Шарль Эксбрайя - Не сердись, Иможен. Овернские влюбленные. Вы помните Пако?

Иможен казалось, что все это страшный сон. Выходит, Джон Масберри работает на врага?! А тот выхватил из кармана револьвер.

— Ладно, сэр Дэвид, вы меня раскусили… Но я вовсе не хочу попасть на виселицу, так что уж извините. Я буду стрелять в каждого, кто попытается встать поперек дороги, а потому, если хотите избежать кровопролития, не мешайте мне удрать отсюда!

— Бегство вас не спасет, Масберри!

— Это уж мое дело! Дайте мне слово, что в ближайшие десять минут не поднимете тревогу.

Вулиш пожал плечами:

— Мы поймаем вас раньше, чем вы покинете пределы Лондона. А слово я вам даю.

Столь неожиданная уступчивость Большого Босса возмутила Иможен. На его месте шотландка скорее рискнула бы жизнью, чем позволила мерзавцу сбежать. Шпион, не сводя глаз с сэра Дэвида и по-прежнему держа его на мушке, попытался быстро отступить к двери, но мисс Мак-Картри, которую он имел глупость упустить из виду, в мгновение ока подставила подножку. Масберри споткнулся и сел на пол. Иможен не дала ему опомниться — схватив со стола сэра Вулиша тяжелую линейку, она с огромным удовольствием стукнула бывшего шефа по голове. Тот без чувств растянулся на ковре. Сэр Дэвид смеялся до слез.

— Мисс Мак-Картри, вы просто великолепны!

— Я не хотела, чтобы он сбежал!

— Не беспокойтесь, у Масберри не было ни единого шанса. Оглянитесь!

Иможен повернула голову и чуть не взвыла от ужаса: на пороге с револьвером в руке стоял Герберт Флутипол. Шотландка ткнула пальцем в его сторону.

— Ва-ва-валлиец! — заикаясь крикнула она. — Арестуйте его! На-на помощь!

Сэр Дэвид поднялся на ноги и, опасаясь, что шотландка набросится на старого врага, встал между ними.

— Мисс Мак-Картри, позвольте представить вам старшего инспектора Дугласа Скиннера из Скотленд-Ярда. Ему было поручено охранять вас во время путешествия в Шотландию.

Полицейский поклонился Иможен:

— Как поживаете, мисс Мак-Картри?

Но Иможен уже не знала толком, как она поживает, — уж слишком быстро, на ее вкус, чередовались события…

— Мы избрали старшего инспектора Скиннера, — с напускным равнодушием продолжал сэр Дэвид, — во-первых, поскольку это первоклассный полицейский, а во-вторых… потому что он шотландец!

Скиннер улыбнулся.

— Из Дорноха, в Горной Шотландии, — уточнил он.

Когда мисс Мак-Картри переступила порог машбюро, все коллеги встали и дружно приветствовали ее громким пением «Its a very jolly good felloy!» [16] «Лучший парень» — баллада Роберта Бернса. — Примеч. перев. . Иможен разрыдалась. Дженис Левис обняла ее, а Арчтафт поздравил от всего машбюро. Мисс Мак-Картри улыбнулась сквозь слезы и, сделав вид, будто сердится, крикнула:

— Только не пытайтесь меня растрогать, вы все! Вы еще увидите, чем шотландка отличается от валлийца и как я умею заставить англичанок вкалывать!

Дженис Левис изобразила крайний испуг.

— Не сердитесь, Иможен! — шутливо взмолилась она.

В тот день в машбюро мисс Мак-Картри никому не пришлось слишком много работать.

Вечером того памятного дня, принесшего Иможен величайший триумф, а ее врагам — жестокое поражение, мисс Мак-Картри вернулась домой слегка опьяненная собственной славой. Даже не сняв пальто и шляпку, она бросилась к фотографии отца.

— Папа, надеюсь, теперь вы гордитесь своей дочерью?

