Фредерик Дар - Убийца. Бесполезное расследование

— Слышь, — пробормотал я, выглянув в окно, — за нами, похоже, увязались.

Она посмотрела в зеркало, укрепленное на левом крыле.

— Это «форд», — сказала она, будто бы успокоившись.

— Ну, «форд»…

— Хорошо.

— Что — «хорошо»? Можно подумать, ты только рада тому, что за нами гонятся!

— Я кое-что придумала.

— Что?

— Бакалейщик, скорее всего, уже заявил в полицию об угоне своей машины…

— Ну и что?

— Мы сменим машину и повернем обратно.

— Отлично. Только как?

— Подожди.

Долго ждать мне не пришлось. Она слегка сбавила газ. Ехавший сзади «форд» обогнал нас. В тот момент, когда он проходил мимо, Эрминия высунула руку в окно и замахала водителю, чтобы тот остановился. Он тут же подчинился и затормозил прямо перед нами.

Тогда Эрминия вырвала у меня из рук коробку с деньгами и побежала к «форду». Я был так потрясен, что отреагировал только через несколько секунд. Я выскочил из фургона, выхватил пушку и прицелился в девчонку, но механизм издал лишь негромкий идиотский щелчок. Обойма была пуста. Я побежал…

«Форд» резко сорвался с места, и водитель бешено разогнал его на второй передаче. Узкий задок машины стал быстро уменьшаться.

У меня вырвался бешеный поток ругательств. Я позволил облапошить себя, как мальчик из церковного хора. Как настоящий деревенский дурачок! Позволил какой-то фифочке увести у себя богатство, которое добывал с пистолетом в руках, и преспокойно улизнуть с другим мужиком. От этого у любого могли лопнуть сосуды… Ах ты, сука! Я сел за руль и дал по газам.

Легаши могли загораживать дорогу чем угодно: я до того взбесился, что готов был протаранить бетонную стену… Но напрасно я втаптывал педаль в пол: о том, чтобы догнать американскую тачку, нечего было и мечтать. Мой фургон с ней тягаться не мог. Я плакал от злости и во весь голос орал:

— Сука! Сука!

Меня опять обставила баба. А ведь я старался держаться начеку… Но эти стервы, выходит, сильнее нас. Им будто сам дьявол помогает. Вы еще скребете в башке и стараетесь угадать, какую пакость они для вас припасли, как вдруг — бац, готово дело!

Я орал и плакал, плакал и орал… Нет уж, все! Я должен найти ту машину. Я должен поймать эту гадюку и вернуть свои пачки. Интересно, что она такого сказала водителю «форда», чтобы его уговорить?

В окнах фургона свистел ветер. Я обгонял все машины подряд, едва не сшибая по пути прохожих, и встречные водилы крутили пальцем у виска, чтоб показать, что они обо мне думают.

Внезапно «форд» исчез за поворотом, и я понял, что продул. Тогда меня словно что-то дернуло: пора было сбавить обороты. Месть подождет; главное сейчас было — не получить подарочек от легашей в виде двух никелированных браслетов. Чтобы этого избежать, мне следовало, как и советовала эта сволочь Эрминия, поскорее сменить машину.

Я затормозил, скорее по необходимости, потому что в сотне метров впереди начиналась пробка. Это был тот самый заслон, которого я ожидал. Я съехал на обочину и уже собрался было развернуться, но тут заметил в фургоне серый халат бакалейщика и его кожаную сумку. У меня появилась мысль. Я напялил халат, повесил на плечо сумку и храбро зашагал к стоявшим машинам. «Форд», без сомнения, задержали вместе со всеми, и у меня мог появиться шанс догнать мои миллионы.

Я пошел быстрее. Действительно, это был заслон. Четверо мотоциклистов перегородили ту половину шоссе, по которой мы ехали, и осматривали машины.

Поравнявшись с ними, я увидел, как «форд» уезжает. Я только и успел, что заметить его номер. Номер выдали в департаменте Сена-и-Уаза, и среди его цифр было четыре единицы.

Я постарался накрепко вбить этот номер себе в голову и отметил еще одну интересную деталь: левое крыло «форда» было слегка помято.

Полицейские не обращали на меня ни малейшего внимания: они знай себе проверяли подъезжающие машины и высокомерно кивали головами.

Я подошел к грузовику, который только что остановился в хвосте колонны. За рулем сидел мужик в майке и с сигарой в зубах.

— Слушай, приятель, я поломался, подвезешь до Канн?

— Садись…

Первым делом он объяснил мне, что грузовик его собственный. Похоже, я уязвил его достоинство, обратившись на «ты»… Я поспешил переменить прицел. Зачем обижать человека, который согласился помочь?

Мы проехали без осложнений. Полицейские даже не взглянули на наше транспортное средство. Ни ума у этих ребят, ни фантазии…

Я слез в Каннах, сказал мужику спасибо… Поскольку я все еще находился в опасной близости от мест моих недавних свершений, в голове у меня было только одно: поскорее смыться, и как можно дальше. Этого южного побережья я уже наелся сполна. Пожил я здесь, правда, неплохо, но последние несколько часов были такими страшными, что эти места я даже на открытке видеть не хотел.

Я надеялся, что мои обесцвеченные волосы будут достаточно надежным прикрытием. Разумеется, вторая почтмейстерша уже дала мои приметы, но навряд ли она хорошо разглядела меня через свою решетку. До тех пор, пока я не начал стрелять, ее внимание было обращено главным образом на Эрминию. Женщины обычно смотрят на женщин… Мужчины, к сожалению, тоже!

Темные очки и экстравагантный пиджак, купленный у портового торговца, меня на время спасли. Я сел в автобус, идущий в Сен-Рафаэль — там видно будет… Я забился в самый дальний угол. Пассажиров было немного, и ко мне никто не присматривался.

Теперь можно было спокойно поразмыслить. Только это оказалось не такой уж большой удачей. От размышлений я все больше злился и временами даже привскакивал от бешенства… Я думал только о двадцати миллионах, которые исчезли вместе с Эрминией. Быстро же она ускакала, зараза! Мне постоянно рисовалась та сцена: она мгновенно выхватывает у меня коробку и несется к остановившемуся автомобилю…

Похоже, девчонка была чертовски уверена в себе…

Когда она поняла, что мы сползаем в дерьмо, то подумала о том же, что и я: пора расставаться. Только ей требовались деньжата на карманные расходы, а делиться она, как я теперь видел, не любила.

Ну, подожди, поймаю я тебя, сучка! Ну, подожди, поймаю… Я призвал себя к спокойствию. Внутренний голос шептал: «Ну-ну, Капут, остынь… Ты на свободе, а это главное. У тебя в запасе еще много хитростей, ты опять оставишь легавых с носом… И посвятишь свою жизнь Эрминии. Жизнь — она большая, а земля наша маленькая. И не только маленькая, а еще и круглая. На ней никому ни от кого не скрыться. Когда-нибудь, может быть, ищейки тебя и настигнут, но прежде ты настигнешь эту стерву!»

Я невольно улыбнулся. Ко мне возвращалось хорошее настроение. А значит, и удача.

Кажется, я ненадолго задремал. Автобус ехал вдоль берега, и на каждом повороте перед нами появлялось огромное, серовато-синее море. Изгибы дороги все настойчивее убаюкивали меня. Я открыл глаза уже в Ла-Напуль. Автобус стоял в тени платанов, в него садились новые пассажиры, мистраль гнал по улицам красную пыль…