Варвара Клюева - Галлюцинация [СИ]

Телефонный звонок ворвался в сновидение, придав ему оттенок кошмара. Проснувшись, Кристина в первое мгновение вздохнула с облегчением, а в следующее испугалась больше прежнего. Половина третьего! Мама? Сестра? ЧП в клинике? Телефонный маньяк? Кто бы ни вслушивался сейчас в гудки на другом конце провода, добрых вестей он Кристине не принесет. А вот беду — запросто. Одна надежда, что ошиблись номером.

— Алло?

— Кристина, извини, пожалуйста. Мне нужна твоя помощь. Кажется, я сошел с ума.

— Олег?! Сухарев? — изумилась она. И тут же сказала себе: не может быть. Но кто, если не он? Обращение на «ты» подразумевает неформальное знакомство. Знакомые такого рода, вопреки ее настоятельным просьбам, упорно уродовали имя Кристины, прибегая к идиотским уменьшительно-ласкательным вариантам типа Кристя, Крыся или Тина. Кристиной и на «ты» ее называл лишь один человек — Олег. Но именно Олег ни за что не стал бы звонить среди ночи, просить помощи и уж тем более попадать в истории, которые вызывают сомнения в собственном рассудке.

— Да. Скажи, пожалуйста, у тебя нет знакомого психиатра? Хорошего психиатра, к которому я могу обратиться в это время суток?

— Да что с тобой случилось?!

— У меня галлюцинации.

— Галлюцинации? Какие? Зрительные, слуховые?

— Все сразу. Зрительные, слуховые, тактильные, обонятельные.

— Прямо сейчас? В эту самую минуту?

— Нет. Прямо сейчас я окончательно убедился, что это была галлюцинация. Долгая такая, целый вечер длилась. Разговаривала со мной, хватала за руки, деньги совала, дышала перегаром, храпела… — Он старался говорить тихо, но в голосе пронзительными нотками прорывались сдерживаемые ужас и отчаяние.

— Я сейчас приеду.

— Но ты же не психиатр, а психолог. Разве психологи?..

Кристина не дала ему договорить.

— Психолог-клиницист. Именно то, что тебе сейчас нужно.

Пока прогревался мотор малышки «Фабии», Кристина счищала с машины снег и вспоминала прошлое.

Свое первое высшее образование (инженер-радиофизик) она получила в МИРЭА, где и познакомилась с Сухаревым. Добросовестный, педантичный, безотказный и мастеровитый, Олег паял неумехам на радиопрактикуме усилители, триггеры и мультивибраторы, чинил всем желающим часы, фены, магнитолы и фотоаппараты, одалживал сокурсникам исписанные четким круглым почерком тетради с конспектами лекций, собирал профсоюзные взносы, доплачивая за злостных уклонистов из своего кармана. Словом, имел заслуженную репутацию «души-человека». Тем не менее юная Кристина относилась к нему пренебрежительно. На ее взгляд, Сухарев был занудой — скучным, неинтересным «ботаном», который оживлялся только тогда, когда говорил об УКВ-радиопередатчиках, кварцевых резонаторах, разнесенных частотах, задающих генераторах и прочих радостях радиолюбителя.

После окончания института Кристина на несколько лет выпала из сферы общения с однокурсниками. Отцу, у которого она, переехав в Москву, поселилась, неожиданно привалила удача, и на ее волне он оплатил дочери второе образование — сначала в московском институте психологии личности, а потом и за границей. Позже выяснилось, что, пока Кристина училась, дела отца шли все хуже и хуже. Вернувшись на родину, она обнаружила, что у нее больше нет ни жилья, ни денег, ни отца.

Бездомная, безработная, раздавленная горем, она бросилась звонить бывшим однокашником. Те смущенно бормотали слова сочувствия и утешения, но предлагать практическую помощь не спешили, жалуясь на собственные сложные обстоятельства. И только Олег показал себя рыцарем без страха и упрека. Переехав к родителям, он поселил Кристину в квартире, которую унаследовал от бабушкиной сестры, и в течение восьми месяцев, пока девушка не нашла работу, привозил продукты и подбрасывал небольшие суммы «на жизнь». Все это совершенно бескорыстно, ни намеком не показывая, что рассчитывает на какую-либо благодарность с ее стороны. Более того, когда Кристина пыталась благодарность выразить, Олег смущался и спешно переводил разговор на другую тему.

С тех пор прошло почти десять лет. Жизнь Кристины наладилась. У нее появились новые друзья и профессиональная репутация. Работа в платной неврологической клинике, чтение лекций в коммерческом вузе, частные консультации и психотерапевтические сессии приносили доход, который вполне позволял ей причислять себя к среднему классу. Взяв ипотечный кредит, Кристина купила квартиру и уже на три четверти выплатила банку долг. Других долгов у нее не было, не считая долга перед Сухаревым, который не признавал Кристину своей должницей и упорно отказывался принимать ее благодеяния. В конце концов, утомившись от собственной настойчивости, она перестала названивать Олегу, зазывать его на разные светские мероприятия или просто в гости. Связь между ними почти прервалась, потому что сам он звонил ей только по официальным поводам — поздравить с очередным праздником или днем рождения. До нынешней ночи.

К облегчению Кристины, выглядел Олег пристойно. Бледный, испуганный, но при этом опрятно одет, причесан, побрит. Взгляд осмысленный, речь, хоть и несколько сбивчивая, но вполне внятная.

— Я сегодня вечером ездил на вокзал, передавал посылку для приятеля из Томска, — рассказывал он, заваривая кофе. — Он тоже радиолюбитель, просил найти кое-какие детали. Впрочем, это не важно. По дороге от поезда к метро меня прибило к толпе, которая глазела на драку. Три неприятных, даже опасных на вид субъекта наседали на здоровенного пьяного мужика. Теперь-то я понимаю, что все это мне, скорее всего, привиделось, но видение было дьявольски убедительным. Мужик — ростом под два метра и весом пудов, наверное, восемь, да еще в рыже-коричневой шубе, меховой шапке и унтах — выглядел вылитым медведем, который стряхивает с себя охотничьих собак. «Собаки» бросались на него и рычали, а он расшвыривал их и орал на всю площадь: «Пшли вон, суки! Отвяжитесь от меня, псы позорные! Вот присосались, пиявки!» Когда он в очередной раз их раскидал, я увидел, что к толпе неспешным шагом идут два милиционера. Протолкался в круг, сказал мужику: «Делай ноги, приятель, не то тебя сейчас повяжут», — и двинул к метро. Уже на входе оказалось, что «медведь» потащился за мной. В вестибюле чуть не сбил меня с ног, хлопнув лапой по плечу, и попросил, чтобы я пропустил его через турникет по своей карточке. Я сдуру пропустил… То есть, конечно, ничего этого не было, но по сюжету моей галлюцинации получается, что сдуру. «Медведь» после моей любезности счел меня лучшим другом и стал напрашиваться ко мне переночевать. Как же он выразился? Ты не думай, я понимаю, что все это происходило в моем больном воображении…