Потом она заговорщицки подмигнула Роберту Брюсу — теперь они были на равной ноге. Надевая халат, Иможен поставила на проигрыватель пластинку с записью выступления волынщиков Шотландской гвардии — единственную музыку, которая в настоящий момент соответствовала ее душевному настрою. Из-за пронзительных звуков волынки мисс Мак-Картри не сразу расслышала, что в дверь стучат. Она пошла открывать. На пороге стоял смущенный Дуглас Скиннер со шляпой-котелком в руке. Иможен не могла сразу забыть, что все эти невыносимо тяжелые дни считала его своим злейшим врагом, а потому встретила инспектора не слишком ласково.

— Мистер Скиннер?

Такой холодный прием, казалось, совсем расстроил полицейского, и он еще больше смутился.

— Прошу вас, позвольте мне войти, если я вам не очень мешаю…

Не нарушив приличий, мисс Мак-Картри не могла отклонить столь вежливую просьбу, и ей пришлось уступить.

— Прошу вас…

Она проводила Скиннера в гостиную.

— Садитесь…

Инспектор опустился в кресло.

— Мисс Мак-Картри, я пришел просить у вас прощения за то, что не представился сразу, но я получил строгий приказ и не мог его нарушить…

— Разумеется.

— А еще я хочу сказать, как меня восхищало ваше мужество во всех этих трудных испытаниях…

Иможен оттаяла.

— Не стоит преувеличивать, мистер Скиннер…

— Но я говорю чистую правду! По долгу службы мне пришлось наблюдать за работой очень многих людей, но я еще ни разу не встречал такой удивительной женщины, как вы, мисс Мак-Картри… И, если позволите, я бы даже сказал, что только истинная дочь гор способна проявить подобное присутствие духа!

Иможен подумала, что при ближайшем рассмотрении Скиннер гораздо симпатичнее, чем на первый взгляд. Сколько детской кротости в его голубых глазах… А что до усов, то человек, мнением которого он дорожит, всегда сумеет уговорить инспектора от них избавиться…

— Хотите чашечку чаю, мистер Скиннер?

Предложение, судя по всему, вознесло полицейского на седьмое небо, и мисс Мак-Картри решила, что ему очень немного нужно для счастья.

Они пили чай с печеньем и обсуждали трагические часы, пережитые обоими в Каллендере. Скиннер объяснил Иможен, что, в сущности, ни на минуту не сводил с нее глаз, чтобы в нужный момент прийти на помощь. Он признался, что очень грустил, когда мисс Мак-Картри решила, что это он ударил ее по голове, хотя на самом деле, после того как тело Линдсея исчезло в озере, на нее напал Росс. Потом полицейский поведал, как он расстроился, когда Аллан стал нарываться на ссору, и с каким удовольствием грохнул его об пол…

— С удовольствием, мистер Скиннер?

— Конечно! Ведь я думал, что вы его любите!

В неожиданно наступившей тишине Иможен обдумывала смысл этого невольного признания, а Дуглас молчал, понимая, что выдал себя с головой. Мисс Мак-Картри попыталась все свести к шутке:

— Гм… послушать вас, мистер Скиннер… еще вообразишь… буд… будто вы… ревновали, а?

— Но я и в самом деле ревновал, мисс!

Эти слова так потрясли Иможен, что ей пришлось глотнуть чая. Почти пятьдесят лет мужчины, в сущности, не интересовались ею, и вдруг на закате дней мисс Мак-Картри то и дело выслушивает любовные признания! Правда, любовь первых трех воздыхателей на поверку оказалась ложью и надувательством, но, быть может, на сей раз…

— Мисс Мак-Картри, не сочтите меня слишком назойливым, но, честно говоря, я уже не первый год работаю в основном с Управлением сэра Дэвида и давным-давно вас заметил. Я очень хотел познакомиться с вами, но не решался ни подойти, ни попросить кого-нибудь представить меня… Именно из за своей нерешительности я в конце концов совершил поступок, который до сих пор камнем лежит у меня на совести, и хотел бы получить прощение…