Ирина Горбачева - Майор Снежина. Фотографии на стене [СИ]

– Отлично, одной проблемой меньше. Может Аська приставать ко мне не будет с глупыми предложениями.

– Все за стол, открывайте дверь, дед с работы вернулся, – командовала Нелли Михайловна.

– Мам, а отец ничего себе мужчина оказался. Если у вас с Димой уже всё, так может ещё семья воссоединится?

Марта укоризненно посмотрела на Ваню.

– Товарищ майор я ни в коем разе. Это всё её дедукция виновата. Опер с неё получится или следак отменный!

– А что, Ася, всё ещё думаешь по материным стопам пойти? – спросил Мезенцев.

– Нет, мама не обижайся, но я после всего случившегося долго и основательно думала и решила, что буду поступать на Психологический факультет. Буду детским психологом.

– Я бы в любом случае не обиделась. Смущает одно, когда же ты успела долго и основательно подумать? – спросила Марта.

– Моё будущее, мы обсудим потом, ты мой главный вопрос не затирай. Ты будешь с отцом мириться? По большому счёту, он не очень-то и виноват.

– Психолог не определяет виновность человека, он только находит причину возникновения изменения психического состояния личности, толкнувшую его на тот или иной поступок. Вот и попрактикуйся, пока есть время на выбор профессии. А мои отношения с тем или иным мужчиной мы не будем обсуждать. Я думаю, сама разберусь.

Марте был неприятен этот разговор и не потому, что он произошёл во всеуслышание, этим людям она безгранично доверяла, и от них у неё не было никаких тайн. Она разозлилась на себя, на свой характер. Что её сердце может от одного, возможно непродуманного поступка человека, так сразу закрыться. Как сейчас. Она почувствовала, что душа её стала свободна, будто у неё никогда не было симпатии к Дмитрию, она никогда не любила Артёма.

– Простите, не обижайтесь на меня, – Марта нарушила, наступившую вдруг тишину за столом. Все молча поглощали приготовленные блюда Нелли Михайловной и Настей.

– За, что? Мы просто проголодались, правда? Мартин наливай, у меня есть тост, – Настя подняла бокал с вином, решив разрядить обстановку, – чтобы никакие обстоятельства, никогда не могли разрушить нашу семью! Правильно, я говорю, Нелли Михайловна? Правильно? Всё и всех к чертям, мы все всегда будем вместе и счастливы!

– За такой тост пьём только стоя! – Мезенцев выпил, сел и обнял Марту за плечи.

– Не переживай, дочка, ты всё правильно решила, – Марта положила голову на его плечо.

Нелли Михайловна взяла ладошку Марты в свои руки.

– Тебе детка, надо хорошо отдохнуть. Серая совсем стала, исхудала. А не поехать ли вам с Аськой на море?

– Поехать, поехать, – радостно завизжала Ася, услышав это предложение.

– Надо подумать, – вяло ответила Марта.

– И думать нечего! Аська, как поступишь в институт, так и езжайте с матерью на отдых, – Мезенцев легонько ударил кулаком по столу.

– А почему не к нам? – обиженно спросил большой и добродушный Мартин.

– Потому, что у вас нет тёплого Чёрного моря! Ей надо кардинально изменить обстановку, ты ничего не понимаешь, – Настя стала азартно спорить со своим мужем, доказывая преимущества Черноморского побережья.

– Всё за меня решили, постановили, тогда вы ещё поспорьте, а мне можно пойти лечь спать, у меня завтра очень напряжённый день.

Марта вошла в свою комнату, сбросив домашнее платье, легла в постель.

– Странно о таких женщинах, не постигших по настоящему любви к мужчине, говорят, что они одинокие, не счастливые, но я счастлива без меры. У меня есть Аська. Настя с чудаком Мартином, Мезенцевы. Это составляющие части моего счастья. У меня есть семья. И, наверное, я смогу по-настоящему полюбить только такого мужчину, который как правильный пазл войдёт в мою жизнь и сольётся с моей выстроенной картиной счастья. Буду надеяться, что у меня ещё всё впереди.

