Лариса Соболева - Наследник из Сиама

Это так, возразить нечем. Бедные родственники с титулами часто влачат жалкое существование, посему напрашиваются к богатым, а те, дабы не ронять фамилию, принимают их. К сожалению, далеко не все из них переполняются благодарностью, нередко когда унизительное положение нахлебника рождает адскую злобу, поднимая со дна души самое плохое, что в человеке тлело.

— Как бы спровоцировать отравителя? — после паузы задумчиво произнес Виссарион Фомич, постукивая толстыми пальцами по столу. — Он затаился, выжидает. Как понять, чего он ждет?

— Не знаю, сударь. Надобно подумать, а покуда… спровоцируйте убийц дамы из проруби.

— Мы, кажись, и так…

— Нет-нет, мы не все сделали, — перебила Марго. — В газетах сказано, что дама без сознания, а сколько времени может продлиться бессознательное состояние? Вы слышали о летаргии? Люди спят месяцами, а то и годами.

— А-а-а… — понимающе протянул Зыбин, откинувшись на спинку кресла и упираясь руками в край стола, а также пристально глядя на графиню. — Я понял, что вы имеете в виду. Убийцы полагают — опосля тяжелого ранения и ледяной воды на морозе дама не способна выжить и очнуться. Хм! Мы исправим свою оплошность. Постовой, зови писаря!

Составив новое объявление, его тотчас разослали с полицейскими во все газеты, чтобы на следующее утро жители прочли новость о счастливице из проруби, пусть даже за ночь предстоит отпечатать тиражи заново.

Марго попрощалась с Зыбиным неохотно, возвращаться в дом крестного ей вовсе не хотелось, там по пятам ходила опасность, она висела в воздухе и подстерегала в каждом углу. Графиня не стала пугать начальника следственных дел, но у князя действительно воздух отравлен подлостью, странно, что его родственники до сих пор не перебили друг друга. А всему виной неустроенность, страх остаться ни с чем и недоверие к собственной крови, которая, получив наследство, может оказаться не столь великодушной, как Гаврила Платонович. Вот такой парадокс: жаждут его смерти и боятся этого события, но главное — не знают, что написано в завещании и где оно находится.

Вчера вечером Марго зашла в кабинет князя, а там… тетушка Дубровина со своим «не пришей кобыле рукав» сыночком — хилым молодым человеком, похожим на экзотическую птицу недорослем. Княгиня Натали, несмотря на почтенный пятидесятидвухлетний возраст и весомый титул (выше только корона императора), носилась по кабинету, как гончая на охоте, от одного шкафа к другому, выдвигала ящики и рылась в бумагах. Нет, не с гончей она достойна сравнения, а со старой ведьмой, у которой отняли ступу с метлой. «Не пришей кобыле рукав» по имени Ардальон обыскивал ящики бюро. Заметили оба графиню не сразу, так что ее сиятельство насладилась картиной обыска сполна. Марго надоело стоять в дверях, придерживая бархатную штору, она и спросила, снабдив интонацию наивными нотками:

— Что вы тут делаете, господа?

— А! — каркнула княгиня, ее глаза чуть не выпали из глазниц.

— Мадам… — и недоросль подавился словом.

Марго закусила губу, чтобы не расхохотаться, хотя не смешны эти перепуганные и ничтожные люди; в какой-то момент ей даже показалось, что они готовы кинуться на нее и заклевать до смерти. Однако Дубровина быстро нашлась, а может быть, заранее приготовила фразу на случай, если ее застанут за неприличным занятием:

— Мы ищем мои драгоценности, я отдала их на хранение князю. Коль он помрет, их начнут делить, думая, что принадлежат Гавриле Платоновичу.

Вообще-то драгоценности держат в сейфе, особенно те, что отданы на хранение! Однако Марго не стала напоминать об этой милой традиции, тем самым уличая уважаемых родственников крестного в неприкрытой лжи. Между прочим, все драгоценности княгини на ней — скромные сережки, перстень и камея, особой ценности ни одна вещь не имела.

— Извините, что помешала, зайду позже, — сказала Марго и хотела уйти.

— Нет-нет, не уходите! — воскликнула княгиня. — Мы дождемся, когда Гаврила Платонович поправится, и попросим вернуть… А кстати! Что вам здесь надобно, ваше сиятельство?

Старая ведьма решила перевести подозрения с себя на графиньку, всюду сующую нос, но не проживающую здесь, тем не менее вошла в кабинет на правах хозяйки. Марго показала ключ, одарив этих двух улыбкой:

— Светлейший князь дал мне этот ключ от сейфа и просил принести кое-что, ваше сиятельство.

Светлостью называли лишь крестного, так как род его вел к императорской фамилии, а дальние родственники — только сиятельства, что их унижало и даже оскорбляло. Очень хотелось быть светлостью и княгине Натали, потому она дернулась, услышав принижающее обращение, но, наступив на собственную спесь, спросила о главном на тот момент:

— Ключ дал Гаврила Платонович?.. А зачем?

— Чтобы я принесла бумаги.

Не стоило Марго говорить про бумаги, у ведьмы лицо почернело, тонкие губы посинели, в глазах блеснул огонь паники. Как удар не хватил княгинюшку?! Но и тут она быстро сообразила, что графинька может помочь в ее предприятии:

— Ах, как славно! Как вы вовремя! Ну, разумеется! Разумеется, в сейф положил князь! Давайте вместе поищем мои драгоценности в сейфе?

Почему некоторые уверены, будто они умнее всех вокруг?

— Вы обязательно посмотрите, — заверила Марго. — Вместе с крестным. А я не имею права ничего доставать из сейфа, кроме того, что поручил мне князь. С вашего позволения…

Она отступила, уступая место на выходе и тем самым давая понять — мол, убирайтесь вон из кабинета. Мать и сын удалились, Марго подошла к сейфу и тут же вздрогнула от голоса Ардальона, который вернулся:

— Графиня, прошу простить матушку, она от горя сама не своя…

— Горе горем, но в чужом кабинете без спроса делать нечего.

— Вы правы тысячу раз, — искренне убеждал Ардальон, смущенно разминая пальцы. — Матушка, возможно, сама куда-то сунула драгоценности и забыла, с памятью стало плохонько. Мы с Танечкой стараемся понапрасну не злить ее, чтоб нервическая болезнь не развилась. Еще раз простите и не судите ее строго.

Удалился он по-лакейски — пятясь назад. На этот раз Марго заперла дверь, чтоб уж никто не помешал внезапным появлением, после чего прошла к сейфу. А князь, выслушав рассказ о столкновении в кабинете, спокойно резюмировал:

— Завещание искали, твари дрожащие. Хм! Будто я помер. У Наташки отродясь драгоценностей не было, фальшивыми солитерами сверкала.

— Как старо все… — проговорила Марго. — Хотели найти, и что? Переписать завещание невозможно, значит, только чтоб уничтожить, коль их не устроит доля.

— Не устроит, — заверил князь. — И гроша ломаного не получат, потому как я помирать не тороплюсь. А коль помру — когда-то, нескоро! — все достанется внуку.