Татьяна Шахматова - Иностранный русский

После, открыв форточку, она бесцеремонно курила, нимало не беспокоясь о датчике пожарной безопасности.

– Здесь давно не работает, – махнула рукой Зарина Андреевна и посмотрела на меня хитро и ласково. – Что говорят по поводу Каролины? – перешла женщина сразу к делу.

Оказывается, лингафонный кабинет был оборудован не только для занятий устной речью. В кабинете имелся небольшой сейф, из которого Попеску достала бутылку белого вина и два бокала.

– Сегодня я был на обыске у профессора Фроловой.

– Что вы говорите?! – вспыхнула Зарина Андреевна, подаваясь вперед. – Ирина Михайловна! Не может быть! Это наша бывшая заведующая.

– Да, знаю. Там какая-то довольно темная история. Они с Каролиной Сергеевной явно задумывали совместный бизнес, языковую школу на основе методики Каролины или что-то подобное, но сама Ирина Михайловна и ее муж все отрицают.

По просветлевшему лицу Попеску я понял, что этой новостью оправдал самые смелые ожидания «старого эшелона», отправившего свою подругу в этот разведывательно-боевой рейс. Поскольку информация была неполной и рано или поздно все равно просочилась бы через общих знакомых, то я счел возможным слить ровно столько, сколько слил. Можно было переходить к части алаверды.

– А что за скандал произошел в прошлом году с участием Каролины Сергеевны?

– Вам еще не рассказали? – подняла брови Зарина. В этот момент она действительно казалась удивленной.

– Только в общих чертах.

Попеску скосила на меня глаз, стараясь выдыхать дым в форточку.

– У Каролины… Сергеевны был роман со студентом.

От обиды я чуть не подавился вином. За кого она меня держит? Я, значит, ей следствие сливаю, а она мне – потрахушки в лингафонном кабинете. Да у кого здесь не было романа со студентами?! Прояви я хоть малейший интерес, мог бы быть, наверное, и у меня. Чего только стоили фамилии наших преподавателей: Попеску, Эрнандес… Не в магазине же они со своими бывшими мужьями познакомились!

– Нет, там все было не как обычно, – продолжала женщина, улыбнувшись моему кислому выражению лица. – Парень был младше на десять лет, из хорошей семьи, на родине его ждала блестящая карьера, а тут – никаких перспектив. Родители запретили ему строго-настрого, но Каролина Сергеевна все равно собралась замуж. Растрезвонила всем, до генерала дошла, мол, у нас любовь, жить не можем, хотим жениться. Ну на самом деле-то, конечно, дело было не в любви, а просто годики у девочки тикают так, что хоть уши закладывай, а Германна все нет и нет. Даже хоть какого-нибудь зачуханного капитанчика на горизонте не наблюдалось. А тут молодой, красивый, учится прекрасно. Вот она и раскатала губу. Познакомила с родителями, но ее папа, конечно, был в ужасе. Каролина – девочка золотая, генеральская дочь. Вот Сергей Альбертович и сказал: выбирай, либо он, либо я. Пригрозил кафедры и наследства лишить. Ну Каролина побесилась-побесилась, да и сдалась.

– Любовь не прошла этот тест?

– Ага, тест – от слова testiculus, мужские половые органы, – подмигнула Зарина Андреевна, и здесь вставив свою любимую латынь.

– А что же тот парень?

– Ничего. Отправился домой с середины года. Как ему тут оставаться после такого?

Она докурила и, взобравшись на парту, потянулась, как кошка, бесстыдно выставив аккуратные белые грудки с красноватыми сосками.

– Афганец? – спросил я, подходя ближе.

– Нет, иранец, Али его звали, фамилия… Как же у него была фамилия? Простоя такая… Саджади? Точно. Али Саджади, – мурлыкнула она, выгибаясь под моей рукой.

Иногда ты не нужен вообще никому и готов от скуки поговорить даже с рекламными агентами, иногда же чувствуешь себя настоящим телефонным коммутатором, в который попала молния, после чего все номера буквально закоротило на тебе одном. Сегодня был именно такой урожайный день. Расплатившись с Попеску за информацию, я мечтал только о том, чтобы поскорее добраться до дома и немного поспать. Завтрашний день обещал быть еще более суматошным: прилетала Виктория, занятия тоже никто не отменял. Настораживало то, что Борис не звонил и сам не брал трубку, но это уже точно до завтра. Ноги просто откровенно подгибались, а разлеплять глаза стоило немалых усилий. Однако между мной и подушкой встало еще одно препятствие.

– Как там поживает Филюша? Не заболел? Что он кушает? – сыпала вопросами моя квартирная хозяйка после короткого приветствия.

Ольга Витальевна была чрезвычайно взволнована, потому что умудрялась звонить мне именно в те моменты, когда мой телефон был отключен или конфискован, по какой причине она не могла дозвониться до меня целых два дня. А сам я, замотанный суетой, просто забывал ей перезванивать. Волновал ее только один вопрос: на кого остался драгоценный кот, если я, например, заболел или совсем помер.

«Это потому, – стараясь сохранять спокойствие, проговорил я про себя, – что ваш Филюша утопил в унитазе мой айфон».

Однако вслух я заверил Ольгу Витальевну в том, что все хорошо, просто много дел.

– Ну слава богу! – выдохнула женщина. – Знаете, я совершенно забыла вам сказать. У Филюши ведь недостаток витамина А. Ему надо обязательно купить рыбий жир и подмешивать в еду. Сделаете?

Если у Филюши и наблюдался недостаток чего-то, так это недостаток хорошего пинка под его толстую лоснящуюся задницу, однако наши точки зрения с его хозяйкой по этому вопросу не совпадали, поэтому я зарулил в круглосуточную аптеку, благо она была по пути. Ольга Витальевна – это тот случай, когда проще дать, чем объяснить, почему не хочешь.

«РыбНый жир», – прочитал я на этикетке.

– А другого нет? – поинтересовался я у провизора.

– Нет, к сожалению, – улыбнулась девушка в окошке. – А что вам не нравится? Очень хороший жир. Все берут.

Я вздохнул. Ну черт с вами, безграмотное поколение, не слышавшее про явление паронимии. Черт с нами. Я не из тех, кто падает в обморок, услышав, что кофе – это оно, пожарник тушит пожар, а кто-то зво́нит в дверь. Язык живет по своим законам, и падать в обморок бесполезно. Но если ошибки входят в противоречие со здравым смыслом, меня это бесит. Паронимы – близкие по звучанию родственные слова, значение которых отличается. Например, «водный» и «водяной». Путать такие слова простительно только иностранцам. А носителям языка – позор и утрата идентичности.

Вот у нас, например, есть «Городской туристский центр». И это, безусловно, бред, потому что туристскими могут быть только рюкзак, палатка или вонючие нестираные носки. Центр же может быть только туристическим, потому что занимается туризмом и соотносится со словом «туризм».

«Ну и что? Понятно же!» – ответят мне.

Да, понятно, но ведь вы на этом не остановитесь.