Татьяна Ермакова - Время любить

— Маргарита Борисовна — красивая женщина, я только подчеркнула ее индивидуальность, — улыбнулась парикмахер без тени смущения. Она и сама прекрасно понимала, что сотворила почти что произведение искусства.

— Все, Беляева! Все мужики твои! — заявила Диана, рассматривая Маргариту со всех сторон. — Ты чего платье не привезла? Мы б прямо отсюда и рванули!

— Указаний не было! — хитро прищурившись, ответила Маргарита.

— Позовите Мишу! Нельзя ж такой красоте в общественном транспорте ехать!

— Кто такой Миша?

— Мой шофер!

Маргарита снова смотрела на себя в зеркало и не узнавала. Длинное черное платье, подарок Маришки, подчеркивало все изгибы тела, оттеняло его красоту, загадочно прикрывало высоким разрезом стройную ножку и ненавязчиво давало понять, что его обладательница — самая-самая.

— А я ведь и вправду очень даже ничего! — вслух восхитилась отражением Маргарита. На что отражение кокетливо глянуло из-под ресниц и чуточку фривольно повело бедрами. Пожалуй, эпитет «очень даже ничего» к данной картинке не подходил, так же как к рыбе зонтик. Маргарита набрала полную грудь воздуха, из-за чего легкая ткань на груди колыхнулась очень завлекательно, и призналась: — Красота, красота неописуемая. Конечно, косметологи-парикмахеры-визажисты-маникюрши — великое дело, но… в меня и впрямь можно влюбиться!

Впервые в ее страдающей душе привычная уже глыба льда потеснилась и дала место уверенности. Спокойной, твердой уверенности, что все еще будет хорошо, что жизнь наладится, — она уже налаживается! — что все еще будет…

напевала Маргарита, весело сбегая по ступенькам. Никакого лифта! Медленный лязгающий агрегат сегодня не для нее! Только ступеньки! И чтобы каблучки дробно и быстро стучали о бетон, и чтобы, как в детстве, подпрыгивать и смеяться! И легкое платье обвивает ноги, и затейливый локон в такт шагов подрагивает над ухом…

Маргарита выскочила на крыльцо, подошла к машине и двумя наманикюренными ноготками выбила на тонированном стекле незамысловатую мелодию.

Шофер Миша мгновенно выскочил, открыл перед пассажиркой дверь и на секунду замер в восхищении, так и не проронив ни слова.

«Наверное, ему по штату не положено разговаривать или пункта о разговоре нет в должностной инструкции!» — хихикнула про себя Маргарита.

— Ну, мать! Твою мать! — только и смогла выговорить Диана.

— А вот так вот! — вздернула Маргарита подбородок и покрутилась перед подругой.

— Слов нет! Одни выражения! — развела руками Романова. — Мне б такую фигуру!

— А мне б твои мозги и твою напористость, — парировала Маргарита.

Довольные друг другом, подруги уселись в машину. От салона «Диана» до ночного клуба, в котором организовывалась презентация, было рукой подать. Только площадь перейти, метров двести, не более. Однако появиться перед городским бомондом пешком, а не в собственном «ауди» Диана Романова посчитала невозможным. И хоть под ноги прибывающих не разложили красную ковровую дорожку, оркестр не играл приветственные марши и грозный распорядитель не выкрикивал имена гостей, — чай, не вручение «Оскара» и не великосветский бал! — на Диану с Маргаритой невозможно было не обратить внимание.

Когда дамы проходили в высокие стеклянные двери ночного клуба «Ларни», какой-то мужчина кинулся придержать дверь и столкнулся с парнем из охраны, выполнявшим в этот вечер обязанности швейцара. Оба еле удержались на ногах.

— Красота — страшная сила! — победно выдала Диана.

— Тише, я тебя умоляю, тише, — смущенно попросила Маргарита.

В последний раз она побывала в этом здании году в девяносто первом, прошлого уже века, и теперь с интересом рассматривала изменившийся интерьер. Хозяева клуба потрудились на славу. Из загибающегося кинотеатра постройки сталинских еще времен они сотворили если и не Чудо с большой буквы, то уж с маленькой-то точно. Сколько сюда вбухано денег, вот так навскидку и не посчитать. Но много, очень много, прорва, можно сказать.

— Чего застыла? Пошли, — дернула Маргариту за руку Диана.

— Куда? Я здесь сто лет не была, даже где туалет, не вспомню.

— Там! — Романова бесцеремонно ткнула пальцем в угол, загороженный огромным аквариумом. — А нам наверх!

По красивой, блестящей от декорировавшего ее металла лестнице подруги поднялись на второй этаж. Диана поминутно здоровалась со знакомыми, а Маргарита лишь улыбалась, наблюдая, как меняется лицо Романовой в зависимости от того, с кем она в данный момент «расшаркивается». С одними она говорила искренне, с другими любезно, с третьими так подчеркнуто вежливо, что не оставалось сомнений в истинных отношениях между ними.

В большом зале на втором этаже уже собралось достаточно много народу. Мужчины в дорогих костюмах ослепляли белизной рубашек от кутюр. Дамы в вечерних платьях самых немыслимых фасонов и расцветок в долгу также не оставались, холодно посверкивая бриллиантами и другими драгоценными камнями.

«А небедный у нас городишко!» — весело хмыкнула Маргарита про себя и краем глаза отметила, что не только приглашенные пришли продемонстрировать свое материальное благополучие, но и устроители постарались. На расставленных вдоль стен столиках матово отсвечивала икра в розетках со льдом, бледнела фигурно нарезанная благородная рыба и каждое блюдо поражало с первого взгляда, как произведение искусства.

Маргарите здесь понравилось. Единственно, что смущало, — это громкий голос подруги. Она уже сто раз просила Диану говорить потише, на что Романова соглашалась, несколько минут разговаривала нормальным голосом, а потом опять забывалась. В конце концов Маргарита решила ее не одергивать. Если Диана без стеснения орет так, что ее не слышит только ленивый, и не волнуется при этом, то ей тогда с чего волноваться. К тому же госпожа Романова наверняка известна не только своим «нежным» голоском, но и резкими суждениями. Так что это ее проблемы…

— Весь город собрали! — то ли осуждающе, то ли одобряюще сообщила Диана. — Вон, видишь! Это Любомир Костецкий — хлебный «король»! Тот толстяк с красной мордой — директор завода! А эта фифа в зеленом блестящем платье, — сама змея подколодная, так и одевается под кобру! — моя конкурентка, Любка Зверева. У нее четыре парикмахерских — «Любовь»!