Лариса Соболева - Наследник из Сиама

— Настюша, самый надежный документ — деньги, поверь. Я берусь устроить, мы что-нибудь придумаем, — пообещал Сергей.

— Хорошо, пусть тайно, — согласилась Виола. — Теперь нет неясностей, правда, Настя?

— Правда! — рассмеялась Настенька. — Ой, давайте поедим? Очень есть хочется.

Ужин продлился долго, молодым людям не хотелось расходиться по комнатам, мужчины строили планы о совместной работе, а дамы… ну разве можно представить дам, у которых не найдется тем?

А утром приехал нарочный от господина Медьери, он привез приглашение на ужин в особняк венгра — одно на всех четверых с упоминанием полных имен.

— Кто такой Медьери? — насторожилась Виола.

— Вчера он сидел рядом с твоим отцом, — сказал Сергей. — Это венгр, а мать у него русская столбовая дворянка, он богат, умен, щедр и смел. Я знаю его только с хорошей стороны, на подлость он не способен.

— И все же странно, — не обрадовался и Прохор. — Для знати мы никто, стало быть, нас зовут, чтобы Виола пришла туда.

— Могу узнать у ее сиятельства графини Ростовцевой, она скажет правду, — заверил Сергей, на том и порешили.

Неизвестная девка, выдававшая себя за княжну Виолу, хлюпала носом, сидя напротив Зыбина. Один постовой стоял у двери, второй рядом с девкой. Кирсанов сидел у стола Зыбина с краю, а Маргарита Аристарховна ходила — ей не сиделось, просто руки чесались надавать негодяйке пощечин.

— Ваше имя, барышня, — медленно произнес Зыбин. — Подлинное.

Смотреть в его глаза, пронизывающие насквозь, было выше сил самозванки, она могла лишь исподлобья кинуть взгляд и тут же увести его в сторону. Однако у Зыбина имелись в запасе самые примитивные способы принудить к признанию полуграмотных девиц с большими амбициями:

— Что ж, барышня, обязан предупредить, что укрывательство имени вам не поможет. Обман налицо, вы присвоили чужое имя, мало того — чужой титул, обманули князя Соколинского и его родных, но это ведь не все. Подлинная княжна Колинская едва выжила после покушения, а ее мать лежит в мертвецкой, она убита. У нас все улики, чтобы предъявить вам обвинения в убийстве, покушении на убийство, краже документов, присвоении себе чужого имени и мошенничестве. Ваш удел, барышня, не каторга, а виселица. Уведите.

Откуда было знать простой девке, что казни в Российской империи стали редкостью? Но угроза виселицей оказалась действенной, самозванка упала на колени, схватилась руками о край стола и зарыдала, умоляя:

— Не надо! Не хочу на виселицу! Не виноватая я! Меня заставили… Я не сама! Все скажу, все-все по-честному…

— Вернитесь, барышня, на стульчик, — бросил ей Зыбин. Когда она снова села, он вернулся к первому вопросу: — Ваше имя.

— Ася Горюнова-с.

— Ну, рассказывай, Ася, кто надоумил?..

— Маманя меня заставила…

— Имя мамани.

— Меланья Васильевна Горюнова…

— А, так ваша матушка прислугой была у княжны Виолы.

— Да-да-да. В прислугах служила-с.

— А Филипп…

— Филя… Филипп Рожкин жених мой, в работники нанялся тожеть… то исть маманя его в помощники себе взяла, а то ить одна на хозяйстве-с.

— Ну и как же вы сподобились на столь тяжкие преступления?

— Не знаю-с, — захныкала Ася. — Не при мне решалось, они сами-с. А мне сказали, чтоб я представилась внучкой князя Соколинского, что буду жить у него богато, как сыр в масле кататься. У князя ни сына, ни дочки…

Тут уж графиня Ростовцева взвилась, подлетела к столу Зыбина и выдала самозванке:

— Ах, мерзавка! Хочешь сказать, добро сделала князю? В то время как настоящую внучку вытягивали с того света! Лгунья!