А в том, что в её жизни ещё встретится такой человек, к которому в сердце загорелось бы это не познанное ею настоящее чувство любви, да такое, о котором в книжках пишут, Марта не сомневалась и надеялась.

Утром, чмокнув уже суетящуюся на кухне Настю и взяв свёрток с бутербродами, Марта выскочила на улицу. Около кабинета её уже ожидал Ваня.

– Соколову уже привезли. Она бушует. Врача требует.

– Надеюсь не пластического хирурга?

– Да, было бы смешно.

– Ты сегодня что-то раньше Александра Григорьевича прибыл. Давай ставь чайник. Надо кофе для старушки заварить.

– Ну, вы даёте, Марта Леонидовна. Она людей травит, а вы её кофе угощаете.

– О чём спор, – в кабинет вошёл Коршунов.

– Готовимся к встрече с Соколовой. Будете завтракать с нами?

– От Настиных бутербродов не в силах отказаться.

Не в силах была отказаться от угощения в виде двух бутербродов и чашки кофе и Соколова. Без парика и макияжа она походила на безликого пупса. Обнажившиеся небольшие шрамы, раньше скрывавшиеся за толстым слоем пудры, румян и париком, не делали её лицо моложе и интересней. Она обмякла, ссутулилась и походила на спустившийся празднично раскрашенный воздушный шарик, у которого ослабла удерживающая в нём воздух верёвочка.

Ваня отошёл к окну, Коршунов уткнулся в компьютер, Марта перелистывала дело Лисневской, но все исподволь наблюдали, как ведёт себя Соколова.

Она медленно жевала бутерброд, запивая по глотку горячим кофе. Когда на тарелке остался ещё один бутерброд, а чашка с напитком опустела, она вопросительно посмотрела на Марту.

– Вам сделать ещё кофе? – спросила её Марта.

Соколова утвердительно махнула головой. Марта понимала, что старушка умышленно тянет время. Во-первых, она не знает, что известно следствию о её похождениях, а говорить лишнее ей совсем, конечно не хочется. Во-вторых, в изоляторе кофе не подадут. И носить передачи ей некому. Так лучше продлить удовольствие, тем более что она, конечно, понимает, раз её задержали то, наверное, не за то, что у неё оказалась фальшивая брошь. А вот таблетки… но и их она может списать на незнание, например.

– Интересно, – думала Соколова, в чём меня подозревают: в убийстве Капы или всё-таки раскопали мою причастность к смерти Таи. А может, думают, что я и Дроздову, эту проститутку, прости меня Боже, задушила?

Но угощение закончилось, Марта убрала со стола, вежливо поинтересовалась, не хочет ли она ещё чего и после отрицательного ответа, спросила:

– Валентина Михайловна с чего начнёте?

– Не поняла? – удивилась Соколова, вы, что не будете мне задавать вопросы?

– А какие вопросы вас интересуют? Я считаю, что вам стоит самой рассказать всё и с самого начала и тем самым облегчить своё наказание, да и душу, наконец.

– Что я должна рассказать и с какого начала?

– Не понимаете, хорошо, я начну, а вы продолжите. Но предупреждаю, раз у нас откровенного признания не получилось, отвечать будете по всей строгости закона. Так вот. После смерти вашего мужа, пластического хирурга, кстати, очень талантливого и известного в некоторых кругах, его же убили в конце девяностых? Он практиковался на изменениях внешности некоторым авторитетным личностям. Так? Так. Так вот, вы продали вашу очень шикарную квартиру на Невском и не менее шикарную дачу в Комарово и приобрели скромную, по вашим меркам нынешнюю квартиру. Но годы идут, вы стареть не собирались. А инфляция, а кризис за кризисом в стране, пластика дорожает, а вы-то уже давно подсели на омоложение, как на наркотик. В общем, с деньгами произошёл крах, но тут всей душой к вам прониклась Капитолина Захаровна. Старость делает даже из таких «стойких оловянных солдатиков» не признающих в молодости никаких откровений, мягких, слабых, требующих внимания и участия старушек. Пока я всё правильно говорю?