Ирина Грин - Сквозь аметистовые очки

Резкое пробуждение Артему не понравилось, и он завопил что было мочи. Сейчас точно свекровь прибежит, испугалась Полина. Она схватила Артема, уговаривая его помолчать, но тот вопил все громче и громче. Полине казалось, что медсестра смотрит на нее с укоризной. Мол, что за мать, которая не умеет успокоить своего сына?

– Сейчас, сейчас! – Одной рукой прижимая к себе ребенка, Полина протянула медсестре приготовленную банковскую карту. – Вот, возьмите.

– Вы хотите заплатить картой? – удивилась та. – Но в таком случае нужно было предупредить заранее. Я бы взяла с собой терминал.

– Я говорила! – стараясь перекричать ребенка, возмутилась Полина. Впрочем, сама она не была в этом уверена.

– Извините! Мне ничего не сообщили. Может, у вас все-таки найдутся наличные?

– Двадцать тысяч! – вскричала Полина.

Высыпав на стол содержимое кошелька, она пересчитала имеющуюся наличность. Три тысячи. По-прежнему прижимая к себе ребенка, понеслась в спальню и принялась рыться в карманах зимней одежды. Пусто. Выдвинула ящик прикроватной тумбочки. Памятная олимпийская сторублевая купюра «Сочи 2014», две сторублевки «Крым» и «Севастополь 2015». Мало! Со злостью закрыла ящик, и свадебная фотография – два счастливых идиота, не подозревающих, что ждет их впереди, шмякнулась на пол. Хорошо хоть стекло осталось цело. Решив, что наведет порядок позже, Полина под несмолкающие вопли ребенка кинулась обратно в комнату.

– Послушайте, – начала было медсестра, но Полина оборвала ее:

– Сейчас! – И на руках с вопящим Артемом прошла на половину свекрови.

– Полина? – изумилась та. Визиты невестки в ее часть дома можно было пересчитать по пальцам. – Что-то случилось?

– Мне срочно нужны деньги! Семнадцать тысяч. Я знаю, что у вас есть.

Отчаяние заставило Полину блефовать, но блеф удался.

– Я не знаю… – засомневалась Надежда Михайловна. – Сейчас посмотрю… Вроде должны быть…

Маленькая удача заставила Полину выдохнуть с облегчением, и, как показали дальнейшие события, совершенно напрасно.

– Павел хоть в курсе? – прокричала свекровь, стараясь переорать внука.

Полина замешкалась.

– Дай сюда! – Надежда Михайловна вырвала у нее ребенка, от чего он зашелся еще более громким криком. – Не можешь с дитем справиться! Измучила ты нас всех! Ни сна, ни отдыха. Я вон всю пенсию на таблетки от нервов потратила, – она кивнула на довольно увесистый пакет, примостившийся на столе.

Попыток поиска денег она уже не предпринимала.

– Придется позвонить Павлу, чтобы он бросил работу и срочно привез деньги, – в ультимативном тоне заявила Полина.

Ей было стыдно выступать в роли попрошайки, стыдно разговаривать с матерью Павла в таком тоне – никогда за время совместной жизни со свекровью она не опускалась до крика, хотя порой ой как хотелось, но иного выхода не было.

– А еще лучше, мы с Артемом сейчас сами поедем к нему на работу. – Полина попыталась вырвать вопящего младенца из рук Надежды Михайловны.

– Ладно, черт с тобой. – Свекровь поковырялась одной рукой в недрах древнего секретера и выудила оттуда четыре пятитысячные бумажки. – С возвратом.

– Конечно. – Схватив купюры, Полина помчалась домой. Вслед ей несся неумолкающий крик Артема.

Медсестра рада была поскорее покинуть этот шумный дом. Наскоро нарисовав квитанцию, она пообещала прислать ответ почтой и стремительным шагом, так не вязавшимся с медлительностью, сопровождающей ее появление в доме Исаевых, направилась к двери. Шума мотора отъезжающего автомобиля Полина не услышала. Рев Артема начисто забил все звуки окружающего мира.

Пользуясь минутной передышкой, Полина прошла в спальню, подняла свадебную фотографию, стерла полой кофты пыль. Какое же красивое у нее было платье! Из белейшего шелка, нежного, как сама любовь. Платье осталось, лежит где-то на антресоли. А сама любовь, похоже, разошлась по швам. Можно, конечно, подлатать, но шрамы останутся. Навсегда.

Ребенок за стенкой затих. Слышны были только причитания свекрови. Отдых закончился. Пора к станку. Что у нас по программе? Глажка, смена памперса…

– Полина, – прокурорским голосом сказала Надежда Михайловна, когда она переступила порог ее «половины». – Я тут подумала… Может, тебе действительно нужно какие-нибудь лекарства принимать? Я вот только начала… – тут она кивком указала на пакет, – и уже чувствую себя совершенно другим человеком. Хочешь, я тебя завтра запишу?

«К психиатру? – вертелось на языке у Полины. – “Овоща” в доме не хватает?»

– Я как-нибудь сама, – сквозь зубы проговорила Полина, забрала ребенка и пошла к себе.

Позвонила мужу, предупредила, что вечером нужно отдать свекрови деньги. Тот (вот же добрая душа!) даже не спросил, зачем Полине понадобилась такая сумма. Ребенок, накричавшись, заснул, даже не поев, а Полина, пользуясь моментом, скользнула в спальню. Легла на кровать, взгляд снова упал на свадебную фотографию. Вспомнились слова Надежды Михайловны о том, что Полина измучила ее своей неспособностью справиться с ребенком. Свекровь Полине жалко не было: уговорила сыночка жить у нее под бочком, вот пусть и пожинает плоды своих усилий. А вот Пашку… Пашку было жалко. На работе кутерьма, да еще и дома филиал психбольницы. Все-таки нужно попробовать пить какие-нибудь лекарства. Мысль о таблетках угнездилась в мозгу и горела раздражающе красным фонарем, требуя срочно что-то предпринять. А что?

И тут словно кто изнутри пнул Полину. Не осторожно, как пинался Темыч, а серьезно, со злостью. Надо у свекрови взять таблеток. Зачем ей полный пакет? «Так там же не только успокоительные», – возразила самой себе Полина. Свекровь в аптеку редко выбирается, вот и набирает всего подряд – нужного и не очень. От простуды, от запора, от поноса, от пониженного и повышенного давления, от насморка, витамины разные. «Тем более, – заявил злобный тип внутри ее. – Она и не заметит, что таблеток не хватает. А заметит, подумает, что в аптеке обдурили. Ругаться не поедет – далеко».

Красный фонарь в голове у Полины раскалился, поджаривая мозги. «Я всего несколько таблеток возьму. А потом съезжу с ребенком. Попрошу Пашку поставить в «Матис» автолюльку и съезжу. Скажу, что в поликлинику. Или еще куда-нибудь…» Полину охватила жажда деятельности. Как все-таки странно устроен человек. Вот уже, кажется, жизнь кончилась. Силы остались лишь на то, чтобы выбросить белый флаг. Но стоит забрезжить призрачному свету в конце тоннеля, и мозг начинает лихорадочно искать пути для превращения этого света из призрачного во вполне реальный. Наверное, это такая разновидность инстинкта самосохранения.

Схватив спящего ребенка, Полина бросилась на половину свекрови. Пакет со спасительными таблетками по-прежнему стоял на столе. Девушка сама себе напоминала лисицу из басни, только не совсем понятно, из какой: то ли окучивающую ворону, то ли ругающую виноград. Наверное, все-таки первую – ту, что с сыром.