Сэйтё Мацумото - Тайна субургана. И если я умру завтра... Среда обитания

— Кто-нибудь еще есть дома? — спросил Хосеито.

Ортис отрицательно покачал головой.

— Проверь, — приказал Фико Хосеито, продолжая держать револьвер у груди Ортиса.

Хосеито достал свой пистолет и бегом поднялся на второй этаж, где были расположены спальни.

— Нам с тобой о многом надо поговорить, — сказал Таблада.

— Но что происходит, Фико? — простонал толстяк.

— Кто такой Рамон Сьерра? — медленно спросил Таблада.

— Рамон? Какой?

— Не валяй дурака, Леон. Тебе это не идет, да и у меня нет времени. Выкладывай.

— Клянусь тебе самым святым…

— Никого! — крикнул сверху Хосеито.

— Спускайся и посмотри на кухне, в ванной! — распорядился Таблада и снова пристально уставился на лоснящееся лицо толстого Ортиса.

— Ну, я жду, Леон.

— Что случилось, Фикито? Да разрази меня господь…

Фико не дал ему закончить, дулом пистолета с силой ударил его по лицу, и толстяк, словно мешок с камнями, свалился на ковер. Деревянный пол комнаты дрогнул.

Изо рта Ортиса потекла кровь, он застонал, сделал попытку приподняться на колени.

— Фикито, ради бога…

— Я из тебя правду вытряхну! — закричал Таблада.

Он ногой ударил его в грудь, и толстяк снова покатился но ковру. Таблада подбежал к нему:

— Терпение у меня иссякает, Леон.

— Ради девы Марии… — выдохнул Ортис, пряча лицо.

— Хватит трепа, собака! — кричал Таблада. — Кто такой Рамон Сьерра? Кто?

Рикардо решил не звонить Торресу до воскресенья. До того, как в субботу в 8.30 он не исполнит на своем «пианино» заданной пьесы, ему не хотелось связываться с Торресом.

Было три часа дня. Рикардо направился в расположенную рядом с аэропортом контору по прокату автомашин и предъявил членский билет клуба «Диннерз». Служащий вручил Рикардо ключи и пожелал приятного пребывания в Майами.

В 3.25 Рикардо уже ехал по направлению к маленькому мотелю Тандербиорд на 185-й улице.

В 4.30 ему вручили ключи от номера в восточном крыле здания рядом с бассейном.

В 5.30, приняв душ, он поехал на Флэджлер. Там купил за шестьдесят пять долларов магнитофон «Филлипс», истратил пятьдесят долларов на белье и чемодан и вернулся в «Тандербирд». Около восьми поужинал в ресторане мотеля, вернулся к себе и заправил в магнитофон ленту с исповедью Сан Хиля.

В 9.30 у него уже был готов текст сообщения в Гавану. Оставалось лишь зашифровать его. За ключом к шифру и «пианино» он поедет на следующий день утром.

Рикардо спрятал магнитофон и ленту в купленный чемодан, закрыл дверь на задвижку, разделся и бросился на кровать, чтобы перед сном немного послушать музыку по радио, стоящему рядом, на ночном столике. Передавали джазовую программу. Аппарат кондиционированного воздуха работал на полную мощность, Рикардо пришлось встать и надеть свитер.

Но музыка не успокоила его. Напротив.

Нервно куря, он походил по комнате, потом достал «магнум» из чемодана и спрятал его под подушкой. Снова лег, погасил свет, выключил радио и наконец заснул.

Час пятнадцать ночи.

Все было готово. Оставались лишь две вещи. Первое: чтобы Чанг позвонил из Майами и сообщил, что Рикардо Вилья уже никогда не завяжет узла на своем галстуке, а, следовательно, он, Чанг, уже забрал ленту. Второе: найти последнее недостающее звено в той цепи, которой он опутает Стюарта Дьюка. А так у него на руках все козырные карты для выигрыша: жена Сан Хиля, Чарли, доктор Клюгер…

Безусловно, его ждет удача.

