Варвара Клюева - Новое слово в пчеловодстве [СИ]

Всё позади — бездушные апартаменты санатория, вынужденное общение, навязанный распорядок, чужой устав, многочасовое путешествие в машине, оборудованной, точно барокамера… Мытарства закончились. Он снова дома, в привычном мирке — обжитом, безопасном, уютном, удобном, подогнанном под него, точно костюм, сшитый мастером своего дела. Осталось потерпеть до конца дня, пережить нашествие родственников, неудержимых в своем рвении поздравить «дорогого Юрочку» с тридцатилетним юбилеем, и получить, наконец, самые желанные, самые долгожданные подарки — покой, уединение, свободу.

Юрий усмехнулся. Похоже, на его «чердаке» царит изрядный хаос, если он всерьез принимает свое пожизненное заключение за свободу, а тюрьму, в которой просидел почти восемнадцать лет — за уютное безопасное убежище. Впрочем, известно, что узники, проведшие в заточении большую часть жизни, к свободе не приспособлены. Оказавшись за тюремными воротами, они либо умирают, либо совершают новое преступление и возвращаются в камеру. А их камеры не идут ни в какое сравнение с роскошным узилищем Юрия.

Интересно, а как выкручиваются его менее благополучные товарищи по несчастью — аллергики, чьим отцам не удалось наворова… заработать сотню-другую миллионов и свить для своих нежизнеспособных птенцов благоустроенные гнезда, защищенные от всех напастей? Так и существуют — захлебываясь слезами и соплями, опухая, расчесывая кожу до кровавых болячек, задыхаясь? Или кончают жизнь самоубийством? Или в конце концов приноравливаются к условиям и побеждают болезнь?

В любом случае, им наверняка не приходится в день своего рождения урезать аппетиты матери, выклянчивающей деньги на очередного альфонса, выслушивать от тетки беззастенчивые похвалы своим несуществующим достоинствам, наслаждаться гениальной игрой кузины-виолончелистки, вкушать диетические тортики без масла, муки, молока, сахара и яиц, изобретенные профессиональным кондитером и — по совместительству — единокровной сестрицей.

От воспоминания о последнем «именинном тортике» Юрия передернуло. Пришлось напомнить себе, что у него — спасибо Пьеру! — есть способ облегчить свою участь на сегодняшний вечер.

Общение с Пьером, пожалуй, единственная радость, которую приносят ежегодные поездки в чертов санаторий. Несмотря на тяжелую форму аллергии, никогда не унывающий бельгиец то и дело экспериментирует над собственным организмом, изыскивая доступные ему формы удовольствия. Он-то и обнаружил чудесный спрей, мгновенно снимающий отек в горле, которым аллергик-Пьер расплачивался за выкуривание «косячка». Счастье его было так заразительно, что осторожный Юрий рискнул испытать сочетание «косячок» +спрей на себе. Результаты опыта его вполне удовлетворили. Конечно, злоупотреблять травкой ни в коем случае нельзя, но от одной сигаретки, выкуренной раз в месяц, вред не так уж велик.

Юрий достал из тумбочки у кровати шкатулку для запонок, которую приспособил под сигаретницу, и даже принес из кабинета ключ от нее, но, подумав, убрал и то, и другое в тумбочку. Уже почти три, и, хотя гости приглашены на четыре, с матери, которая не любит клянчить деньги в присутствии родственников, станется приехать пораньше. Не хватало еще, чтобы она учуяла травку и наехала на Светку! Светка, при всей своей невозмутимости, все-таки медсестра и отвечает за состояние его здоровья. Не приведи бог, начнет читать ему нотации и ломиться в дверь всякий раз, когда он решит уединиться. Нет, с «косячком» лучше подождать до вечера. Вот разъедутся гости, тогда он и вознаградит себя за все муки сегодняшнего дня. А пока можно посмотреть, нет ли от Пьера письма с подтверждением, что деньги пришли.

Мысль о совместном проекте, который они затеяли с бельгийцем, мгновенно подняла Юрию настроение. Ай да умница Пьер! Изобрести схему законного (ну, почти законного) наркобизнеса — это вам не шутка. По самым скромным расчетам, прибыль должна составить не меньше ста процентов.

Не то чтобы Юрия интересовали деньги. Но возможность показать фигу призраку покойного папеньки, который при жизни имел обыкновение сокрушаться о никчемности сына, неспособного себя прокормить, выглядела чрезвычайно привлекательной. Не говоря уже о возможности посмеяться над ханжами, объявившими марихуану (которая, как известно, намного безвреднее табака) вне закона.

Схема, придуманная Пьером, была до гениального проста. Купить ферму в Голландии, засеять ее коноплей (которая в Нидерландах, как известно, разрешена), устроить там же пасеку, а потом продавать по всему миру конопляный мед под маркой особо целебного (для маскировки можно и другие травы посадить, а конопля, кстати, действительно обладает целебными свойствами). Легко себе представить, каким спросом будет пользоваться такой мед.

И повеселевший Юрий, насвистывая бодрый мотивчик, пошел проверять почту.

Гостей удалось выпроводить только в девять. По большому счету, вечер прошел почти пристойно. Мать в кои-то веки удержалась от крика и упреков, медоточивость тетки не выходила за рамки приличия, кузина, несмотря на настойчивые уговоры своей маменьки, наотрез отказалась усладить слух юбиляра игрой на виолончели. И даже неизбежный сестрицын тортик на этот раз оказался не так уж плох. Но Юрий все равно чувствовал себя так, словно на нем весь вечер пахали.

Убедившись, что Светка, отбивая хлеб у горничной, которая должна прийти только завтра, начала собирать со стола посуду, он удалился к себе, запер все двери, прилег на кровать, потянулся к заветной тумбочке. И только тогда услышал этот невероятный звук.

Зрелище, открывшееся его глазам, повергло Юрия в шок. На несколько секунд его парализовало. А потом дом огласился истошным криком.

— Это не ты говорил мне, что не любишь Агату Кристи, потому что всегда угадываешь убийцу на середине романа? — осведомился Михалыч, разливая водку по стаканам.

— Ну, я, — осторожно признался Игорь, подозревая, что сосед по даче (и следователь по профессии) приготовил ему ловушку, чтобы примерно наказать за невинное желание прихвастнуть.

— Тогда тебя-то мне и нужно, — подтвердил Михалыч его подозрения. — У нас в Курортном районе укокошили парня, который жил совершенным затворником. Из дома этот анахорет выбирался раз в году — по весне — и только затем, чтобы запереться в финской клинике где-то за Полярным кругом. Богатенький буратино и законченный бедолага. Богатенький, потому что покойный папаша оставил ему хренову тучу миллионов, а бедолага — потому как при желании мог бы работать живым пособием для аллергологов. Жил, что твоя орхидея под стеклянным колпаком. Доступ в дом имели три с половиной человека прислуги, и только раз в году, тринадцатого июня — в день рождения парня — его навещали родственники. Вот в такой-то день бедолагу и прикончили.