AlmaZa - Три цвета надежды [СИ]

— Я растяпа исключительно в частной жизни, на работе я сосредотачиваюсь, — Джин огляделся, найдя, что вполне всё вытер, и сел на стул снова. Девушка смотрела на него с непередаваемой надменностью и издевкой.

— Я так и думала, что дальше бравады дело не пойдет. На словах ты просто герой-любовник, да? Каждый раз при встрече жрёшь мои ноги глазами, а когда я открыто предлагаю их рассматривать, ты вцепляешься в еду и жрёшь её, — цокнув языком, Юна отвернулась, подперев изящным жестом подбородок. — За это я всегда не любила мужчин: женщины у них в порядке ценностей слишком далеки от первого места. Зачем же нам ставить вас на пьедестал?

— У меня еда идёт вперед секса по вполне прагматическим задумкам, — дожевав очередную порцию, ответил Джин. — Голодный мужчина слаб, куда ему лезть в какие-то физические упражнение? Наелся — пожалуйста.

— Ты наелся? — бросила ему Юна, приподняв одну бровь.

— Ты расцветаешь прямо на глазах, — облизнул он губы, отставляя блюдо. — Ты точно девственница?

— Можешь не сомневаться. Дерзость не зависит от интимного опыта, — девушка забралась на кровать, и взгляд её как будто манил следом. — Знаешь, что ещё я знаю о мужчинах? Что если лечь безвольно, предоставляя себя в их распоряжение, то они не берут. Им не хватает смелости и отваги, или интриги… не знаю.

— Это где же ты таких дураков видела? — хмыкнул Джин.

— Да все вы.

— Хочешь поспорить?

— Хочешь проверить? — они вновь встретились глазами. Юна расстегнула верхнюю пуговицу блузки. — Ты не сможешь со мной переспать, — она легла на спину и, сомкнув пальцы на диафрагме, уставилась в потолок. — Смотри, я не сопротивляюсь, лежу и жду. Бери.

— Попытка взять на слабо? — Джин поднялся и подошёл к кровати.

— Предупреждаю: я не издам ни звука, ни стона, не изображу никаких эмоций на лице. Шевелиться сама тоже не буду. Как тебе такая партнерша?

— Если бы я был алчным, я бы поспорил на хорошие деньги, что издашь звуки, и эмоции появятся.

— Ну, если ты начнешь меня лупить, то я закричу рано или поздно, конечно, — уточнила Юна.

— Нет, ты завопишь от удовольствия.

— Понты, — быстро посмотрела на него девушка и опять вернула взгляд к потолку. Вздохнув, Джин взялся за пуговицы своей рубашки. Она нравилась ему внешне, она совершено не нравилась ему внутренне. Насчет её невинности он по-прежнему сомневался — не врёт ли? До конца он доводить не обязан, но конец как-то возбудился в ходе диалога. И если он её всё-таки совратит, то проблема Хосока решится сама собой. Кто возьмет настолько скомпрометированную невесту? Только не в том высшем обществе, откуда господа Чоны. Поочередно, сверху вниз расстегнув все пуговицы, Джин распахнул рубашку и встал на колени на кровати, нависнув над Юной. Её глаза не двигались, не смотрели на него. Расшевелить бесчувственную красавицу, живущую расчетом и тайным умыслом? Это увлекательно. Он перекинул одну ногу через её бедра, опустился на них. Дами поверхностно задела его взором.

— Впрочем, я могу переспать и с бревном, что уж там, — пожал плечами Джин. Её глаза дернулись. Губы немного надулись. — А ты думала? У меня не встанет без твоего мельтешения? Ты точно плохо знаешь мужчин.

— Делай, что хочешь, — менее уверенно произнесла она. Молодой человек опустился, опершись на руки и медленно на них снижаясь. Его лицо приблизилось к лицу Юны.

— Допустим, сейчас я хочу тебя поцеловать. Ты же позволишь?

— Я же сказала — делай, что хочешь, — почти ему в нос проворчала она.

— Ну, мало ли, тебя всё-таки кошмарит от моей профессии, — в зрачках девушки загорелся блеск. Она забыла об этом моменте за последние десять минут, и напоминание её насторожило.

— Только без языка, — запутанно вымолвила она.

— Да не буду я пересчитывать твои зубы, — улыбнулся Джин. — Расслабься, — однако, тело под ним было вытянуто в струну. Это нельзя было не заметить. — И пульпит я таким образом тоже не диагностирую, — взгляд Юны был загнанным. — А если бы я был окулистом — ты бы боялась взглянуть мне в глаза? — руки Юны расцепились и легли по швам, освобождая пространство для соприкосновения его голой груди с её, пока ещё прикрытой одеждой. — Эти губы ведь уже знавали мужчин, я прав? — Дами нехотя кивнула, наконец-то принявшись рассматривать лицо Джина в такой близости. Он не стал больше оттягивать и поцеловал её. Странно было понимать, что они взаимно друг друга раздражают, но внешне дают друг другу оценку «отлично», а потому не противостоят этой исключительно физиологической возне, которая никак не может стать завершенной, потому что их характеры отталкиваются, как одинаковые полюса магнита. Губы Джина накрыли губы Юны, и когда он попытался раскрыть её рот, она не поддалась, видимо, продолжая бояться поцелуя со стоматологом. Улыбнувшись в этом поцелуе, Джин резко схватил её за бедро и, скользнув под юбку ладонью, вызвал тихий вскрик, разомкнувший уста. Язык прорвался внутрь, но Юна, начав отстранять лицо, но не в силах избежать этого поцелуя, прикусила Джина за язык. Теперь отстранился он, хоть и не вскрикнул. — Это называется «делай, что хочешь»? — укоризненно посмотрел он на неё, поднеся пальцы ко рту, в котором обижено проныл прикушенный кончик языка.

— Я же попросила без этого, — Дами надавила на его плечи. — Мне нужно в туалет, слезь, — закативший на секунду глаза от вечных недоразумений, связанных с женщинами, Джин выпустил её, отсев на край. Девушка быстро спустила ноги и, тихонько ступая, поморосила из спальни. Переждав несколько мгновений, молодой человек убрал с лица растерянное выражение и бесшумно слез на пол. Его шаги стали неуловимыми для слуха. Осторожно добредя до порога, он увидел то, что и ожидал: Юна возилась с замочной скважиной, подбирая один из пяти ключей на связке, вытащенной из его кармана, пока он на ней лежал. Незаметно подкравшись к ней, он оперся о стену прямо за её плечом. Она ловко умудрялась менять ключи, даже не звякая ими. Но что-то никак ни один не подходил. Джин кашлянул и Юна, едва не отпрыгнув от двери, отпустила связку, упавшую с лязгом железа на пол. Испуганная, она обернулась и затравленно уставилась на мужчину.

— Не подходят, да? — сочувственно поинтересовался он, и по его интонации Квон Дами начала осознавать, что наивность переиграла её хитрость, потому что прятала под собой хитрость куда более продуманную.

— Ты же сунул в карман ключ, которым закрыл дверь! — расстроено сдалась она.

— Да, только когда увидел, как ты покосилась на этот самый карман, поменял связку на ключи от своего стоматологического кабинета. Прости, красавица, сегодня побега не будет. Но твой метод мне понравился.

— Ты изобразил из себя неловкого идиота, чтобы расслабить мою бдительность! — сдержалась, чтобы не прорычать Юна, и тут же постаралась успокоиться. — Ничего, я умею признавать проигрыши.