки на пряжке ремня. Хана тут же захлопнула книжку и, махнув в ответ, обежала барную стойку, вытащила откуда-то из-за неё куртку парня и поспешила к нему, смущенно улыбаясь.