Татьяна Ермакова - Время любить

Леонид Троян стоял над могилой друга в тупом оцепенении…

Светочка Гришина плакала на необъятной груди своего мужа, в прошлом тяжелоатлета…

Елизавета Аркадьевна то и дело шумно сморкалась в большой платок…

Кременецкий поминутно вытирал очки…

Валерия стояла молча и вызывала у Маргариты больше сочувствия, чем все остальные. Лицо Валерии застыло страдальческой маской.

Маргарита подошла к ней и взяла под руку. Валерия словно бы этого и не заметила…

Как только первые комья земли гулко ударились о крышку гроба, какая-то женщина, похожая на большую черную птицу, рыдая, бросилась к могиле. Ее еле успели задержать.

— Кто это? — чуть слышно спросил Сироштан.

— Понятия не имею, — призналась Маргарита.

— Одна из его… — сообщила Елизавета Аркадьевна. — То ли Маша, то ли Даша. Одно время мы думали, что они поженятся.

Валерия, услышав это, непроизвольно дернулась. Маргарита предостерегающе сжала ее руку.

— Это все в прошлом.

Валерия невидяще посмотрела на нее и одними губами прошептала:

— В прошлом…

Для поминок Леонид Троян заказал ресторан «Галактика», где Полянский обедал последний раз в жизни.

В четверг в издательство можно было не ходить. Троян разрешил всем, кто после траурной церемонии был не в состоянии работать, не появляться в офисе. Но Маргарита все же пошла. Ответственность — такая черта характера, которая не дает спокойно сидеть на месте, если нужно что-то сделать.

Первое, что увидела Маргарита в конторе, был большой портрет Сергея Полянского с перевязанным черным крепом уголком и четырьмя красными гвоздиками, стоявшими тут же на столике в вазе. Почему-то никому в голову не пришло сделать этого раньше, ведь Полянский погиб уже больше недели назад. Но лучше поздно, чем никогда…

Маргарита открыла свой кабинет, положила сумочку на диван и пошла ставить чайник. Наверное, сегодня на знаменитый кофе Леонида Полянского можно не рассчитывать.

Проходя по коридорам, она обнаружила, что народу в издательстве больше, чем можно было ожидать.

На месте был Кременецкий, пришла Светочка Гришина с распухшими от слез глазами, а в своем кабинете сидела Валерия Стрижак. Правда, толку от нее не было ровным счетом никакого. Валерия, бездумно уставившись в окно, даже не пыталась делать вид, что она занята какой-то работой.

Трояна видно не было.

Желтая гербера, которую Маргарита обнаружила во вторник у себя на столе, не увяла и все так же напоминала яркое ласковое солнышко.

— Лер, кофе хочешь? — спросила Маргарита главбуха.

— Что? — Валерия подняла на нее совершенно пустые и сухие глаза.

— Кофе. Леонида Ларионовича нет, я могу тебе сделать растворимый, — объяснила Маргарита, глядя в ее осунувшееся, серое лицо.

— Что?

— Лера, ты когда последний раз ела? — принялась тормошить Маргарита Валерию.

Стрижак лишь плечами пожала.

— Так, хорошо, — проговорила Маргарита, соображая, что делать. — Сейчас я тебе сделаю большую чашку кофе с сахаром, и у меня где-то есть печенье…

Она быстро ушла на кухню.

— Рита, ты к ней заходила? — испуганно спросила Светочка, крутившаяся тут же.

— Ей очень плохо, — озабоченно покачала головой Маргарита. — Валерию нужно хотя бы накормить. Хоть что-то в нее втолкать…

— Лени нет, а я не знаю, что делать, — торопливо заговорила Гришина. Светочка даже забыла в каждое предложение вставлять дурацкое слово «реально». — Я пришла без пятнадцати девять. Она так и сидела… Я специально пришла пораньше, чтоб, думаю, открыть. А то Леня будет — не будет, неизвестно, на нее я даже не думала. То есть думала, что она не придет. Надо же кому-то открыть… Я пришла, дверь нараспашку. Я испугалась, забежала. Смотрю, все нормально, все двери заперты, а у нее открыто. Я позвала, а она молчит и смотрит. И не отвечает!

— Значит… — задумалась Маргарита. — Она вполне могла прийти сюда после поминок…

— Ой! — Светочка схватилась за щеки. — Ой!

— Стоп, стоп, стоп, без паники. Только без паники! — Маргарита лихорадочно соображала. — У тебя есть телефон ее матери?

— Есть, — с готовностью кивнула Света.

— Сейчас я попытаюсь ее напоить кофе с печеньем, а ты звони матери. Пусть приезжает. Ее нужно срочно выводить из этого состояния, а кто, кроме мамы, сможет о ней позаботиться?

— Я щас! — Светочка метнулась к себе в комнату, радуясь тому, что кто-то взял на себя какую-то деятельность.

А Маргарита, подхватив одной рукой кружку, а другой пачку печенья, отправилась в бухгалтерию.

— Сейчас будем завтракать, — говорила она, только чтобы не молчать. — Тебе обязательно нужно поесть. Печенье очень вкусное, свежее, «Майская ночь» называется. Знаешь, его в советское время только у нас делали, так вот, всем нашим родственникам мы привозили «Майскую ночь», и лучшего подарка просто не было… Вот, съешь…

Валерия взяла печенье, повертела в пальцах, словно не понимая, что это такое.

— Ешь, ешь, тебе нужно… Сейчас, конечно, всяких печений навалом, и наших, и импортных, но мне кажется, что самое вкусное это. Правда, сын надо мной смеется, он говорит, что у меня ностальгия по детству. Ну и пусть смеется. Может, и вправду ностальгия… А теперь нужно запить. — Маргарита с радостью смотрела, как Валерия грызет темно-коричневый квадратик «Майской ночи». — Ты же любишь кофе?.. Сейчас поешь, приедет твоя мама, отвезет домой, уложит спать и укроет одеялом, как в детстве. Помнишь, как мама в детстве тебя укрывала одеялом и целовала на ночь?

Маргарита с замиранием сердца ждала ответа. А вдруг она промахнулась, и мама Валерии не укрывала ее на ночь и не целовала? Нет, не может быть! Такого просто не может быть. Все мамы целуют своих детей на ночь… И детство — самое светлое и безопасное время… воспоминание, которое остается с нами на всю жизнь.

— Ты опять меня спасаешь? — неожиданно, когда Маргарита уже и не надеялась ничего услышать, спросила Валерия.

— Нет, Лерочка, я тебя не спасаю, — улыбнулась Маргарита. — Я просто принесла тебе кофе и печенье, потому что тебе нужно поесть…

Под неустанную болтовню Маргариты Валерия съела два печенья и выпила полкружки кофе. Большего ее ослабленный переживаниями организм принять не смог.

Когда приехала мать Валерии, седая, очень красивая женщина, Маргарита с Василием Валентиновичем Кременецким помогли отвести Валерию вниз и усадить в машину.

На прощанье Валерия нашла своими глазами глаза Маргариты и еле слышно прошептала:

— Спасибо.

— Бред, просто бред какой-то! — выпалила Маргарита, едва отъехало такси. Она и сама не понимала, к чему именно относилась ее вспышка.

— Да-а, — протянул Кременецкий, протирая очки. — Так и умом тронуться недолго.

С отъездом Валерии Стрижак с плеч Маргариты свалился огромный камень и она с усердием накинулась на работу.