Та реветь. Да жалеть-то девицу не за что и некому, Зыбин с ласкового тона перешел на строгий:

— Полиция была по адресу проживания княжны Колинской, родительницы вашей там нету. — И как рявкнул: — Адрес, где жила с маманей своей! И адрес Филиппа! Живо!

Что было делать несчастной Асе? Она назвала адреса, но ее, конечно, не отпустили, а отправили в арестантскую. Получив адреса, Кирсанов взял нескольких полицейских и поехал арестовывать мамашу с женихом. Оставшись наедине с графиней, Зыбин расслабился и вздохнул удрученно:

— Сдается мне, не Рожкин с Горюновой организаторы.

— А кто?

— Хм, сударыня! Я полагал, вы имя назовете, с вашим-то умом и не отыскать зачинщика, который покушался на жизнь князя? Как там князь Соколинский? Ему сказали про самозванку?

— Расстроился. Правда, и утешился, ведь внучку он не потерял.

— А новость о сыне?..

— Покуда мы не доберемся до тайника, принц не желает открываться. Вдруг крестному придет безумная идея прогнать его? Одна я не справлюсь с тайником.

— А что с тайником?

— Апартаменты матушки Мирона подвергались ремонту, все щели заделали. Приходится снимать штукатурку… такими приспособлениями… инструментами! Чтобы добраться до камней за колонной, на которой стоит бюст пращура князя.

— И вы снимаете… э… штукатурку-с?!

— Я ее собираю. В вазу. А моя Анфиса караулит, чтобы никого поблизости не было. Оббить проще, но это же шум какой! Приходится отковыривать толстый слой, он такой плотный. А эти родственники князя… так и рыскают поблизости, им всюду нужно сунуть свои длинные носы!

Примерно с час ждали Кирсанова, но тот приехал «пустым». Зыбин не ошибся в нем, давая такое простое поручение, предусмотрительности агенту не занимать. В квартале бедняков все на виду, а преступники могли не оказаться дома, поэтому Кирсанов оставил полицейских в соседнем квартале и лично прошелся по адресам. Ни Горюновой, ни Рожкина не оказалось дома. Он отдал распоряжение тихонько взломать замки квартир и оставил засаду из переодетых в штатскую одежду полицейских. Ждать, когда возьмут Горюнову с Филиппом, не имело смысла, и графиня решила отправиться ковырять стену в доме крестного. Стоило ей выйти за порог полицейского участка, как остановилась пролетка, почти на ходу спрыгнул…

— Ай, господин Терновой! Вы напугали меня.

— Прошу простить меня, ваше сиятельство, я вас ищу, — приложил тот к груди руку. — У вас дома сказали, будто вы у князя Соколинского живете, а я не знаю адреса, вот и приехал в полицию узнать.

— А что за срочность?

— Пришло приглашение от его милости господина Медьери…

— Знаю, друг мой. И что?

— Виола не хочет идти, боится в ловушку попасть.

— Бедняжка! Мы нарочно решили ужин у месье Медьери устроить, чтобы не пугать ее. Вон мой экипаж, едемте к ней, я расскажу Виоле об отце.

После встречи с Виолой в магазине Филипп Рожкин отвел Меланью Горюнову в заброшенный дом, стоявший на отшибе, там можно развести огонь и хотя бы не замерзнуть. А сам рыскал по городу в поисках местонахождения Виолы. О, что он пережил, встретив убитую им девушку! Даже засомневался — она ли то, ведь выжить Виола не могла — кровищи вытекло из нее много. Он бросил ее в сани, накрыл дырявым одеялом с головой, чтоб случайный прохожий не увидел труп, и отвез в лес. Далеко углубляться не стал — опасно, скинул девушку на краю, волки да одичавшие собаки в считаные часы, думал, приберут тело.