Ирина Градова - Не делай добра

— Вы уже общались с младшей сестрой?

— Нет еще.

— Хорошо, потому что я сама хочу это сделать, а вы займитесь Алишером. Расспросите его о том дне, когда погибла его хозяйка.

— Разве его допроса нет в деле?

— Хочу узнать подробности из первых рук. Антон не говорил, есть ли новости по ломбардам?

— А вот есть! Девушка-оценщица в одном из них признала сережки. Правда, клиент их не сдал.

— Почему?

— Цена не устроила. Оценщица объяснила ему, что ломбард принимает ювелирные изделия по цене золотого лома. В серьгах были бриллианты, но это не учитывается при покупке. Хотя очень даже учитывается при продаже! Так что хоть проба золота и высокая и вес немаленький, цена серег оказалась слишком невыгодной, чтобы мужик согласился их оставить.

— Она смогла описать клиента?

— Да, ведь с такими ценными изделиями редко приходится иметь дело. Кстати, Алла Гурьевна, наши электроники выловили информацию с телефона Юли Иродовой!

— Да ну?

— Час назад отзвонились. А тянули долго, потому что возникли проблемы с ноутбуком: он поймал какой-то страшный вирус, пришлось устранять проблему.

— Ну, так вот: перед смертью Юля звонила бойфренду своей мамаши!

— Ну, это мы и так узнали из распечатки сотового оператора.

— А еще там есть живенькая такая переписка, доказывающая, что Адамчик — отец ее ребенка.

— Отличная новость!

— Показать оценщице из ломбарда фотку нашего артиста? Правда, по ее описанию он не слишком-то похож.

— И я сомневаюсь, что он убил Юлю. Но вы все равно сделайте это, Александр, ничего нельзя оставлять на волю случая! И, если девушка не опознает Адамчика, составьте фоторобот.

— И кому его показывать? Подозреваемых-то нет!

— Есть — целый подъезд дома, где убили Юлю. Для начала попробуйте предъявить фоторобот участковому, а там — как пойдет.

— И последнее, Алла Гурьевна: я позвонил Ганбуладу Бадмаеву, первому мужу Джамалии.

— Он сообщил что-то полезное?

— Только то, что Джамалия открыла первый салон на его деньги. В девяностые он неплохо заработал на какой-то финансовой пирамиде, с умом вложил бабки в акции и сейчас является владельцем заводов, пароходов и так далее. У Ганбулада другая семья, но с Джамалией они остались друзьями. Он даже на похороны приезжал, но с Агваном и Аюной не общался, так как они друг друга не выносят. И я его понимаю!

— Кто же сообщим ему о ее гибели?

— Младшая сестра, Санжитма. Так что Агван врет, утверждая, что давал Джамалии деньги на раскрутку!

Повесив трубку, Алла принялась задумчиво размешивать обезжиренную сметану в салате. Разговор с Турусовым ее не удовлетворил. Во-первых, как он надеялся сохранить за собой работу в салоне, не имея документальных свидетельств партнерства с бывшей женой? До истечения шести месяцев Гуруль не может уволить Турусова, так как формально не имеет отношения к бизнесу Джамалии. Скорее всего, Агван планирует продать сеть салонов, если найдет покупателя. Если предположить, что Широков не убивал Джамалию, мог ли это сделать ее бывший? Он знал, где находится дача, и не скрывал, что бывал там. Но какой у Турусова мотив избавиться от экс-супруги? Нельзя забывать о том, что они расследуют не убийство шаманки, а гибель беременных женщин: какое отношение жизнь и деятельность Джамалии имеет к жертвам? Турусов признался, что видел в салоне Маргариту Арутюнян, но ничего не сказал о других…

Покончив с салатом, Алла обратилась мыслями к младшей сестре Джамалии. Похожа ли она на брата и сестру? Агван и Аюна были заинтересованы в смерти шаманки — недаром они кинулись вступать в права еще до того, как наступит обозначенный законом срок. Агвану повезло, ведь он уже некоторое время обретался в Питере, спасаясь от кредиторов в Улан-Удэ, а вот Аюне пришлось довольствоваться дачей. Вряд ли Аюна смирится. Агван утверждает, что у него были с Джамалией хорошие отношения, ведь он якобы спонсировал ее бизнес. Однако первый муж и Аюна опровергают его слова. Создается впечатление, что если Джамалия составила завещание, то ни Агвана, ни Аюны там не окажется. А как насчет Санжитмы? И еще есть две загадочные личности, которых следователь по делу об убийстве колдуньи не принял во внимание, вцепившись мертвой хваткой в Широкова, — адвокат и врач Джамалии. Ну допустим, без адвоката и в самом деле тяжело вести бизнес, особенно такой неоднозначный, как у Джамалии. А вот медик… Неужто она была так плоха, что ей требовался постоянный присмотр? Как же много вопросов!

Работник Джамалии Алишер оказался коренастым мужчиной средних лет с натруженными руками и обветренным лицом. По-русски он говорил коряво, с трудом подбирая слова.

— Хороший был женщин Джамалия, — сокрушенно качая головой, говорил Алишер. Он стоял перед Белкиным, опираясь на разлапистые грабли, которыми убирал жухлые листья. — Не жадный, не злой… Одинокий.

— Кто ее навещал, когда Джамалия удалялась на дачу?

— Да никто! Джамалия совсем один сидел. В доме. На улицу не выходил. Даже я не приходил — он просил, чтоб не беспокоить. Но мне надо что-то тут, что-то там — инструмент какой, поделка какой… Но я приходить тихо, чтобы Джамалия не видеть!

— Значит, ты все же бывал тут, когда она находилась в доме?

Алишер нерешительно кивнул.

— Ты видел, кто к ней приезжал?

— Ну… тот парень, который убийца — я его не видел. Не знаю, как он приезжал, на чем… А, еще один приезжал. Несколько раз его машина видел — большой такой, черный. А еще девушка приезжал. С ним, с мужиком.

— Как она выглядела?

— Очень красивый, черный волос.

— Получается, девушка с мужчиной приезжали? Может, это брат Джамалии был, Агван? Или бывший муж?

— Не, брат толстый, глаз такой, — Алишер одним пальцем оттянул веко в сторону, отчего его правый глаз почти исчез. — А тот — глаз круглый, тонкий мужик. Не толстый. Седой такой, но не старый. А муж, у него борода такой, — Алишер провел ладонью от уха до уха.

— Понятно, — пробормотал Белкин. — Скажи-ка, когда девушка в сопровождении мужика приезжала к Джамалии, они долго в доме оставались?

— Не знал, я сразу уходил. Может, и долго, но я обещал Джамалия не мешал — он очень просил. Я понимал, он сына хоронил… Не должен мать сына хоронил, понимал?

— Глянь-ка на снимки, узнаешь кого-нибудь? — спросил Александр, вытаскивая из кармана фотографии пяти девушек, которые всегда носил с собой.

— Вот этот, — без малейших колебаний сказал Алишер, ткнув заскорузлым пальцем в Маргариту Арутюнян. — Очень красивый!

«И очень мертвая», — с грустью подумал Белкин, засовывая пачку снимков во внутренний карман куртки.

Мономах слушал благодарственные излияния Ли Чангминга вполуха — его мысли занимали гораздо более серьезные проблемы. Он и не надеялся, что Суркова сумеет что-то предпринять, чтобы помочь китайскому врачу, ведь она ничего не обещала, просто сказала, что попробует кое с кем поговорить. И она даже не позвонила похвастаться успехом!