Шарль Эксбрайя - Алиби на выбор. Сицилийский клан

— Эта молодежь просто с ума сходит от автомобилей.

Он взял сигарету из пачки, протянутой блондином над коленями Муша, зажег ее и снова вздохнул:

— Мой старший просит, чтобы я купил ему подержанную машину. Представляешь?! Это с моими-то доходами… Сейчас они все носятся на своих жестянках, как будто кто-то воткнул им в задницу шило!

В его взгляде читался извечный вопрос. Рука Муша, в которой он держал сигарету, на мгновение застыла. Он почувствовал, что охранник Серджо, незаметно толкнув его ногой, положил в карман его плаща удлиненный плоский предмет. Но лицо убийцы оставалось спокойным. Рядом с ним послышалось шуршание. Колено блондина снова уперлось в ногу Муша. Тот медленно повернул голову и встретился глазами с соседом, делавшим вид, что читает газету. В верхней части листа было едва заметно написано: «Побег сегодня. Машинка на батарейках. Инструкция внутри. В твоем распоряжении десять минут. На улице Кассини тюремный фургон ненадолго остановится. Будь готов. Тебя позовет женщина с собачкой на поводке. Пойдешь за ней. Ни пуха ни пера». Муш чуть кивнул в знак того, что все понял. Он снял с языка крошку табака и повернулся к своему охраннику:

— Моя дочь тоже без ума от автомобилей. Молодых ведь нужно понять…

Тот, выведенный из задумчивости, проворчал:

— Не хватало еще, чтобы ты учил меня понимать молодежь! Убийца!

Муш хотел возразить, но его опередил Серджо:

— Я могу сходить в туалет?

Белокурый жандарм сложил газету, поправил кепи, встал и раздраженно сказал:

— Шагай!.. До скорого, — обратился он к рыжему охраннику. — Если только вас не вызовет следователь. Ты потом в Сантэ?

— Да, — подтвердил тот. — А ты во Фрэн? [2] Сантэ, Фрэн — тюрьмы в Париже.

— Увы! Представляешь, какие концы?!

Конвоир Серджо дернул его за рукав замшевой куртки и приказал:

— Пошевеливайся!

Шаги их смолкли в дальнем конце коридора, но Муш даже не посмотрел им вслед. Он скрестил ноги и, сделав вид, что рассматривает свои плохо начищенные ботинки, пытался локтем ощупать предмет у себя в кармане. Это был его последний шанс. Следствие завершилось, и теперь он только чудом мог оказаться за стенами тюрьмы. Мысль написать следователю, что он готов во всем сознаться, и тем заставить вызвать себя на допрос, оказалась удачной.

Мушу не удалось сохранить маску безразличия. Его охватила нервная дрожь, предвестница предстоящего действия. Это не укрылось от внимания жандарма:

— Заболел?

Убийца пожал плечами и поморщился:

— Что-то знобит.

Чтобы успокоиться, он несколько раз медленно вдохнул и выдохнул. Скоро ему потребуется все его везение, и нельзя будет позволить себе ни малейшего промаха. Муш погасил каблуком окурок, и как раз в этот момент открылась дверь. Из нее выглянул секретарь, похожий на крысу.

— Сарте!

Рыжий жандарм встал и похлопал своего подопечного по плечу. Его коллега пристроился по другую сторону убийцы, и все трое вошли в кабинет следователя Мартена. Однако Муш застыл на пороге, увидев, с кем ему предстоит встретиться. Кроме следователя, в кабинете сидел начальник Антигангстерской бригады уголовной полиции главный комиссар Ле Гофф. Со времени их последней встречи прошло уже более трех месяцев.

— Шагай, не задерживайся! — рассердился рыжий жандарм, вталкивая Муша внутрь.

Убийца оказался перед столом следователя, но, казалось, не замечал того, кто за ним сидел. Все его внимание было сосредоточено на комиссаре, который в свое время поклялся арестовать главаря банды, прославившейся на всю Францию дерзкими ограблениями. Они совершались всегда по пятницам, когда из банков в специальных фургонах доставлялись на заводы крупные суммы денег. Именно поэтому Муш получил свое второе прозвище — Пятничный толстяк. Ле Гофф сдержал клятву, и сейчас убийца не мог отвести взгляда от того, кто взял над ним верх.

— Есть одно препятствие, Сарте, — сразу же начал Мартен. — В последнюю минуту ваш адвокат сообщил, что не сможет приехать. Так что если вы хотите перенести нашу встречу…

Муш пожал плечами:

— Как вам будет угодно, господин следователь!

— Ну что ж, — проговорил тот. — Мы подходим к концу, Сарте. Ваше дело скоро будет передано в следственную палату. Однако перед тем, как его закрыть, мы с комиссаром хотели бы узнать, что означает ваше письмо.

Мартен помахал в воздухе листком бумаги.

— Почему именно сейчас, черед год после вашего ареста, вы решили сознаться в убийстве инспектора Лармено?

— Потому что его убил именно я.

Ле Гофф сделал шаг по направлению к Мушу, потом застыл на месте, сверля его взглядом своих бледно-голубых глаз.

— Скажите лучше, что вы вдруг решили покрыть своего сообщника Жозефа Кюрвье по прозвищу Джо Костыль, — проговорил он хриплым от постоянного курения голосом. — Именно этого вы хотите, Сарте. Но ведь и мы не дураки. Нам уже давно известно, что автомат, из которого был убит Лармено — любимое оружие Кюрвье.

— Вы лучше моего знаете, что это ничего не доказывает, господин комиссар, — с ухмылкой возразил допрашиваемый. — Кюрвье до сих пор ни в чем не сознался. Даже в том, что мы с ним были знакомы. Кроме того, вы должны понимать, что любой человек может воспользоваться любым оружием. В тот день автомат взял я.

— Нет! — крикнул Ле Гофф, и следователь вздрогнул от неожиданности. — Нет! Вы не убивали Лармено. Мне неизвестна причина ваших запоздалых признаний, только вы этого не делали! Вы достаточно замазаны убийством старшего инспектора полиции Врийяра и решили взять на себя часть вины сообщника, понимая, что в вашей судьбе это уже ничего не изменит!

— Попробуйте это доказать! — прервал его Муш, — Я сознаюсь в убийстве, Кюрвье нет. Что же из этого следует?!

— Подумать только! — вмешался следователь. — Что такое, Сарте? Профессиональная солидарность?! Это отдает дешевой романтикой.

Убийца наконец посмотрел в его сторону.

— Разве моей головы вам недостаточно, господин следователь?! Вам нужна еще и голова Кюрвье?

Ле Гофф подошел к Мушу еще на шаг и теперь почти касался его. Его губы скривились от ярости, и он прорычал:

— Я победил вас, Сарте. Вас и вашу банду. И над Джо я тоже возьму верх. Я заставлю его признаться в убийстве и отправлю на гильотину!

Его палец уперся в грудь Муша.

— Вы можете признаваться, в чем угодно. Мы оба знаем, что в Лармено стрелял Джо Костыль.

— Докажите!

Не переставая вызывающе улыбаться и даже не пытаясь выглядеть убедительным, убийца цинично добавил:

— Вы хотите лишить жизни невиновного?! И это ваше хваленое правосудие?!

— Какая муха вас укусила, Сарте? — настаивал следователь. — Почему вы решили написать мне? Чего вы хотите добиться?