Варвара Клюева - Чёрный ангел [СИ]

В конце концов Тасю выписали из больницы с врачебным заключением об инвалидности. Муж к тому времени уже переселился к родителям и дочери. Светлана Геогриевна настаивала на разводе, но Андрей колебался. Тася сама расставила точки над «i».

— Уходи, — сказала она. — Я знаю, ты никогда не простишь мне Люську.

— Я тебя не виню. Ты не нарочно. Просто испугалась и не рассчитала силу. Это был несчастный случай. Как бы то ни было, все уже позади. Врачи почти уверены, что травма и сотрясение мозга не будут иметь последствий.

— Жаль. Если бы она стала инвалидом, я со временем, возможно, и перестала бы видеть в ней убийцу.

— Что ты несешь, Таська! Она всего лишь пятилетний ребенок!

— Ты не видел ее глаза в ту минуту, когда она шинковала меня своей лопаткой. Поверь, в них не было ничего детского. Нет, Андрей, тебе не склеить разбитую вазу. Ни я, ни ты, ни твоя мама не забудем того, что случилось. Я не хочу и не могу видеть Людмилу. Мы никогда больше не будем семьей. Уходи.

Тасина депрессия продолжалась два года. Два года она пролежала на стареньком диване, уставившись в потолок. Ей ничего не хотелось, ее ничто не интересовало. Потом все прошло — в один день, в одну минуту. Осунувшееся, испуганное мамино лицо. Слова, слетевшие с ее сухих посеревших губ, не сразу пробились сквозь стекловату, защищавшую Тасино сознание от агрессивной внешней среды:

— У меня рак. Неоперабельный.

Стекловату разметало в клочья. Под протестующий лязг пружин Тася прыжком сорвалась с дивана.

— Не бойся, мама, мы тебя вылечим.

В первую очередь предстояло раздобыть денег. Много денег. Полноценное питание, дорогие лекарства, платные консультации и процедуры, остепененные онкологи и полуобразованные народные целители высасывали доллары и рубли с резвостью мощного пылесоса. То, что удалось набрать в долг и выручить за немногочисленные домашние сокровища, было каплей в море. Тася растерялась. Устроиться на работу? Куда? Если по специальности, то зарплаты не хватит даже на хлеб. А туда, где платят много, ее не возьмут. Она только и умеет, что работать головой, а этот вид деятельности в стране не котируется. Найти свободную нишу, открыть собственное дело? На это уйдет прорва времени и сил, не считая начального капитала, а ее время и силы нужны маме.

Выручила верная Лиска. Благодаря ее знакомствам, Тасю взяли в маленькое рекламное агентство.

— Нам нужны идеи, — объяснил на собеседовании директор. — Свежие, яркие, оригинальные. Иначе мы не выдержим конкуренции с крупными монстрами. Они скупают все оптом — газетные площади, места для рекламных щитов, время на телевидении и могут предложить клиентам гораздо более выгодные расценки, чем мы. Наш единственный шанс — выиграть за счет действенности рекламы. Нам нужна очень светлая голова, гений. Если все, что мне о вас говорили, правда, нужны вы. Мне все равно, где вы будете работать. Главное — результат. Зарплата пока невысокая, двести долларов. Но! — Он поднял палец. — Премия — десять процентов прибыли от каждого проекта, в котором вы участвуете. Если ваши идеи принесут успех, недостатка в проектах и деньгах у вас не будет.

Тасин мозг, стосковавшийся по работе, накинулся на задачки, которые перед ней ставили, с жадностью медведя, оголодавшего после спячки. Идеи брызнули из нее фонтаном. Она придумывала названия фирм, логотипы, слоганы, тексты рекламных листовок, оригинальные сувениры к выставкам, сюжеты рекламных роликов. Все ее идеи имели успех. Клиенты пошли в агентство стройными шеренгами. Осчастливленное начальство ставило перед ней все более серьезные задачи: планы комплексных рекламных кампаний, снижение себестоимости услуг, направления развития агентства. Платили ей не скупясь.

Мама получала лучшие лекарства и лучших специалистов, каких только можно достать за плату. Они боролись за ее жизнь с одержимостью берсерков. Но потерпели поражение.

На следующий день после маминых похорон Тася легла на покинутый некогда диван и отвернулась к стене. Она не реагировала на телефонные звонки, на стук и крики из-за двери. Она не хотела никого видеть. Не хотела пить, есть и двигаться. Не хотела ничего.

Но, разумеется, Лиска не могла оставить все, как есть. По ее настоянию Тасину дверь вышибли, а саму Тасю увезли в больницу. Рекламное начальство без звука оплатило лечение и отдельную палату, потом санаторий. Но если бы не Лиска, все их затраты пошли бы насмарку.

Лиска появлялась у подруги через день с четкостью железнодорожного расписания. Она испробовала все средства воздействия — от мягких уговоров и увещеваний до крика и оскорблений. Она кусала, щипала, сверлила Тасину защитную оболочку, пока та не дала трещину. И Тася наконец услышала:

— Судьба — это характер и образ жизни. Смени все к чертовой матери квартиру, мебель, прическу, имя! Перестань прятаться от людей, работай, как все, в конторе, шляйся по ночным клубам, закрути роман, в конце концов… Господи, да делай же хоть что-нибудь, хоть напейся и устрой пьяный скандал, только не будь такой квашней!

— Сменить имя? — переспросила Тася. — А это мысль.

Лиска уставилась на нее, открыв рот, и вдруг расплакалась.

— Боже мой! Наконец-то! Я уж думала, никогда тебя не услышу! Гадина ты Таська, свинья собачья…

— С этой минуты я больше не Таська. Зови меня Ириной. Счастья я уже накушалась, теперь хочу покоя. Ирина ведь значит спокойная, да?

С этой минуты началось выздоровление. Получив новый паспорт, Ирина сообщила начальству, что больше не хочет работать дома. Начальство трогательно засуетилось, предлагало даже выделить ей отдельный кабинет, отгородив угол от конференц-зала, но Ирен презрела льготные условия, пожелав влиться в коллектив. За месяц она расположила к себе всех сотрудников и подружилась с Эдиком. А через месяц познакомилась с Петенькой. В вагоне метро… Два с половиной года назад…

— Поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны, — услышала Ирен сквозь дрему.

«Опять я пропустила свою станцию. Как тогда. Сплошные совпадения, — думала она, бредя через платформу к противоположному пути. — Знак судьбы. Знак поворота. Шоссе кончилось, начинается грунтовка с ухабами и раздолбанными колеями. Но что же мне все-таки делать? Может быть, ничего? Но убийца знает, что я была там. Он не уверен, что я его заметила, но знает, что я там была. Что предпримет он? Станет наблюдать и выжидать? Это риск. Захочет ли он рисковать?»

У оперативника Виктора Бекушева была особенность, чертовски мешавшая ему работать: он не умел думать, когда его дергали. Человек неглупый, Виктор страдал некоторой хаотичностью мышления; ему стоило немалого труда упорядочить свои мысли, направить их в нужное русло. Поэтому Виктор болезненно реагировал на внешние раздражители и раздраженно пыхтел, переключая внимание, отчего и заработал прозвище Пых.