— Неудачи быть не может, — пробормотал Майк Норман.

— Что? — спросила лежавшая рядом с ним девушка из «Плэйбоя».

— Ничего, — успокоил ее Норман.

Шел дождь.

Фико Таблада посмотрел на часы: 7.25.

— Пойдем позавтракаем, — предложил Хосеито.

Они уже десять минут в Майами. Оба они не любили Майами. Обоим пришлось жить здесь (Фико три месяца, а Хосеито почти год), но в Майами все походило на Гавану, им же хотелось совсем другого. Поэтому оба решили перебраться в Нью-Йорк. Что ж, вышло не так плохо.

Они вошли в одно из кафе аэропорта, сели у стойки, спросили булочек и черного кофе.

Ортис признался, что Рамон Сьерра на самом деле звался Рикардо Вилья Солана и был одним из доверенных лиц Торреса. Но, судя по описанию Ортиса, Вилья Солана совсем не был похож на того убитого человека, которого выносили из квартиры Сан Хиля.

Во всяком случае, наиболее вероятно, что этот Рикардо еще в Нью-Йорке. Но у них дело к Торресу, главарю, если кому-то и нужно было стереть Сан Хиля с лица земли, то, уж конечно, ему. Что ж, пускай он и расплачивается за его смерть. (Хотя они, конечно, воспользуются и тем, что Ортис дал им адрес Вильи Соланы, и оставят ему маленький подарок на память: жестянку из-под чая, набитую динамитом, подсоединенную к батарейке и взрывателю. Едва открыв дверь своей квартиры, Вилья Солана уже очутится в аду в компании Сан Хиля.) Позавтракав, они вышли из кафе.

— А теперь? — спросил Хосеито.

— Я поеду к Торресу, а ты отправляйся поставить эту свечечку святой Варваре.

Каждый из них взял такси.

Полчаса спустя Фико уже стучался в стеклянную дверь конторы Хайме Торреса.

— Войдите, — ответила секретарша.

Улыбающееся лицо Таблады появилось в дверях.

— Можно войти? — спросил он по-английски.

— Чем могу служить? — встав, спросила девушка.

Таблада вошел в прохладное помещение.

— Мистер Хайме Торрес у себя?

— Он вас ждет?

В этот момент открылась дверь справа, и какой-то мужчина, внешностью менее всего напоминающий адвоката, в обтягивающем пиджаке и с огромными усами столкнулся с Табладой.

— Кого он ищет? — спросил он девушку, продолжая пристально разглядывать Табладу.

— Доктора.

— По какому делу?

— Вот тут моя визитная карточка, — пробормотал Таблада, похлопывая себя по карманам, словно стараясь найти ее. — Здесь! — и он быстро сунул руку в карман. Усач тотчас же понял, что из кармана будет вынута не визитная карточка, но Таблада действовал молниеносно. — Спокойненько! — приказал он, целясь в присутствующих из револьвера.

В субботу с утра шел дождь. Стоял один из тех гнетущих дней, когда дует порывистый ветер, а небо кажется грязным и грустным. Рикардо проснулся со страшной головной болью, вероятно, расшалились нервы, да, кроме того, он слишком много курил последние двое суток.

Принял горячий душ и побрился. Надел теплые брюки, свитер и удобные башмаки. Открыв дверь номера, вспомнил, что забыл «магнум» под подушкой. Вернулся и спрятал его в чемодан. Положил в карман ленту с записью рассказа Сан Хиля и текст сообщения, который следовало передать сегодня вечером в 8.30.

Он быстро позавтракал апельсиновым соком и кофе и купил в киоске пачку «Мальборо». Чтобы не промокнуть, пришлось быстро пробежать метров двадцать от двери мотеля до стоянки. Сел в «мустанг», включил зажигание и медленно выехал на улицу.