Анна и Сергей Литвиновы - Почтовый голубь мертв

Что остается делать? Только сохранять хорошую мину при плохой игре. Продолжать прислуживать им, принимая потусторонний и несколько презрительный вид – типа, обсуждаемые ими вещи не имеют ко мне ровно никакого касательства (что правда). Или что они мне совершенно неинтересны. Или, напротив: все, о чем идет речь, я и безо всяких разговоров знаю-чувствую-понимаю.

Как вам это объяснить? Ну, представьте, что вы проживаете под одним кровом с двумя, к примеру, членами-корреспондентами или даже академиками, которые мало того что свободно ориентируются в тензорном исчислении или, допустим, в теории графов, но еще и: а) обсуждают эти темы на древнегреческом, древнееврейском или халдейском и б) говорят со скоростью магнитофона, который поставили на ускоренную в несколько раз прокрутку.

Но при этом я продолжаю все чувствовать, причем порой лучше их самих. Все малейшие оттенки и перипетии их взаимоотношений. То, что господину надоела и бывает скучна мадам – но при этом он не мыслит, как сможет без нее обходиться. И то, что мадам часто раздражается на высокомерную, снобистскую манеру господина. И что когда они обсуждают отпуск на Взморье, втайне мечтают, причем оба, о разного толка приключениях, которые их могут там постигнуть. Господин тоскует о ладной, крепкой, загорелой девушке в оранжевом купальнике, с которой однажды столкнется на песке на закате. Мадам же запал в душу стройный чернокожий массажист с бархатной улыбкой и сильными руками.

Вы спросите, как я об этом узнаю, если они даже мысленно, даже для себя, свои потаенные желания не формулируют? Понятия не имею. Но вот понимаю и в следующей своей сказке, завтра вечером, как раз постараюсь использовать эти образы, точнее, отголоски образов, в том нарративе, что буду им рассказывать.

Ах, если бы эти наши знания мы смогли хоть как-то использовать в нашей былой борьбе против них – за мировое господство, за место под солнцем! Но тут, как всегда в схватке, побеждает не самый тонкий, а самый грубый; не самый чувствительный, а наиболее беспринципный и способный идти напролом. Короче, выигрывает не чувствительность, а интеллект.

Мои при этом – что вообще-то редкость среди верхних – удивительно тонкие люди. Они отличаются тактичностью и совестливостью. И стараются не вести при мне разговоров, способных задеть мое самолюбие и ущемить достоинство.

Вот и вчера. Только хозяин вышел за пределы тем, доступных моему пониманию, – завел что-то о странной игре, которая становилась популярна у верхних , – как хозяйка резко оборвала разговор, молвив: «Об этом позже». Я был благодарен ей за ее тактичность, и она, кажется, поняла мои чувства, хоть я ни словом о них не обмолвился, не так воспитан.

Сегодня случилось то, чего я, как мне кажется, в течение долгого времени подсознательно ждал. Ждал и надеялся.

Сегодня я впервые увидел дикого нижнего . Точнее, ее – дикую нижнюю . Девушку. Впервые она прошла настолько близко, что я смог ее заметить.

Я сидел, как обычно, дома. Сочинял в уме вечернюю сказку для моих и при этом посматривал в окно – и вдруг увидел ее. Она проходила мимо – гордая, спокойная, независимая. Впрочем, грязноватая, конечно, немножко. И, наверно, попахивало от нее. Но я за окном этого не чувствовал. И два последних обстоятельства, вместо того чтобы вызвать отвращение, напротив, как ни странно, придали ей в моих глазах дополнительный шарм.

Я впервые в жизни увидел дикого нижнего. Тем более – существо противоположного пола. Девчонку. Я просто прильнул к окну, едва непроизвольно не прошиб стекло лбом.

А она – тоже! Она заметила меня! Посмотрела! Однако сразу после того, как наши взгляды встретились, независимо усмехнулась, сделала презрительный жест и отправилась по своим делам дальше.

А я еще долго, очень долго лелеял в своем мозгу ее всю.

Ее гордую осанку, независимую походку, длинные стройные ножки, лебединый изгиб шеи. О, если бы только увидеть ее хотя бы еще один раз! Только увидеть!

Я понимаю, что у меня нет никаких шансов на роман с дикой .

Ничего с моей стороны, кроме бесплодных фантазий.

Тем более у нее наверняка есть кто-то. И, наверное, не один. У них, этих диких нижних , царят, как рассказывают, самые сумасшедшие, варварские нравы.

При мысли, что она прямо сейчас принадлежит кому-то другому, кровь моя вдруг взгорячилась. Я попытался сказать себе, что не имею никакого права претендовать на нее – и никакого основания ее ревновать. Однако трудно, очень трудно приказать воспаленному сердцу!

Мне еле-еле удалось успокоиться и обрести равновесие к приходу моих – так, чтобы они не заметили моего необычного волнения. Но вечером, когда я повествовал им очередную сказку, мотивы моей случайной влюбленности в виде образов и событий волей-неволей подсознательно вплетались в сюжет, насыщали и расцвечивали его.

Исподволь я весь день ждал, что она, моя красотка, появится снова. Коль скоро девушка проходила мимо моих окон единожды, значит, есть шанс, что появится опять… А может даже, эти походы станут постоянными, а там, дальше – кто знает…

Но тщетно! Тщетно! Весь день сегодня краем глаза я следил за окнами и за пейзажем вокруг – однако Дикарка так и не появилась.

Ни следа ее, как будто и не существовало ее в природе.

Что ж! Видимо, придется мне забыть о своем временном помрачении. Выбросить из головы дикую девушку, промелькнувшую в окне, и вернуться к повседневному быту. Снова полностью отдаться служению, углубиться в сочинение сказок, разработку сюжетов и историй, не замутняя самого себя посторонними, почти бредовыми мыслями.

В конце концов, верхние люди в лице господина и мадам, коим я с самого детства преданно служу, дали мне все: кров, пропитание, любовь, ласку. Я верой и правдой им отплачиваю – своими сказками, заботой, ласками и теплом.

Никогда ведь я их не променяю ни на какую Дикарку, ни даже на полчища диких женщин, чего бы мне эти весталки ни сулили.

Так к чему мои бесплодные мечтания?

Опять она не пришла и не проходила мимо.

Что ж, тем решительней надо забыть. У меня есть своя цель, призвание, предназначение.

Да, для меня оно заключается в том, чтобы служить верхним. Раз так случилось, что они нас покорили, надо подчиниться воле высших сил. (Так я считаю, хотя есть среди нас те, кто со мной решительно не согласен.) Такова судьба, и моя цель заключается в том, чтобы помогать верхним . Но не всем подряд, разумеется, а только моим. Они меня вырастили, воспитали. И не надо думать, что если они настолько умны, что я даже самой быстрой мыслью не могу угнаться за их обычным разговором, то это значит, что я им не нужен. Еще как нужен! При всех потрясающих талантах верхних, они ведь многих способностей лишены. (Иначе бы столь отчаянно не нуждались в нас!) Для начала: они совершенно не умеют чувствовать настолько тонко, как мы, нижние . Тонко переживать все вокруг! Всеми своими органами: осязанием, обонянием, слухом, зрением!