Виктор Пронин - Ошибка в объекте

— Вполне. Я все-таки подъеду, возможно, придется оставить у вас нашего товарища…

— Не возражаю.

Рожнов, не прекращая разговора по телефону, глянул на Демина, махнул тяжелой ладонью в сторону стула — садись.

— Пока ничего сказать не могу, — ответил он кому-то в трубку и вопросительно вскинул брови, как бы спрашивая у Демина. Тот в ответ схватился руками за голову и покачался из стороны в сторону — мол, такое знаю, что голова кругом идет.

— Позвоню через полчаса, — сказал Рожнов и осторожно положил трубку. — Прокурор. Интересуется. Там поговаривают, что у нас четыре трупа, представляешь?

— Не исключено, — сказал Демин. — Хотя в наличии только один. Да и тот неопознанный. Кстати, ученые люди утверждают, что смерть наступила от удара по голове твердым тупым предметом.

— Дальше, — бросил Рожнов, нависнув над столом.

— У остальных пострадавших такие же травмы. Сегодня утром в больницу позвонил неизвестный, назвался родственником пострадавших. Весьма настойчиво интересовался их самочувствием.

— Понимаю, — кивнул Рожнов. — Он правильно рассудил— или они будут жить, или он…

— Как я понимаю, туда нужно направить нашего человека?

— Обязательно. Послушай, Демин, но это же черт знает что! У нас такого не было. Чтобы решиться на подобное, нужно или умом тронуться, или до ручки дойти… Как выражаются классики, — ум меркнет.

— Я бы свои чувства выразил иначе, — Демин невесело усмехнулся. — Легкая оторопь.

— Можно и так… Все равно ум меркнет. Твои планы?

— Первое. Установление личности потерпевших. Второе. Восстановление событий, происшедших в доме.

— Установить всех посетителей, — Рожнов положил кулак на холодное стекло стола. — Включая почтальонов, водопроводчиков, газовщиков и прочих неприметных людей, которые всегда почему-то остаются вне поля зрения. Дальше?

— Подробный допрос всех, кто имеет какое бы то ни было отношение к потерпевшим. Соседи, родственники, сослуживцы, друзья, подруги.

— А сейчас?

— Повторный выезд на место происшествия для более тщательного осмотра.

— Тяжело тебе придется… После пожара искать следы…

— Потребуется оперативная группа в полном составе.

— Кроме собаки, — усмехнулся Рожнов. — Там вчера столько следов оставили, всей нашей псарни будет маловато. Два оперативника, с которыми ты вчера работал, остаются за тобой. Гольцов и Пичугин. Если еще понадобятся — будем подключать по ходу. Ну, порадую я сейчас начальника, ну, порадую! — без улыбки произнес Рожнов, поднимая телефонную трубку. — Он-то думает, что там пожар и не более того… Во работка, а? Сижу и радую людей.

День был солнечный, ночной ледок на дорогах подтаял, и лужи, вытянувшись в ручьи, неслись деловито и радостно, посверкивая солнечными бликами, бесстрашно ныряя в канализационные решетки, уверенные, что все равно снова увидят солнце, но уже за пределами суматошного города, среди полей и лесов, и отражаться в них будут не каменные громады, а синее небо и заждавшиеся тепла деревья.

— Вы заметили, Борис Григорьевич, что толпа на улице с каждым годом становится все более разноцветной? — спросил Демин у водителя, когда машина очередной раз замерла на оживленном перекрестке.

— А как же! Раньше, если увидишь красный цвет — это светофор. Все ясно. А теперь красное пятно может оказаться и курткой, и сапогом, и…

— И просто радостной физиономией! — подхватил криминалист Савченков — молодой парень, обвешанный аппаратами. Он уже успел надеть темные очки, на шее его болтался какой-то особо чувствительный экспонометр, и справедливости ради надо сказать, что болтался не зря, снимки Савченков делал отличные. Снимал он на широкую пленку, и его фотографии можно было рассматривать через лупу. Там всегда находилось такое количество деталей, что некоторые утверждали, будто по снимкам Савченкова можно проводить вполне качественный осмотр места происшествия.

— Замечать на улицах радостные физиономии — это чисто возрастное, это пройдет, — проворчал водитель.

— Ничего! — воскликнул Савченков. — Когда я перестану их замечать, моя машина будет исправлять этот возрастной недостаток, на снимках они будут такими же радостными, как и на улицах!

— Дай бог, — ответил водитель. — Чем вызван повторный выезд, а, Валя?

— Изменился характер происшествия, так это называется. Раньше думали, что это просто пожар, а теперь выяснилось, что пожар здесь не самое главное.

— Пожар — это маскировка? — спросил Савченков.

— Похоже на то. Но на твоих снимках, думаю, мы сможем рассмотреть все необходимое. Значит, так, ребята, — обернулся Демин к оперативникам. — Учитывая, что в самом доме все сгорело, основное внимание-во дворе, в саду, на улице… При пожаре почти весь снег сошел, двор даже просохнуть успел. Мелочей там нет. Преступление — из ряда вон.

— А что, собственно, произошло? — спросил Савченков.

— В общих чертах… Вначале гуляли, веселились, наслаждались обществом друг друга…

— Сколько же их было?

— Не меньше пяти. Теперь трое в больнице, один в морге, и должен быть еще хотя бы один, который все это устроил. Вечером произошла ссора или сведение счетов… Во всяком случае, товарищи гуляющие что-то не поделили. Последовала расправа и поджог. Но соседка вышла за водой к колонке как раз в тот момент, когда в окнах появилось пламя. Задержись она на десять минут, и «скорую» можно было не вызывать. Старый, сухой деревянный дом. Вот все, что от него осталось, — Демин показал в ветровое стекло.

Полусгоревший дом производил иное впечатление, нежели ночью, несколько часов назад. Тогда в свете фар, еще дымящийся, он все-таки жил. Сейчас же обугленные провалы окон, обвалившаяся крыша, черные стропила, устремленные в ясное синее небо, — все это было мертвым. В этом доме уже не будут жить люди. Возможно, его отстроят, возможно, когда-нибудь из этих окон снова польется розовый свет, но это будет уже другой дом, с другой судьбой.

Демин подошел к воротам, толкнул их — они оказались запертыми изнутри. Калитка тоже была на запоре. После того, как он ушел отсюда на рассвете, здесь уже кто-то побывал. Соседи? Демин оглянулся и увидел, что из некоторых калиток выглядывают люди. Не раздумывая, он направился к ближайшему дому.

— Здравствуйте, — сказал он женщине, которая вышла с ведром, видимо, за водой к колонке. — Не скажете, кто в этом доме жил?

— Жигуновы жили. А последнее время старик сдавал полдома квартирантам.

— Это его вчера увезли во время пожара?

— А кто ж знает, кого увезли…

— Не понял, — сказал Демин. — Разве хозяин не всегда бывал ночью дома? А квартиранты тоже не всегда ночевали дома?

— Не знаю, что вам и сказать, — вздохнула женщина. — Плохо они жили последнее время, разные люди к ним захаживали… Кто с бутылкой придет, тот и свой. Так что кого увезли, трудно сказать… Поговаривают, один вроде и насмерть погиб?