Ирина Градова - Не делай добра

— Так он узнал, что вы в городе, и пришел получить должок? — догадалась Алла.

— Честно говоря, я поразился тому, как поломала Егора жизнь — он уже не был тем человеком, которого я когда-то знал! Передо мной стоял законченный алкоголик с трясущимися руками, с таким отчаянием в глазах… И он сказал, что я обязан ему помочь.

— Каким же образом?

— Он хотел взяться за старое.

— Снова потрошить беременных на дому?

— Да. Только я отказался: после того, что произошло, я и думать не мог ни о чем подобном!

— И как же Громов воспринял ваш отказ?

— Пригрозил, что сообщит моему начальству о наших с ним делах, а я не мог потерять эту работу, понимаете?! У меня алименты на двоих детей, ипотека, я снимаю квартиру, да еще ведь и жить на что-то надо…

— Вы согласились?

— Да. Но я сказал, что не стану рисковать и делать аборты на дому — мы сняли помещение.

— Где?

— В том же стоматологическом центре.

— Это обычная практика?

— В принципе, да — многие медицинские центры сдают помещения под разные нужды. В основном, конечно, врачебные: у нас стоматология занимает только первый этаж, а два других отданы под аренду. Там работают частные диетологи, психотерапевты, дефектологи и так далее.

— Впервые слышу о таком! — пробормотала Алла. — И у всех лицензии в порядке?

— Понятия не имею, — пожал плечами Павел. — Этим занимается начальство. Многие кабинеты оборудованы всем необходимым — приходи и работай!

— А на чье имя снято помещение — на ваше?

— Ну уж нет! Я сразу предупредил Егора, что не стану светиться, поэтому мы сняли кабинет на его имя, но заплатил за него я, ведь у него не было денег.

— И вы думали, что вам снова все сойдет с рук?

— У меня не было выбора, ведь Егор грозился сдать меня! Но я, правду сказать, не хотел с ним связываться, потому что он много пил и, как следствие, мог наломать дров.

— И все же вы с ним работали?

— Практически нет.

— Как это?

— Ну, мне приходилось время от времени помогать Громову, когда пациенток оказывалось слишком много и он не мог справиться один, но мы никогда не работали вместе, только поодиночке.

— Вы опасались, что он снова сорвется?

— И, как выясняется, не напрасно!

— Как у вас было поставлено дело? В смысле, вы же сняли всего один кабинет.

— Мы работали по вечерам. Пациентки проходили осмотр, а после им проводилась… процедура. Они ночевали в кабинете, под наблюдением (там специально для этого стоят две койки), а утром отправлялись домой.

— А как насчет погибших пациенток?

— Клянусь, я ничего не знал! — воскликнул Трубников. — Узнал только вон от Мономаха. Поверить не мог сначала, что Егор мог так поступить — выкинуть женщин на улицу, чтобы никто не связал их с центром и с нами!

— Когда вы упомянули, что одна из жертв умерла на скамейке в сквере неподалеку от стоматологического центра, я сразу подумал о Павле, — сказал Алле Мономах. — Я недавно узнал от общей знакомой о том, что с ним случилось годы назад, а до этого он сам сообщил мне при встрече, что переквалифицировался. Оставалось сложить два и два.

— Знаете, Владимир Всеволодович, далеко не каждый на вашем месте сумел бы решить такое уравнение! — заметила Алла. — Значит, вы пытаетесь помочь другу?

— Естественно, ведь я не хочу, чтобы он попал за решетку!

— А как насчет ваших собственных пациенток, Павел?

— Я предупредил Егора, что мы не станем браться за нелегальщину — большие сроки, сложная беременность и так далее. Он согласился. Несколько раз мне приходилось отказывать пациенткам. Они были недовольны, зато я спокоен. А теперь выходит, что Егор мне врал! Не удивлюсь, если он принимал тех, кого я отправлял восвояси.

— Видимо, у Иродовой и Гуревич что-то пошло не так. Открылось кровотечение, и, как и в прошлый раз, Громов, не справившись с ситуацией, вместо того чтобы вызвать «Скорую» и попытаться спасти их, выставил за дверь. Павел, есть ли кто-нибудь, кто может подтвердить ваши слова? Я имею в виду, что вы лично не присутствовали при работе Громова, верно? Мы нашли зацепку через любовника Юлии Иродовой, и, надеюсь, нам в любом случае удастся доказать, что девочка обратилась именно к Егору, и все же…

— Да-да, я понимаю, — прервал Аллу Трубников. — Есть медсестра, Лариса. Она помогала нам обоим. Не знаю, удастся ли ее разговорить, ведь дело подсудное…

— Оставьте это мне, хорошо? Мне нужны ее данные.

— Я дам вам телефон. Адреса не знаю — ее Егор привел.

— Телефона достаточно, — успокоила его Алла.

— Алла Гурьевна, что… — начал Трубников и осекся.

— Говорите, Павел, — поощрила она.

— Что мне за это будет?

— Вы не лишены практики — как, собственно, и Громов, несмотря на то, что срок он отсидел. Ваша квалификация позволяла заниматься частной медицинской деятельностью, а гибель пациенток, как вы утверждаете, на совести только вашего коллеги. И еще, возможно, медсестры. Так что думаю, отделаетесь легким испугом. Если дадите показания против Громова.

Трубников выглядел неуверенным, и Алла решила уточнить:

— Вы же не собираетесь пойти на попятный?

— Я… понимаете, у меня дежавю какое-то: Егор снова отправится в тюрьму, а я буду тем, кто его посадит.

— Во-первых, если его посадят, то не вы, а прокурор и судья, — возразила Алла. — Во-вторых, вы говорите так, словно Громов — жертва, а не преступник: не забывайте, пожалуйста, что он угробил двух женщин! Кроме того, он шантажировал вас, угрожал рассказать начальству о вашем участии в том, давнем, деле, и это характеризует его с худшей стороны. Громов — подонок, и он должен понести заслуженное наказание. Как вы считаете, Владимир Всеволодович? — обратилась она к Мономаху.

— Согласен, — отозвался тот. — Громов отлично понимал, что делает. Проведенное за решеткой время ничему его не научило, и, пользуясь слабостью Павла, он взялся за старое. Мне нисколько его не жаль!

— Ну, тогда, думаю, тренировка сегодня отменяется, — подытожила Алла, поднимаясь. — Вы, Павел, поедете со мной — надо официально оформить ваши показания. Кроме того, я должна отправить людей на задержание Громова и медсестры. Владимир Всеволодович, вы не против, если мы перенесем?

— Естественно, нет. Я вам позвоню через пару дней, ладно?

— Или я — вам, — кивнула Алла. — До свидания!

Выйдя на улицу в сопровождении Трубникова, Алла почувствовала тихую вибрацию телефона в кармане пальто.

— Алло, Александр?

— Алла Гурьевна, я сделал, что вы просили! — раздался в ее ухе бодрый голос молодого опера.

— Вы о чем?

— Ну, о Санжитме, само собой!

— А-а… И что?

— Она прилетела накануне вашей встречи, вечерним рейсом в девятнадцать пятнадцать. Это важно?

— Д-да… — пробормотала Алла. — Очень важно, Александр, спасибо за информацию!