Марина Крамер - Пластика души [litres]

У меня в голове зашумело. То, что предлагал Вадим Сергеевич, с одной стороны, выглядело очень заманчиво – романы, деньги, беззаботная жизнь. Но с другой… Что будет с Аглаей, когда она станет ему окончательно не нужна? Что-то я не верю в его альтруизм, не верю, что он по-прежнему будет содержать ставшую бесполезной Аглаю. И это не давало мне покоя.

– Вадим Сергеевич… дайте слово, что с Аглаей все будет в порядке, – попросила я, поняв, что пауза в разговоре затянулась и мне нужно что-то отвечать.

Он рассмеялся:

– Кем же вы меня считаете, Наташа? Чудовищем, способным выкинуть на помойку человека, давшего мне в жизни все, что я имею? Если бы не Аглая… – мне на секунду показалось, что в его голосе я слышу слезы. – И вы думаете, что после стольких лет я возьму и откажусь ей помогать?

– Нет, – смутилась я. – Но мне просто хотелось быть уверенной…

– Об этом не беспокойтесь, – твердо произнес Вадим Сергеевич, взяв меня за руку и глядя прямо в глаза. – Об Аглае позаботятся. Ну, вы согласны?

– Да, – выдохнула я, чувствуя, что в этом случае моя совесть совершенно чиста.

– Тогда приступайте, как сочтете возможным. И, разумеется, ни слова Аглае о нашем разговоре. Лишние истерики никому не на пользу – ни ей, ни нам с вами.

Именно после этого разговора я и начала писать собственный роман, который, к моему удивлению, писался так легко, словно я уже давно вынашивала эту идею и теперь просто получила возможность ее реализовать.

И все бы хорошо, если бы не Аглая. Мне становилось все тяжелее смотреть на нее, зная, что совсем скоро ее просто отстранят от дела, которое она любит и без которого жизнь ее вообще потеряет всякий смысл. Что она будет делать потом, когда все закончится? Бесцельно сидеть целыми днями в кресле и смотреть в окно? И кем будет человек, которого наймет вместо меня Вадим Сергеевич? Меня переполняла жалость – но одновременно я понимала и то, что эта ситуация поможет лично мне чего-то добиться, пусть и не под своим именем. А что? Да десятки людей пишут под псевдонимами, в этом совсем нет проблемы. Зато я обрету то, из-за чего втайне всегда так завидовала прикованной к креслу Аглае – деньги, славу, возможности. Ну и что, что на обложках книг и в титрах сериалов будет стоять не мое имя? Это уже буду я. Я стану Аглаей Волошиной – все остальное не будет иметь никакого значения.

Я так и не поняла причины, по которой Матвей вдруг взорвался и ушел. Я действительно сперва просто не слышала звонков, а потом решила, что проще будет все объяснить дома, чем перезванивать и оправдываться. Да и в чем, собственно, мне нужно было оправдаться? В том, что я встретила в аэропорту свою непутевую подругу и повезла ее домой, где нас встретит смененный замок? Оксанка грузно осела прямо на лестничной площадке и посмотрела на меня снизу вверх жалким собачьим взглядом:

– Деля… что же это, а?

– Угадай, – раздраженно предложила я, тоже не совсем понимая, что происходит.

– Но… как же так? – растерянно вопрошала моя подруга, схватившись за голову и раскачиваясь туда-сюда, как неваляшка. – Как же он мог?

– А ты думала, он вечно будет терпеть твои фортели, да? – Я вынула сигареты, закурила. – Похоже, в Севе проснулся так старательно убиваемый тобой мужик.

– Он же… как же он будет – без меня?

– О, дорогая, за это не волнуйся, не пропадет. Он нормальный мужик, молодой еще относительно. Найдет себе, не заваляется. И ведь подберут, и любить будут, и относиться как к мужчине, а не как к удобным тапкам.

– Почему ты такая? Ну, почему?! – взвыла Оксанка, закрывая лицо ладонями. – Мне и так плохо, а ты еще добиваешь!

– А тебя, конечно, надо пожалеть? Ну, с этим не ко мне, уж извини. Я тебя предупреждала как раз накануне твоего великого похода за очередной любовью на всю жизнь – может выйти и вот так, – я кивнула на дверь с новым замком. – Ну, вот и вышло. Некого винить, кроме самой себя, Ксюша. Вставай, надо что-то решать.

– Что? Что тут можно решить? Он сменил замки в нашей квартире! Мне идти некуда!

– К матери поедешь.

– К матери?! – У Оксаны мгновенно высохли слезы. – Ты с ума сошла?! Она меня, во-первых, не пустит, а во-вторых, мы же с ней и так как кошка с собакой, а если я еще и жить у нее буду…

– А у тебя есть идея получше?

– Ну… – она просительно посмотрела на меня, и в этом взгляде читалось, что я должна бы пригласить ее к себе. Наверное, раньше я бы так и поступила. Но теперь…

Теперь было слишком много всего – и Матвей, и то, что я действительно считала Оксану виноватой в сложившейся ситуации, а идти против совести очень не хотелось. Заметив, что я медлю с ответом, Оксанка вдруг сказала:

– Постой… ты что же, не одна?

Я кивнула. Честное слово, я прекрасно понимала, что сейчас не самый удачный момент для того, чтобы рассказать ей о нас с Матвеем, и я сама не завела бы этот разговор, но Оксанка, разумеется, даже мой молчаливый кивок перевернула так, чтобы я еще и виноватой себя почувствовала:

– Ну, тогда понятно… Какого сочувствия я от тебя ждала, когда ты только и думаешь, как бы быстрее от меня избавиться! Естественно – у тебя теперь есть мужчина, зачем тебе я со своими сложностями в жизни…

– Оставь эти монологи для своих сериалов! – отрезала я, разозлившись. – Дело совершенно не в этом.

– Конечно! – поднимаясь наконец на ноги, бросила она. – Конечно же, Деля, дело не в этом. Отвези меня к маме, пожалуйста, и больше я тебя не потревожу. Наслаждайся счастьем, ты его, наверное, заслужила. – И Оксана, вздернув подбородок, взялась за ручку чемодана и покатила его к лифтам.

Я отвезла ее к матери, Оксана молча вышла из машины, даже не попрощавшись, и скрылась в подъезде. Я же, выкурив очередную сигарету, решила, что надо все же встретиться с Севой и попытаться узнать, что произошло.

Я отлично знала, где в это время суток искать Владыкина. Раз ушел из дома так рано, значит, поехал в редакцию одного из журналов, с которыми сотрудничал. И это не очень хорошо – получит гонорар, зайдет в модный у местной журналистской тусовки «Бангкок», и все, я уже ничего у него не узнаю. Нужно перехватывать его по дороге.

И это мне удалось – я подъехала к зданию редакции в тот момент, когда Сева спускался с крыльца. Я не поверила своему везению, сочла это хорошим знаком и посигналила. Владыкин поднял голову, увидел мою машину и приветливо замахал рукой. Я высунулась в окно:

– Садись, работник пера и ноутбука, подброшу домой.

Сева радостно затрусил к машине – начался дождь, и поездка в общественном транспорте его явно не прельщала. Захлопнув за собой дверку, Сева чмокнул меня в щеку:

– Ты откуда тут взялась?

– Мимо проезжала, смотрю – идешь, – приврала я, не решившись сразу сказать ему о возвращении Оксаны.