Лариса Соболева - Наследник из Сиама

Амиран отвел глаза в сторону и заговорил с дрожью в голосе:

— Когда Лала родилась, меня накрыла мания: я стал бояться за нее, ребенок — это всегда приманка. Ее могли выкрасть и шантажировать меня, а похищенные часто не выживают. Только расстояние могло оградить мать и дочь от моих… коллег, но я не хотел жить вдали от них. Тогда пришла идея сделать из Вали сестру, а из Лалы племянницу и контролировать себя, чтобы никто не догадался. Поначалу мы и жили врозь, а лет семь как съехались. Но я всегда заботился о них, сохранял, любил, как умел, делал все для обеих… Да, Лала так и ушла, не зная, кто она мне. Не получилось сказать, все откладывал, ждал торжественного случая… Я ограждал ее от стрессов, от всего плохого, любое желание исполнял, она же такая умница… была. Кому понадобилось убить ее, за что?

Осталось зарыдать от жалости. История для киноэпопеи — любящий и страдающий элитный бандит, правда, не нова идея, но слезу вышибет. Артем знал, что немало людей заставил страдать Ирак, потому о слезах жалости не могло и речи идти, он свою линию гнул:

— Давай к парню твоей Лалы вернемся. Так кто кого?..

— Не знаю! — раздраженно бросил Амиран. — Вениамин его зовут. Бугин. Они вроде собирались пожениться, расстались, Лала не была огорченной. Для меня главное, чтобы ей не приходилось плакать! Я за каждую ее слезу…

Во какой папа хороший! А то, что другие плакали от его рук, — это мелочи жизни. Артем ударил себя по коленям и подскочил:

— Мне пора. Ирак, без самодеятельности, ладно? Я убийцу найду, а ты можешь ошибиться… но тогда я тебя закрою.

Тот ничего не ответил, и, если честно, у Артема на душе неспокойно стало, он решил увидеться с Вениамином завтра же с утра. Отъезжая от дома Амирана, а на дворе уже было темно, он не без удовлетворения похвалил друга:

— А ты, Вовка, кажется, верно определил: убийца внутренний. Он спокойно проходил на территорию Ирака.

— Так я же умный!

— И скромный. Это либо кто-то из гостей Лалочки… Кстати, она родная дочка Ирака. Папа хотел оградить ее от коллег, поэтому скрывал, кто она ему.

— Да ну! — вытаращил глаза Вовик. — Как у них тут все запущено.

— Так вот, может быть, этот гость сначала уехал вместе со всеми, а потом вернулся, когда охрана уже спала мертвецким сном, либо… либо… Вовка, здесь повсюду видаки висят, завтра отправь о́пера просмотреть записи, может, так мы поймаем невидимку. И нужны опросы гостей Лалы. Кстати, пусть ребята не предупреждают о том, что пишут на диктофон, в данном случае цель точно оправдывает средства. И последнее: завтра работаем до часу…

— Как — до часу? А что потом?

Управляя одной рукой, Артем приложил телефон к уху, сообщив Вовику тоном, каким только что отдавал распоряжения:

— В два мы с Софией расписываемся, тебя я беру в качестве моральной поддержки, все же со свободой расстаюсь.

— Завтра?! — удивился тот. — Ну, вы и конспираторы…

— Да мы только сегодня заявление подали, в связи с беременностью нас срочно расписывают… Алло, София, я уже еду, прости… А кто отвез?.. Инесса? Хм, значит, ей что-то надо было вызнать… Тогда мы едем с Вовкой сразу домой.

— Во дают, — ворчал Вовик. — Такое событие зажали!

Вениамин уволился примерно полгода назад, и никто не знал, куда он устроился. Артем совершенно не был готов к неудачам, во всяком случае, не в этот день. Шел он по коридору злющий, цедя под нос:

— И какой черт толкнул меня в медцентр сегодня? Чтоб у него рога обломились! Сегодня я женюсь, а утро началось с неудачи, это плохая примета…

— Стойте! Эй, майор!..

Его догнала молодая женщина в зеленом брючном костюме, в каких ходят медики. Она, оказывается, зашла в регистратуру и случайно услышала, что майор из полиции ищет Веника, тут же Артем услышал вопрос:

— А зачем он вам? Полиция и Веник — два несовместимых понятия.

Врать — не привыкать, ибо правду говорить не всегда мудро:

— Я ищу нашу общую знакомую, мне сказали, только он в курсе, куда она переехала. Очень нужен ее адрес.

И она — чудо, а не женщина! — дала ему номер телефона Веника… то есть Вениамина, мол, созвонитесь, если Веник захочет встретиться, то обговорите время. Да, этот день не мог начаться с неудачи!

— Выметайся, — сказал Артем Вовику, упав на водительское сиденье. — Я еду к Венику, а ты…

— Я в клинику, — выбираясь, проворчал тот.

— Лицо сделай… умирающего, — посоветовал шеф, заводя мотор.

Вовику идея Артема не нравилась хотя бы потому, что артист из него никудышный, но шарлатанов и негодяев выводить на чистую воду надо, значит — вперед. Вот что хорошо в частных лавочках — нет очередей, а плохо — цены. Нет, цены просто ужасные, бессовестные, как будто здесь только арабские шейхи лечатся. Его отвели (!) в кардиологическое отделение на третий этаж, где ставят диагноз, лечат и делают операции — за ваши деньги любой каприз. Кардиолог, выслушав симптомы, инфу о которых Вовик почерпнул из Интернета, отправил на кардиограмму, сделали две: в покое и в движении. Он вернулся в кабинет; врач, солидный мужчина лет пятидесяти, стал просматривать ленты. До-олго он смотрел, сведя брови к переносице, сравнивал обе ленты с кривыми линиями… У Володи чуть инфаркт не случился. Правда-правда. Потому что у доктора такое озабоченное лицо стало… И все симптомы, о которых читал Вовик и не понимал, про что там пишут, вдруг разом ощутил на себе любимом. Тем временем врач нажал кнопку на аппарате и трагическим голосом вымолвил:

— Дмитрий Палыч, зайдите ко мне. Срочно.

Он продолжил изучать обе ленты, при этом ни разу не взглянув на самого пациента. В кабинет стремительно вошел врач (Дмитрий Палыч) чуть моложе первого, прошел к столу, стал рядом с кардиологом, который отклонился и указал обеими ладонями на ленты кардиограмм. Молча! Теперь Дмитрий Палыч изучал, почесывая костяшкой согнутого пальца под нижней губой, наконец сказал:

— Нет, ну тут однозначно операция…

— Пациент слишком молод… — слабо возразил кардиолог.

— Ну, попробуйте медикаментозно, хотя не ручаюсь за результат. Но сначала на обследование отправьте, чтобы не упустить время.

Вовка понял, что жить ему осталось день-два, максимум неделю.

Встретились они в кафе, за столиком на улице, а кафешек здесь несколько. Артем уже был на месте, Вениамин позвонил ему, с трубкой возле уха он искал такого же и увидел: высоко подняв руку, ему помахал молодой мужчина, державший свой телефон тоже возле уха. Небольшого роста, щуплый, с невыразительными чертами, очкастый, в общем, типичный ботаник, но с подкупающе-открытой улыбкой, делающей его симпатичным — таким его увидел Артем. Когда они поздоровались за руку и уселись, Вениамин стеснительно выразил недоумение: