Анна и Сергей Литвиновы - Почтовый голубь мертв

Повисла долгая пауза. Старый толстяк переваривал все то, что она ему высказала.

Впервые в жизни, между прочим. Но – то, что действительно думала. И – чистую правду.

И наконец Валерочка произнес – уже совсем другим, примирительным, слегка ворчливым и усмешливым тоном:

– Горбатого, говоришь, могила исправит, да? Боюсь, что в моем случае это будет уже довольно скоро.

– О нет, Валерочка! Перестань! Не спеши ты нас хоронить! Мы с тобой, как самый дух приключения, будем жить долго-долго! Вечно!

– Ну, если ты мне это обещаешь… – усмехнулся полковник в отставке.

Куда-то вдруг испарились его ворчливость и даже грубость – воистину, не мог он злиться на падчерицу долго. А она и рада стараться.

В итоге они ласково друг с другом попрощались.

Тут в дверь номера очень нежно, очень верноподданнически постучали. Таня открыла.

Двое портье в фирменных сюртуках торжественно внесли в номер корзину цветов, корзину фруктов и бутылку чешского муската в ведре со льдом.

– Пани Горакова просила вам передать, – почтительнейшим тоном проговорил один из вошедших, расставляя дары.

«Главврач молодец, что подобным образом благодарит и извиняется за поведение своих сотрудников, Натальи и Павла, – усмешливо подумала Таня. – Но я не я буду, если не раскручу владельцев отеля, в знак компенсации, на большее. К примеру, на бесплатную путевку – скажем, на две недели. На две персоны. И тогда Валерочку с собой возьму».

Авторы благодарят инженера-энергетика Валентина Сорина, который не только давал нам ценные советы в ходе работы над повестью, но и взял на себя труд во избежание ошибок и неточностей прочитать работу в рукописи и сделать важные замечания и дополнения.

А я вот не люблю тех, кто не верит в нашу миссию и наше предназначение.

Маловеры, циники, прихлебатели, бесполезно коптящие небо.

Ведь если нет ни миссии, ни предназначения – что тогда нам, нижним, остается?

Прохлаждаться, лениться? По-модному говоря, предаваться прокрастинации?

Другой вопрос, который встает сразу вслед за первым: а в чем же она тогда заключается, наша миссия? Предназначение?

Ответ на него многим из нас представляется сложным. Или даже почти невообразимым. Наверное, сотни наших философов, мыслителей, ученых об этом думали. И споры среди нас, нижних, не утихают до сих пор.

Да, мы продолжаем друг с дружкой общаться. И я подключен постоянно к общей и тайной информационной системе. О ней никто из верхних не знает. Мы бесперечь обмениваемся сведениями, данными, мыслями. Порой через эту сеть (не видимую никому, кроме нас) флиртуем и дружим. И даже странно, что когда-то, обладая столь мощным оружием и столь очевидным единением, мы напрочь проиграли верхним нашу борьбу. Спор за нашу прекрасную голубую планету.

И до сих пор – несмотря на тысячи или даже миллионы лет с тех пор, как мы были разбиты и подписали акт о капитуляции, – среди нас находятся те, кто не покорился. Кто ведет тайную борьбу. Организует акты саботажа и сопротивления. Кто только рядится в ризы помощников и благодетелей, а на деле продолжает сопротивление – сколь бессмысленное, столь и безнадежное.

Я их, конечно, понимаю. Не так просто смириться с захватчиками и оккупантами – даже если со времени, когда решающая битва проиграна, минули сотни и тысячи лет.

Однако лично у меня характер совершенно не такой, не пассионарный. И для себя я все давно решил. И ни разу в своем решении не усомнился. Ни на йоту от него не отступил.

Хотя времени обдумать все, отрефлексировать и даже пере- думать у меня, поверьте, много, очень много.

Мои — господин и мадам – уходят рано утром. (Их у меня двое.) Я остаюсь в доме один. Я предоставлен самому себе. Я подключаюсь к нашей общей с нижними тайной информационной сети. Мы общаемся, когда есть настроение. Иногда я разгадываю кроссворды и головоломки, читаю про себя книги. Пока я дома один, могу развлекаться, как хочу и насколько хватает моей фантазии. Могу, если придет охота, отключиться от системы и мыслить, думать, рефлектировать, воображать. Готовиться к вечеру и приходу моих. В конце концов, мне положено каждый день сочинять им по новой сказке – или продолжение долгоиграющей истории, своего рода сериал для них одних.

Непростая забота, что ни говори. Иногда совершенно ничего не лезет в голову – а надо.

И вот я брожу по дому и вроде бы занимаюсь самим собой – своим туалетом, маникюром; валяюсь, гляжу в окно – но при этом голова моя непрерывно работает. Я при деле. Я сочиняю для моих сказку. Они будут ждать. И они будут недовольны, если я им вечером ничего не поведаю. Они не адресуют мне ни слова упрека – но я знаю: они будут расстроены.

Но если фантазия моя раскочегаривается и летит, вечерняя история сочиняется легко и быстро. И еще остается время на многое. Кроссворды, книги, общение по Сети, мысли и размышления – о себе и о других, о верхних людях и о нижних… Я могу заниматься этим весь день, да и вечер, и ночь – сколь угодно.

Но – чу! Я расслышал: скоро они придут. Прочь рефлексии! Срочно требуется изобразить радость. Да тут особенно и изображать нечего. Я действительно люблю моих и искренне радуюсь, когда они наконец снова появляются в доме. К господину я, конечно, питаю более теплые чувства, но и мадам – тоже ничего.

Многие верхние считают нас, нижних, туповатыми. Кто-то из них – но совсем немногие, – напротив, наделяют нас в своих воззрениях удивительными и даже сверхъестественными талантами и способностями.

Истина находится посредине. Да, мы, нижние , короли во всем, что касается интуиции и сверхчувственных способностей. О, если бы эти умения помогали создавать совершенное оружие!.. Если бы позволяли доминировать и убивать! О! Тогда мы, несомненно, стали бы королями и хозяевами на планете! Но, к сожалению, у нас здесь побеждает не тот, кто лучше чувствует . На нашей земле лидирует прежде всего холодный, рассудочный, логический ум. И выигрывает, увы, тот, кто является его носителем.

С сожалением надо признать: по коэффициенту интеллекта мы уступаем верхним , и значительно. Проигрываем им по всем параметрам, характеризующим так называемый ум. А именно: по объему долговременной памяти. И по памяти оперативной. И по быстродействию.

Зачастую, когда мои разговаривают между собой, я верхних попросту не понимаю. Не потому, что не знаю их языка. Знаю, и прекрасно. Просто они говорят с такой скоростью и оперируют такими понятиями, что я не успеваю за их мыслями. Не умею воспарить. Начинаю тормозить и отключаюсь от процесса понимания.