Светлана Алешина - Фуршет с трагическим финалом

— Не видел! — старик решительно захлопнул дверь.

— Ну что? — Лариса вопросительно посмотрела на Карташова.

— Ну, ломиться к нему, думаю, бесполезно, — махнул тот рукой. — Нет его.

— Что же делать? Ждать, что ли?

— А кто его знает, вернется ли он вообще? Всю ночь тут торчать, что ли?

— Не надо раздражаться, — примирительно проговорила Лариса. — Дай-ка мне лучше подумать.

Карташов демонстративно отошел в сторону. Лариса достала из сумочки сигареты и закурила, присев на лавочку возле дома. Курила она с сосредоточенным видом, потом решительно загасила окурок и бросила Карташову:

— Разворачивай оперативников к Инге Ростовцевой. Думаю, что он должен быть там. Если уже не был и там, тогда мы опоздали.

Карташов не стал утомлять Ларису расспросами по поводу того, почему она так думает, и отдал необходимые команды.

Инга Ростовцева в эту ночь не могла заснуть. Она боялась, несмотря на то что закрыла свою квартиру на все мыслимые засовы. Железная дверь, застекленный балкон на седьмом этаже. Под рукой телефон. И мобильный, и обычный, городской. Но в душе не было покоя, каждый шорох заставлял вздрагивать. И тем не менее обращаться по поводу этих своих страхов в милицию она не решалась. Потому что давно считала ментов недостойными людьми. Просто в их компании было так принято. И это было понятно, поскольку компания эта представляла собой людей с выраженными криминальными наклонностями. Таким был ее муж Игорь, жених Костя и их друг Михаил. Да и сама она, выражаясь затасканными понятиями, «честно жить» не хотела.

Ведь все состояние их с Игорем семьи было нажито отнюдь не праведными средствами. И как все-таки меняются отношения между людьми — когда-то она, как и Костя с Игорем, считала Михаила Полубейцева одним из своих друзей, а теперь боялась этого человека больше всех на свете.

В тот вечер, когда Михаил явился к ним с Игорем после отсидки в зоне, она даже обрадовалась. Но с первых же его слов поняла, как человек сильно изменился. Его визит ничего хорошего для них с мужем не сулил. Она уже тогда почувствовала, что надвигаются крупные неприятности, но еще не подозревала, как далеко они зайдут. А то, что они будут — в этом не было сомнений.

Сейчас, когда мужа уже не было в живых, возникли новые проблемы, и они были связаны для Инги с визитом все того же Михаила. Он покинул ее квартиру два часа назад. Хотя Инга за время их разговора не была уверена, останется ли живой. Потому что Михаил, как ей показалось, окончательно слетел с катушек.

Он орал на нее, говорил, сколько претерпел на зоне, будто во всем этом была виновата она, грозился, что убьет. Она долго не могла понять, что конкретно ему надо, ведь он же вроде уже поквитался с Игорем, которого считал личным врагом. Потом наконец-то ей удалось выяснить из его неясного бреда, что ему нужны деньги. Причем все ее деньги. Инга пробовала объяснить, что денег муж ей не оставил, завещав их матери.

Тогда он начал орать, чтобы она продавала квартиру и съезжала в коммуналку.

Инга была настолько ошарашена и шокирована, что не стала против этого возражать — угрозы безумного Полубейцева сделали свое дело — и попробовала убедить Михаила, что дело это отнюдь не быстрое.

И что сейчас она может предложить ему триста долларов, лежавших в заначке. В ответ на это Полубейцев грязно выругался и потребовал, чтобы завтра с утра она была наготове, чтобы ехать оформлять доверенность на его имя на машину. С квартирой вроде бы Михаил поуспокоился, видимо, решив оставить это на потом. И еще он требовал снятия с ее личного счета всех денег. Но это можно было сделать только утром, поэтому отсрочка была неизбежной.

Но сейчас Инга сидела и думала, как ей распорядиться этой отсрочкой. Она закрылась на засовы скорее просто потому, что ей было страшно, а не потому, что угроза смерти была реальной. Она понимала, что Полубейцев не станет ее убивать сейчас, однако она вспоминала его безумные глаза, когда он уходил, и вдруг подумала, что этому человеку может прийти в голову все, что угодно. Ведь, кроме Игоря, тогда пострадало еще двое людей, которые не имели никакого отношения к их разборкам. И Михаил на это пошел.

Поэтому прозвучавший в тишине квартиры звонок во входную дверь в первом часу ночи заставил ее вздрогнуть. Звонок повторился еще раз, уже более настойчиво. Но Инга твердо решила не открывать. В конце концов, если этот маньяк решит ломать железную дверь, тогда она все-таки позвонит в милицию. Но не раньше.

Она выключила свет, хотя понимала, что эта маскировка запоздала.

По двери затарабанили уже очень конкретно. Звонили и стучали. Звонили и стучали. Инга не выдержала, рванула к телефону и уже схватила было трубку, как услышала вдруг из-за двери приглушенный голос:

— Откройте, милиция!

Инга осторожно приблизилась к двери и заглянула в глазок.

— Открывайте, открывайте! — кричал незнакомый Инге мужчина в штатском.

— Покажите документы, — попросила Инга дрогнувшим голосом.

Карташов вынул свои документы и поднес их к глазку. Инга ничего не смогла разобрать через глазок, тем не менее это действие Олега привело к нужному результату. Ростовцева открыла дверь.

Карташов в сопровождении двух оперативников вошел в квартиру, а следом зашла женщина, которую Инга сразу узнала. Это была та самая директорша ресторана, с которой вдова отказалась недавно разговаривать.

«Вот, а сама прикидывалась, — злобно подумала она. — Сучка ментовская».

— Мы разыскиваем гражданина Полубейцева, — бесцеремонным тоном начал Карташов. — Он случайно не у вас?

— Нет, — ответила Инга.

— Может быть, он посещал вас совсем недавно?

Ростовцева молчала, опершись о косяк. Тогда решилась Лариса.

— Вы понимаете, этот человек — убийца. Вчера он застрелил Ростовцева, вашего мужа, сегодня — того, кто стрелял в вашего мужа. Завтра он вполне может убить вас. Если вы знаете, где он, вам лучше сказать нам об этом.

Инга продолжала молчать, но лицо ее выражало мучительное напряжение: она отчаянно пыталась сделать выбор.

— Вас-то он уж грохнет непременно! — уверенно поддержал Ларису Карташов. — Но заступиться за вас будет некому. Кого вы покрываете? Человека, от которого на все замки закрылись? Так замки-то тоже не помогут! Когда он явится вас убивать, нас не будет поблизости.

Эти слова Карташова, а особенно его тон вдруг произвели на Ингу сильнейшее впечатление. Напряжение последних дней вдруг резко прорвалось и хлынуло из нее потоком слез. Она рыдала глухо, вздрагивая всем телом, пытаясь тыльной стороной ладони неловко утереть слезы.

Лариса молча прошла в кухню, налила в стакан воды и, вернувшись в комнату, протянула его вдове.

Инга машинально сделала несколько крупных глотков, поставила стакан на столик и, судорожно всхлипнув в последний раз, глухо проговорила своим низким голосом: