Николай Леонов - Сыщики и шаманы

– Как же мой дед ненавидел этих мясников! – Евгений нахмурился и вздохнул. – Когда Никита учинил амнистию бандеровцам, то все, кто с ними воевал, были в шоке. Прямо говорили, что он плюнул на могилы и наших солдат, и на могилы тех замученных украинцев, которые не захотели признавать Бандеру. А когда распался Союз, дед сразу сказал: нас снова предали. И нынешняя измена – продолжение той, когда оправдали бандеровщину…

Заканчивая разговор, Лев попросил Светлицина помочь с транспортом.

– Если кто-то согласится сдать в прокат более-менее приличную машинку, скажи, что с оплатой не поскупимся, – особо подчеркнул он. – Любые риски, связанные с поломками и так далее, оплачиваем без разговоров.

– О чем речь, мужики?! Дам я вам машину. У меня дома без дела стоит хорошая «пятерка». Когда взял себе «Калину», хотел ее продать, а потом подумал: зачем продавать? По грибы, на рыбалку «Калину» гонять жалко, вот и оставил. Завтра утром у страховщиков впишу вас в полис, и – пожалуйста, куда угодно можно ехать.

И вот теперь, остывая после банной парилки и неспешно шагая в сторону улицы Вишневой, Гуров обдумывал самые разные варианты, как, не «засветившись», в кратчайшие сроки собрать нужную информацию, касающуюся этого крайне замороченного дела. Допустим, завтра он узнает, что тот же «серый» проживает, например, в селе Кедровом. Каковы могли бы быть их со Стасом дальнейшие действия? Установить за ним наблюдение? Но их вычислят в момент – деревня есть деревня. Там любой чужак тут же оказывается в поле зрения всякого и каждого. В том числе и членов группировки.

Специального оборудования, позволяющего вести визуальное наблюдение на большом расстоянии, а также «прослушку» разговоров, у них нет. Да, все это можно заказать Пуаро, он пришлет. Но сколько будет потеряно времени! И еще не факт, что информация о том, куда ездил Олексий, с кем встречался и о чем говорил, гарантированно поможет выйти на то место, где спрятан Олег.

Тогда, может быть, воспользоваться методой самих бандитов: похитить «серого» и достаточно жестко его допросить? Да, это, вполне вероятно, помогло бы получить немало важной информации и выяснить все то, что их интересует. Но и здесь не без изъяна. Во-первых, подготовка самой такой операции займет несколько дней, а тут – каждый день стоит целой жизни. Во-вторых, похитить Олексия надо так, чтобы никто не заподозрил, что именно с ним произошло и куда он мог подеваться. Если бандиты «просекут», что случилось на самом деле, то запросто могут разделаться со своим пленником.

А еще может быть и «в-третьих». Допустим, их операция с похищением бандита и освобождением заложника удалась. Но как только об этом узнает Петр Орлов – все, как говорится, «тушите свет», – тут же обвинит их в склонности к «линчевщине», к внесудебным расправам. Генеральский неумолчный хай будет стоять целую неделю. Ситуация, однако!..

И что же тогда остается? Только одно: как это бывало уже не раз, «вызвать огонь на себя». Самим сыграть роль наживки, чтобы в нужный момент поменяться ролями с теми, кто захочет эту наживку проглотить. В принципе это самый быстрый и эффективный вариант. Но он же и самый опасный. Главное тут – хорошая «легенда», причем умело поданная бандитам, до мелочей продуманная расстановка сил в момент проведения самой операции. Ну а остальное – уж как повезет…

Без конца прикидывая и так и эдак, Лев наконец окончательно решил: да, они «вызовут огонь на себя». Это был единственный вариант, который мог вынудить банду начать действовать, выйти из тени и так или иначе раскрыться. В таком случае хорошенько нужно было продумать дезинформацию, которая заинтересовала бы главарей банды, разожгла бы в них алчность и жажду срубить побольше легкого бабла. А неумеренная алчность – это лучшее средство для того, чтобы заглушить чувство опасности, чтобы у бандитов создалось впечатление, будто они без особых трудов и риска смогут получить огромное богатство. Главная сложность тут была в том, что никак нельзя было переборщить со сведениями, например, о неких крупных финансовых активах, якобы принадлежащих им со Стасом. Бандитов могло насторожить любое подозрение в том, что им элементарно «пудрят мозги». Но и «недоборщить» (поскромничать с цифрами) означало облом – бандиты едва ли захотят активно клюнуть на десяти-двадцатимиллионную «мелочовку».

Всю ночь Льва донимал один и тот же назойливый сон: он работал старателем на каком-то прииске, промывал золотоносный песок, и всякий раз, едва на дне старательского лотка обнаруживались крупинки золота, откуда-то внезапно налетал ветер, уносил драгоценный металл, и ему приходилось все начинать сначала. Проснувшись, Гуров подивился этой бредовой несуразице – с чего, к чему это снилось? Да, на прииске ему побывать довелось. Но он там расследовал покушение на убийство и систему хищения золота. Самому мыть золото не довелось. И было совершенно непонятно, почему во сне ветер уносил уже добытое? Намек на то, что их со Стасом ждет неудача? Или наоборот?

«Ну хорош, хорош! – мысленно прикрикнул он на самого себя. – Хватит пережевывать всякую белиберду. Не хватало еще бежать к прорицателям и шаманам, чтобы те разгадали тайный смысл этого дурацкого сна! Стоп! Кстати о шаманах и знахарях. А ведь неплохо было бы с кем-нибудь из них познакомиться. Гарантия, что бандиты, если они еще и одолеваемы мистикой, с кем-то из шаманов контачат обязательно. Это мысль!»

Уже с куда более приподнятым настроением Лев сделал энергичную, силовую разминку, потом, выйдя в сад, зачерпнул бадью ледяной воды из колодца с «журавлем» и, ощутив, как перехватило дыхание, окатил себя нестерпимо-ледяным, обжигающим потоком родниковой воды. Когда он вернулся в дом, на пороге появился Станислав. Судя по его измученному виду и синим кругам под глазами, этой ночью отоспаться ему не довелось. Окинув его критичным взглядом, Лев строгим тоном проговорил:

– Поешь, и немедленно спать. Спать, я сказал! Мне нужен напарник, на которого я мог бы положиться, а не засыпающий на ходу коала.

– Все, Володя, все! – мотая головой, расслабленно выдохнул Стас. – Ща! Час-другой, и я – как огурчик!

Они позавтракали свиной обжаркой со сладким лучком, вдвоем «уговорили» глиняный кувшин домашней ряженки с душистым хлебом, запили все это брусничным квасом, и Крячко тут же отбыл на покой. Впрочем, в том не было чего-то удивительного. Ведь в Москве в это время был еще только четвертый час утра. Выйдя со двора, Лев созвонился с Евгением. Судя по шуму мотора, тот куда-то ехал на своей машине. Светлицин сообщил, что едет к своему знакомому по его просьбе. У парня отчего-то задурил мотор, а ему надо ехать по каким-то неотложным делам в Барнаул.